Центр объединенных профсоюзов продался врагам народа, всадив в самый ответственный момент рабочему классу и всем нам нож в спину.
Нам не нужны такие защитники! Нам не нужна военная хунта и генералы зеты! Если он немедленно не будет выведен из состава правительства, завтра утром никто в стране не выйдет на работу! Пусть враги знают нашу силу. Долой душителей свободы и демократии!
Десятки тысяч людей в едином порыве выбросили вверх правые руки с туго сжатыми кулаками. Десятки тысяч голосовых связок вытолкнули в пространство крик — «долой!»
У Дюка мурашки побежали по телу. Он сам не мог понять, что заставило его выбросить руку и крикнуть: «Долой!»
Кинеман поднял руку, но площадь не успокаивалась.
— Если надо, — закричал он в микрофон, — мы все, как один, выйдем на баррикады и не пустим в город ни одного солдата! Мы требуем отставки генерала Зета! Мы требуем свободы компартии Арании и удовлетворения всех наших требований!
Бурную реакцию толпы на заключительные слова Кинемана заглушил рев авиационных моторов.
Над площадью повис тяжелый военный вертолет.
— Внимание, внимание! — загрохотал в поднебесье металлический голос. — Немедленно очистить площадь! Через пятнадцать минут мы открываем огонь!
Толпа онемела то ли от страха, то ли от неожиданности. Такого еще никогда не бывало, чтобы военная авиация вмешивалась в сугубо земные дела.
— Спокойно, граждане! — воспользовался паузой Кинеман. — Без паники! До скорой встречи на баррикадах!
Площадь пришла в движение. Люди потянулись к двум широким выходам на прилегающие к ней улицы. Через десять минут площадь опустела. Мостовая, покрытая множеством грязных, затоптанных листовок, производила тягостное впечатление. В то же время было в ней что-то символически тревожное, предвещавшее взрыв.
Окинув последним взглядом площадь, Шэттон побежал, догоняя Соримена.
Лори спешил. Через двадцать минут в сторону Лина уходил скоростной экспресс.
Глава двадцать пятая
КРИЗИС
Генерал Зет грузно вышагивал по своему огромному кабинету, заложив руки за спину и пригнув лобастую голову.
Поперек кабинета лежала узкая золотистая полоска скупого зимнего солнца, которое пробивалось через щель неплотно сдвинутых оконных портьер. Генерал не любил дневного света и работал в любое время суток при электрическом освещении. Будь он сейчас в обычном состоянии духа, он приказал бы адъютанту плотнее задвинуть портьеры и изгнать из кабинета так бесцеремонно вторгшееся солнце. Но генерал рвал и метал. Уже вся страна знает о том, что он готовит военный переворот. Откуда?! Как?! Неужели в Военный комитет проник агент правительства? Как информация о заговоре могла стать достоянием самого Президента?!
Генерал резко остановился и замер, упершись взглядом в лакированную поверхность стола, как бык, выученный для корриды и увидевший вдруг красную тряпку.
Слово «коммунисты», казалось, сформировалось само собой из хаоса осаждавшего генерала вихря вопросов. Оно возникло вдруг, будто перегородив, наподобие шлагбаума, сознание генерала.
В ничтожные доли секунды остановленные неожиданной преградой мысли сбились в плотный клубок, приведя Зета в полное замешательство.
Но вот он встрепенулся и грохнул кувалдообразным кулаком по столу.
— В них все дело! — громко сказал он.
Генерал медленно обошел стол и осторожно опустился в кожаное кресло. Со стороны он сейчас был похож на успокоившегося человека.
На самом деле он просто боялся упустить ниточку, потянув за которую надеялся распутать плотный клубок так внезапно застопоренных мыслей. Зет заново решил осмыслить ситуацию.
Конечно, в Военном комитете нет агента правительства. Основная щель, через которую утекает информация о готовящемся заговоре — это коммунисты, отбывающие в армии действительную службу: рядовые, младшие офицеры, а может быть, даже и некоторые старшие, глубоко законспирированные под лояльных правительству и армии военнослужащих. Они следят за всем, что происходит в воинских частях, подмечают любые изменения в них, шпионят за своими командирами и регулярно подают информацию своему ЦК.
Руки Зета, спокойно лежавшие на столе, дрогнули, он отвалился на спинку кресла. Эту опасность следовало учитывать с самого начала, а ее не учли. Генерал вспомнил свой недавний разговор с полковником Райном, присланным Куди с сообщением, что линский гарнизон готов к выполнению любой задачи.
Полковник рассказал много интересного об офицерах своего гарнизона, об их настроениях, политических убеждениях. Побольше бы армии таких, как Куди и Райн. Первый готов выполнить любой приказ, второй способен видеть и понимать армию такой, какая она есть. Тут еще этот проклятый линский профессоришка затеял скандальную тяжбу с генералом Куди. Больше генералу делать нечего, как таскаться по судам.
Похоже, что заговор раскрыт. В Государственном совете почти открыто обвиняют его, генерала Зета, в готовящемся военном перевороте. Сегодня на вечернем заседании Президент наверняка поставит вопрос об его отставке, тем более, что того же требуют и смутьяны. Гнилой либерал, всю жизнь идет на поводу у толпы. Если умеренные демократы проголосуют за отставку, придется ускорить мятеж. Иного выхода нет. Фактически мы готовы к выступлению. Но слишком сложная ситуация, слишком…
Если народ пойдет за коммунистами, выступит на баррикадах с оружием, все может с треском лопнуть. Вдруг солдаты не станут стрелять в народ.
Провалить сегодня демарш Президента и подумать о подходящей ширме для переходного правительства от гнилой демократии к военной диктатуре, Союз военных не годится. Его не поддержат. Лучше умеренных демократов кандидатуры нет. Эти демагоги хорошо наловчились морочить народу голову. Либералов вообще смести с лица земли, только потом, когда власть уже будет в руках. Они полностью дескридитировали себя. Их хозяева не очень-то будут возражать.
Зет вызвал адьютанта и приказал приготовить к выезду свой броневик. Последнее время он ездил только в броневике.
* * *
Президент уже второй час вел разговор с Оргеем — лидером умеренных демократов. Кроме них, в президентском кабинете не было никого.
Оргей никак не хотел отвечать на прямо поставленный Президентом вопрос: проголосуют сегодня вечером умеренные демократы за отставку генерала Зета или нет.
— Поймите, — тихо обратился к Оргею Президент, — генерал Зет готовит военный переворот.
Серые глаза смотрели на Оргея с выражением бесконечного терпения, но в глубине их то и дело вспыхивал огонек яростного ожесточения. Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться. Оргей замечал это и посмеивался в душе.
