— Мы — боги, — произнес он бесстрастным тоном. — И нам пора действовать, как и положено богам.
Утром в мою дверь робко постучал Бертрам, после чего вошел, пятясь, с подносом в руке.
— Кушать подано, — произнес он с наигранной бодростью в голосе, но тут же осекся. — Дэл, в чем дело?
— Все в порядке, — ответил я.
Мальчишка в моей голове царапался острыми когтями, и я стиснул зубы. Так продолжалось с того момента, как ушел ВАЛИС. Я чувствовал, что не в силах мыслить ясно, а боль в грудной клетке нарастала с каждой минутой.
— Как спалось? — поинтересовался я, делая осторожный вздох.
— Мне? Нормально. Лег и словно провалился.
Бертрам поставил поднос с завтраком мне на колени — кофе, бутерброды, газета. Один из заголовков гласил: «Король Джунглей освобождает шимпанзе в Брукфилдском зоопарке». Ничего не изменилось. Мир кишел демонами, как и раньше.
— Может, хочешь кукурузных хлопьев? — спросил Бертрам. — Я принесу. Кстати, аспирин тебе не нужен?
Я мотнул головой в сторону двери.
— Как там она?
— Твоя мать? Знаешь, хорошего мало. Она на какое-то время спустилась вниз, и я увидел, что у нее заплаканное лицо, — ответил Бертрам. — Она позвонила Лью. Амра привезет его через полчаса… Они все какие-то… взвинченные.
Бертрам отошел от моей кровати, врезался спиной в пирамиду ящиков. Та закачалась, и он был вынужден придержать ее, чтобы восстановить равновесие.
— Что ты ей сказал? — поинтересовался он.
Дэл дернулся внутри меня, и я поморщился. Пришлось отвернуться к окну, лишь бы Бертрам ничего не заметил. Из окна был виден весь задний двор — большая ива, к стволу которой по-прежнему прибиты ступени, крыша гаража, новый штакетник, который Лью поставил несколько лет назад. За забором начиналась промзона. Когда мы были детьми, здесь были поля, речушка, небольшой лесок. Часть деревьев удалось сохранить, среди них проложили пешеходные дорожки, а через речушку перекинули мост.
— Бертрам, я могу попросить тебя об одной услуге?
Он снова подошел к моей постели, сел на стул и подался вперед.
— Я твой должник. Проси все, что пожелаешь, Дэл. Что угодно.
— Это серьезная просьба, — ответил я.
И поведал ему о том, чего хочу. Бертрам побледнел, однако остался в комнате. Он задал мне не меньше десятка вопросов, на которые, честно признаюсь, ответов у меня не нашлось. Тем не менее он согласился.
Через полчаса Бертрам был готов. Я слышал, как он попрощался с матерью Дэла, хотя самих слов не разобрал. Я пояснил Бертраму, что нужно говорить, если она начнет расспрашивать. Судя по всему, она не стала сопротивляться его решению. Такси, должно быть, уже подъехало к дому. Передняя дверь открылась и закрылась.
Вскоре после этого прибыли Амра и Лью. Какое-то время я слышал их голоса на кухне, после чего они направились вверх по лестнице. Я натянул на голову одеяло и сжал кулаки. Дэл всеми конечностями упирался изнутри в мой череп. И я понял, что это моя вина. Я сам выпустил его наружу, и у меня не было ни желания, ни сил загонять его обратно.
Дверь открыла мать Дэла.
— Ты не спишь? — спросила она.
За эту ночь она постарела на многие годы.
Вслед за матерью в спальню вошли Амра и Лью. Амра склонилась над кроватью и нежно меня обняла. Я сделал глубокий вздох, стараясь запомнить запах ее духов. Лью по-прежнему хромал; его колено удерживало на месте какое-то мудреное фиксирующее устройство. Но в целом он выглядел гораздо лучше, чем в больнице, хотя лицо по-прежнему оставалось болезненно бледным. А еще он осунулся и похудел. Лью осторожно опустился на стул и через одеяло похлопал меня по ноге.
— Вид у нас обоих не подарок, — вздохнул он.
К моему лицу прихлынул жар, в горле перехватило — верные признаки того, что тело отреагировало на чувство стыда и раскаяния. Той ночью у озера я едва не убил его. Убил, не отдавая отчета в собственных действиях.
— Эй, дружище, — приободрил меня Лью, — не бери в голову. Со мной все в порядке. Врачи говорят, все будет нормально. Посмотри, я ведь теперь выгляжу вполне сносно.
Все трое несколько минут стояли вокруг моей кровати. Амра попыталась меня разговорить, но это ей плохо удавалось. Разговор получился какой-то натянутый, с долгими паузами. Под одеялом я еще сильнее впился ногтями в ладони.
— Почему бы вам двоим не наверстать упущенное, — предложила, в конце концов, Амра.
Обе женщины вышли из комнаты. Лью посмотрел им вслед.
— Мать рассказала нам жуткие вещи, — произнес Лью.
— Это все правда, — ответил я.
Он поморщился.
— А может, и нет. Просто ты вляпался в большое дерьмо, а в такой ситуации, сам знаешь, легко запутаться, наделать неверных выводов.
— Это точно, — согласился я и кашлем прочистил горло.
Минута прошла в молчании.
— Черт! — выругался Лью.
— Он по-прежнему здесь, — произнес я. — Тот мальчишка.
Лью кивнул.
— Мама говорит то же самое.
— Нам придется все начать с самого начала, — продолжал я. — Папы больше нет в живых, а мать слишком стара, чтобы все сделать самой. Мне требуется помощь, твоя и Амры.
Лью нахмурился.
— Это ты о чем?
— Я не могу долго оставаться здесь, Лью. У меня больше нет на это сил.
— Господи! — Лью попытался встать на ноги. — Ты ведь не можешь взять и…
Он доковылял до окна.
— Прошлой ночью он проснулся с криком. Он просто был напуган, вот и все. Ведь вокруг были сплошь незнакомые ему люди. Ты, главное, не дай ему распсиховаться, говори с ним. И он узнает тебя. Вот увидишь, он узнает тебя.
— Господи, что за бред! — воскликнул Лью. — Чистейшей воды бред.
— Лью!
Наконец он обернулся.
— Подойди ко мне. Прошу тебя.
Он выполнил мою просьбу.
— Положи мне на плечи руки. Вот и все.
Лью склонился надо мной. Его руки сжали мне бицепсы.
— Вот так? — спросил он.
— Сильнее.
— Не знаю, получится ли у меня. — Слезы катились у него из глаз и терялись в густой бороде. — Ты стал крупнее, чем раньше. У меня же пару недель назад случился сердечный приступ.
— Ты большой ребенок, — пошутил я сквозь стиснутые зубы. — Ты хочешь сказать, что я могу взять тебя прямо сейчас?
Дэл с силой ударился изнутри о мой череп. Я простонал и закрыл глаза.
Надо мной расцвел черный колодец. Бобби Нун был мертв, но паутина душ, мириады тоннелей колодца — все это никуда не делось. И где-то посреди этой тьмы родился я.
На дне Гармония-Лейк мне заново открылся секрет перепрыгивания. Для этого достаточно отлучить себя от дыхания и крови. Возьми все и всех, кого любишь, и отбрось их. Для этого нужно лишь одно — умереть.
