— Чего разлягался тут, урюк! — недовольно закричала Оксана.
Оказалось, никто не помнил, как они сюда попали. Впрочем, иллюзий ни у кого не оставалось. Ждали самого худшего. Никто даже не предполагал, в чьи руки их угораздило угодить. Пробуждение пленников заметили. В коридоре загрохотали засовы. Дверь отворилась, и все самые безрадостные опасения пленников подтвердились. Все было даже хуже, чем они ожидали. В комнату вошел Лазарь в сопровождении трех крупных мужчин в черных кожаных куртках. Довольно оглядев пленников, издатель сказал:
— Вот и попались, голубчики! Сами пришли. Девочки, какие симпатичные. Вот Кукс порадуется. Правда, Кукс?
Один из сопровождавших его мужчин, старше остальных, довольно осклабился.
— Должен предупредить, в разгар постельных упражнений он не может сдержать в себе газы. Но это простительно, ведь он старый человек.
Кукс зареготал. Это был настоящий здоровяк, и он оценил шутку босса.
— Нас ОМОН ищет! — выпалила Светлана Обанаева. — Он тебе твои газы обратно вдует!
Ну и еще кое-что добавила от себя.
— Зря ты так, женщина, — тоном умудренного в жизни человека и аксакала заметил Тафик. — Зачем ты злишь уважаемого человека? Да и от газов еще никто не умирал.
— Заткни (поддувало)! — вместо "поддувала" Обанаева нашла другое рифмующее с ним слово.
— Вы совершенно не умеете себя вести в обществе, — покачал головой Лазарь. — Хоть вы в настоящее время и богатая дама, но все равно в душе остаетесь падшей женщиной со Столичного проспекта. Насмотрелся я на вас, убогих. В руках всегдашний целлофановый пакетик с бутылочкой для полоскания ротика.
— Откуда ты так много знаешь про падших женщин? Часто приходилось пользоваться? Другие не давали? — парировала Обанаева.
— Заткнись! — рявкнул Лазарь. — Где Султанов? В последний раз спрашиваю!
Несколько человек с ходу послало его.
— Ладно! — оскалился Лазарь. — Не хотите по хорошему не надо. Султанов такой дурак, что сам ко мне придет. Мне осталось только подождать его немного.
— Я скоро вернусь, и вы все узнаете, что такое ад! — пригрозил Лазарь напоследок.
Паша с Сорокиным чудом убереглись от болотных газов.
Зоркий Сорокин углядел наползающую дымку. Она шла полосой. Укрываясь за деревьями, им удалось обогнуть ее. Белесый язык хищно втянулся в чащу леса.
— Как думаешь, они успели? — Сорокин с беспокойством оглянулся вслед ушедшим.
— Они же на машине, — успокоил Паша. — Я вот что хотел предложить. Может, нам не стоит геройствовать. Мы теперь знаем, что похищенная здесь. Теперь можно сообщить об этом куда следует. Пусть штурмами занимаются те, кому положено.
— Как ты заговорил? Кому следует. Кому положено.
— Слышу в твоих словах незаслуженный сарказм.
— Тихо.
В тишине заурчал мотор. Все громче. К диспансеру подкатил старый "Москвич".
— 420-й! Раритет! — поцокал языком Сорокин. — Сколько ж они таких закупили?
Зато прицеп новый. Но они сразу забыли обо всем. Потому что когда вышедшие санитары в белых масках откинули брезент, то в прицепе были люди.
Сорокин вскинулся, судорожно выдирая разрядник. Тот опять зацепился злосчастным крюком. Паша придавил его.
— Они живые! В противном случае, их бы в морг потащили. А сейчас смотри!
На самом деле. Из корпуса вышли встречающие в таких же масках, спящих стали брать по двое и заносить.
— Это все из-за тебя! — сказал вдруг Сорокин.
— Почему они не уехали? Они должны быть уже далеко!
— Сережки жалко. Санитары отберут, — тонким голоском проговорила Маша.
Они совершенно забыли о ней. Обнаружили себя вцепившимися друг в друга.
— Теперь ты понимаешь, что у нас нет другого выхода? — спросил Сорокин.
Паша понимал. Как и то, что возможно у них, в действительности, остался только вход.
В дверях диспансера всегда дежурили два санитара. В этот раз по приказу Лазаря, напарника куда-то забрали. Остался один. Скучно. Правда, есть и плюсы. Когда полоумная вернется, не придется очереди ждать. Только она вернется под утро, дура. Повадилась на дорогу бегать. А это км 18 точно будет. Но эти дурики вообще сильные.
Неожиданно в дверь поскреблись.
— Это я, — раздался голос Маши.
— Вот и умница, что вернулась.
Санитар отмыкнул засов, и сразу получил мощнейший удар, отлетев к стене. Вошедший Султанов приблизил вплотную разрядник к его лицу. Он блефовал. Заряд окончательно иссяк. На жале распустилась последняя искорка, и брови санитара оплавились.
— Марвин Шнур? — уточнил Султанов. — Не вздумай пасть разинуть-грохну сразу.
— Я ничего, — пробормотал тот. — Только не дразнись. Моя фамилия Шнурков будет.
— Я буду звать тебя Марвин, — пообещал Султанов. — Имя хоть настоящее?
— Самое что ни на есть, — гордо произнес санитар. — Назван в честь Святого Марвина, преставившегося в незапамятные времена за веру.
— Отлично, а теперь заткнись и отвечай только на мои вопросы. Куда повели пленников?
— Они в палатах на втором этаже.
— Можешь нас туда провести?
— Там ребята Кукса дежурят. Вы же не психи!
— Я неправильно выразился, — поправился Султанов. — Ты сейчас проведешь нас туда, — и ткнул выключенным разрядником санитара в низ живота.
— Ладно, не шуткуй с орудием — то! — не на шутку встревожился Марвин. — Если тебе помереть охота, я тут при чем? Гробь свою жизнь, как хочешь, еще усопший Кристиан Барнард об этом говорил.
— А ты умный, — подчеркнуто уважительно произнес Султанов. — Не хотелось бы поджаривать такие выдающиеся мозги.
— Не шуткуй говорю! — вскричал Марвин. — Сказано, покажу. Уже пошутить нельзя.
— Со мной нет. Следующая шутка будет последней.
Он оглянулся на Сорокина, и тот показал ему большой палец. Класс!
Султанов совершенно не представлял, как справится с неведомым и судя по рассказу опасным Куксом. Он потребовал у Марвина оружие, но в больнице его не оказалось. Впрочем, Марвин мог и врать, но чтобы проверить его, не было ни времени, ни возможности. Паша заставил Марвина достать еще пару белых халатов и масок для себя и Сорокина. Машу они сразу отпустили.
Диспансер спал.
За решетками скрывались стальные двери с глазками, как в тюрьме. Заглянув в один, Сорокин увидел прикованного цепью человека.
— Ничего себе!
— Не отвлекайся!
В конце коридора обнаружился лифт с круглыми окнами иллюминаторами и лестница.
— Пойдем пешком, на лифте они нас сразу засекут, — сказал Паша.
— От Кукса вам не уйти, он везде! — глаза Марвина были с блюдца размером.
