А вот закаты пока сильно отличались от привычных земных: хотя состав атмосферы уже позволял свободно дышать без скафандра, в ней имелось заметное количество газообразных и пылевых примесей, игра света на которых вызывала причудливые спектральные смещения и аберрации, расцвечивавшие вечернее небо удивительными цветовыми комбинациями.
Хотя можно было жить на любой из семи платформ, которыми она в данное время заведовала, место для постоянной резиденции Валентина облюбовала на самой крайней ТФС, двигавшейся по линии морского побережья. Сделав с помощью управляющей системы платформы специальное кресло, она долго сидела на высоте ста метров метров, наблюдая как шар местного солнца опускается всё ниже к линии морского горизонта, постепенно меняя окраску от бело-жёлтого к немыслимому лазурно-голубому, красно-алому или кричаще-зелёному. В зависимости от состояния атмосферы эти переходы отличались день ото дня.
Очарование подобных вечеров изредка смазывалось внезапно налетавшими ураганами — изменение профиля поверхности планеты вызывало и нестабильности в движении воздушных потоков. Ураганы несли мощные пылевые заряды и смазывали, но стоявшим на площадке ветер не грозил — автоматически при любой угрозе включалось защитное поле.
Иногда Валентина видела пролетавшие трансмобили — в основном, это перемещались такие же операторы платформ. Иногда она замечала военные летательные аппараты с расположенной на соседнем континенте базы подготовки войск специального назначения. Как и любую обустраиваемую планету, Салар прикрывала мощная группировка космических сил Содружества, и когда темнело, Валя могла видеть двигающиеся по небу звёзды — военные орбитальные станции и корабли, маневрирующие вокруг планеты.
Однажды, когда Валентина возилась с очередным вариантом дизайна новой береговой линии, ей пришла в голову мысль о том, что странно, а зачем платформы всегда гоняют группами по радиально-меридиональным направлениям? Не проще ли, особенно при первичном оформлении поверхности начинать изменение ландшафта от побережий, продвигая ТФС единой линией в глубь континентов? Видимо, столь простого решения никто не увидел раньше за вполне естественной текучкой и рутиной операций, выполнявшихся уже не одно столетие.
Валентина сначала подумала, что идея совершенно не нова, и подобную технологию не применяют из-за неких соображений, делающих операцию менее выгодной, чем нынешняя методика. Однако, переворошив базу данных единой компьютерной системы колонии Салара, она не нашла ничего по данному вопросу. Похоже, что её идея была, действительно, оригинальной.
— Смотри-ка ты, — сказала она вслух, удовлетворённо прохаживаясь перед симулятором, где смоделировала новую технологию обустройства поверхности. — Я, кажется, могу рацпредложение оформить!
Валентина быстро набросала общую концепцию проекта — получалось неплохо, ей даже самой понравилось. "Кажется, я действительно следую совету Пети сделать карьеру!", усмехнулась она.
Она заказала в кухонном автомате изысканный ужин и бокал мартини — на Саларе работали в основном земляне, и пищевые агрегаты имели программы всех основных земных блюд и напитков.
Поужинав, Валентина сделала второй бокал мартини, вазочку кешью, поднялась на верхнюю площадку и расположилась в своём кресле как всегда любоваться закатом. Платформа немного подрагивала — начался тяжёлый скальный грунт, и реактор работал на повышенной мощности. В небе на местном севере возник огонёк — уже намётанный глаз оператора узнал, что летит трансмобиль, скорее всего, с другой такой же ТФС.
Машина двигалась со скоростью всего километров двести в час, и метров за четыреста вдруг ещё притормозила и снизилась. Пилот заложил вираж вокруг Валиной платформы, так низко, что она чётко увидела номер «0013» на фюзеляже и коротких крыльях, на самом деле являющихся опорными плоскостями гравигенератора.
Мобиль завис прямо напротив площадки, частично загораживая закат, и покачал крылышками. Валентина пожала плечами и помахала рукой. Пилот сделал на месте «бочку», и машина умчалась в направлении, куда и летела до этого.
Валентина пожала плечами. Она поймала себя на мысли, что это первый близкий контакт с людьми за последний месяц, но её совершенно не тянет видеть кого бы то ни было. Ей хорошо одной — вот, видимо, в чём дело. То, что она грустила о том парне, Александре, пару раз поговорившем с ней в столовой, наверняка выдумка. Даже если бы дело дошло до постели — а она не скрывала от самой себя, что побудь Александр там подольше и прояви инициативу, оно бы до этого дошло, — она бы снова осталась неудовлетворённой. Не нужно ей никакого «принца» — она, видимо, безбожная индивидуалистка, которой не нужен никто.
— А что, — пробормотала Валентина, — действительно, сделаю карьеру, выбьюсь в крупные специалисты или администраторы хотя бы на Саларе….
Лет через десять здесь будут шуметь леса, начнут везде строить дома. Она обзаведётся коттеджем, устроит вокруг сад. Слетает на Землю и привезёт пару детишек, которых там так часто бросают родители. Вот и будет, о ком ей заботиться. И не нужен ей никакой «принц» — действительно, зачем в таких условиях нужен мужик? Чтобы пил пиво, курил? Рубашки ему стирать?…
"Хотя — стоп", поправила она себя, "какие такие рубашки?!"
Бытовые условия в цивилизации Содружества, естественно, ни в какие сравнения не идут с таковыми даже в самых развитых странах Земли — хоть в Штатах, хоть в Швеции какой-нибудь. Здесь же не надо даже готовить, не то что стирать рубашки или убирать дом — если только у тебя это не хобби. Так что не стоит врать самой себе: она не отказалась бы встретить мужчину "своей мечты", вот только не знает, как он должен выглядеть. Иногда, конечно, хочется, чтобы кто-то пригрел тебя в постели, но никогда секс сам по себе не был для Валентины главным в жизни.
Может — что уж самой-то себе врать, — она просто фригидная? Но, если так, то стоит лишь обратиться к врачам в любом куполе, и они наверняка вылечат такой пустяшный «недуг», как и все мыслимые и немыслимые болезни. "Будешь, тётка, сама кидаться на мужиков", подумала Валентина, "вот только что-то не хочется мне, чтобы это так происходило: один, второй, третий, а то и трое сразу…".
А вот многие так развлекаются, ты же видела всё это в куполе, — подсказал ей услужливый внутренний голос. — И вполне счастливы. И только не говори о падении нравов, то же ведь пробовала!
Да и не говорю, пусть развлекаются — люди свободные, никаких страхов нет, всё нормально. Только кому-то такие развлечении нужны, а кому-то — нет. Я для себя выяснила, что мне это не надо — вот и всё.
