Под открытым небом ей полегчало…
Алекс и Боб сидели в машине, припаркованной неподалёку – так, чтобы видеть фасад особняка. Когда Шухарт подал сигнал, они начали действовать. Вытащили сумки со взрывчаткой, пересекли шоссе и вошли в бывшие свои владения. Никто их не остановил, некому было. На мгновение сердца молодых людей кольнуло: здесь закончилось их детство, здесь они прожили самые счастливые дни жизни. Другого счастья они не знали. Разве что сегодня в Зоне вновь ощутили нечто подобное, прежнее. Да и сейчас – хорошо было, светлое предвкушение мести будоражило душу… А участок оказался сильно запущен. Купив виллу с садом, Холден не озаботился приведением территории в приличный вид, только здание отремонтировал, да и то на скорую руку.
– Тем лучше, – сказал Алекс.
Навстречу им брёл Шухарт, обнимая и поддерживая свою Гуту.
– Мы домой, – уведомил он. – Хватит с нас.
– Что, драка закончена? – спросил Алекс.
– Держите фасон без меня.
– Ах-ах-ах. Как там хозяева дома?
– Веселятся. По-моему, это надолго.
– Времени хватит, – подтвердил Боб, – я положил много «глины». Но если что – добавим.
Шухарт вернул братьям медальон и спросил:
– Какие планы?
– Сначала в полицию, надо отметиться, – сказал Алекс.
– Хорошее дело.
– Потом Борис уговаривает меня жить с ним в Зоне. Я пока не решил, хотя… Нет, не решил. Что приют, что тюряга, какая разница? Хочется чего-то… не знаю… успеха.
– Мне жаль тебя, Мелок.
– Это ещё почему?
– А мне жаль всех умных людей, которые не подлецы. Ум – сомнительное счастье, по крайней мере, в этой стране.
– В России тоже, – вздохнул Алекс. – Уж это папа нам успел вдолбить.
– К уму нужна еще и подлость, чтобы добиться так называемого успеха. Так что успех не для тебя.
– Не для нас, – поправил Боб. – Себя не вычёркивай.
– Проваливай, Рыжий, – сказал Алекс и пошёл к дому, не оглядываясь.
– Увидимся, избранный, – сказал Боб Шухарту и тоже пошёл.
– Не дождётесь, – буркнул Шухарт себе в нос.
Он усадил Гуту в старенький «пони», на котором приехал сюда, и сел сам. Старушка завелась без капризов. Гута молчала. Ничего, думал он, оттает. Всё будет как прежде, тоскливо думал он, выруливая к городу…
Взрывчатку братья сгрузили в подвале и сложили кучей. Пятьдесят брикетов, в сумме – сто фунтов. Вставлять детонаторы в каждый брикет не требовалось, хватило десятка по периметру кучи, так что подготовка много времени не заняла. Строение было старым, с деревянными перекрытиями, в общем, финал представлялся очень хорошо.
Пока работали, над головами творился сущий психоз, там вопили и били чем-то в пол, и звуки эти доставляли отдельное удовольствие. Выводить обезумевших людей из дома ни Алекс, ни Боб не собирались, но заглянуть в гостиную – заглянули, полюбовались на Холдена. Потом ушли, разматывая шнур. Размотали на полную и залегли в пустыре по другую сторону шоссе. Достали «вечную батарейку» и без лишних слов подключили этот подарок Зоны к электрической цепи.
Когда горизонт за спиной вздрогнул, а машину ощутимо толкнуло, когда всё вокруг накрыло огромным тазом, по которому саданули огромной дубиной, Гута вздрогнула, посмотрела назад и сказала:
– Туда им и дорога.
ЭПИЛОГ. Кирилл Шухарт, 12 лет, школа-интернат Саттон. 200… годРубанул я тогда Бобу в сердцах, мол, больше не свидимся, и совершенно зря. Об этом позже скажу.
А пока, ребятки мои, страшилка на ночь подошла к концу. И не спорьте! Кто из нас префект этой спальни? То-то. Осталось рассказать, как и почему через тридцать лет я вернулся в Приют.
Но для затравки – окончание истории с медальонами. Братья слетали в Нью-Йорк, залезли в банковскую ячейку, оплаченную родителями на десятилетия вперёд, и нашли там… Думаете, научную сенсацию? Облом, господа. Письмо там хранилось с объяснениями и мольбой о прощении, и только в конце – подсказка, где профессор Ванин спрятал свой архив. Бумаги, оказывается, были закопаны, будто клад. Хоть смейся, хоть плачь, именно в том самом месте, где братьев когда-то ночью выпороли. Где конкретно, в письме не указано – на случай, если оно попадёт в чужие руки, – но дети-то, по расчётам родителей, не могли забыть историю с ночной поркой. Оно, и правда, в память врезалось крепко, особенно Алексу, который был постарше. Вытащили из постелей, вывели в ночь – чтоб запомнили… А лупили их, если кто забыл, на свежем воздухе, в саду за бассейном, там и было тайное место. Только, вот незадача, дом-то свой бывший они взорвали. Сто фунтов пластита – не шутка, у соседей посносило крыши, а уж окна вместе с рамами повылетали по всей округе. С рассветом на месте катаклизма работали криминалисты и спасатели, одни искали улики, другие хоть кого-то живого. Потом уже пригнали технику и срыли там всё к чёртовой матери, руины были опасны. Разворотили почти весь участок, от сада ничего не осталось. Постепенно яма заполнилась водой, превратившись в огромную лужу: то ли грунтовые воды просочились, то ли дожди постарались. Так и пропал клад, сенсация не состоялась. Что на самом деле было в бумагах, никогда уже не узнать. Вот такая ирония.
Миледи выжила, успела до темноты добраться до своего Института. По Седому кварталу на край Чумного, потом к отвалу, а там рукой подать до вешек, проложенных очкариками из Института, и по вешкам этим, как по наезженной трассе, уже к Предзоннику, единственному официальному входу в Зону. Через КПП её и впустили. Видимо, была у неё с кем-то из высоколобых начальников договорённость. Долго я не понимал, как такое можно провернуть, это ведь надо, чтобы она сначала через тот же Предзонник ушла в Зону, хотя бы по документам, иначе сразу вопрос возникает: как вы, милый доктор, в Зоне очутились? А потом случайно увидел Миледи на фотке в одном из глянцевых журналов, где она, молодая, преображённая, в вечернем туалете, гуляла на престижной вечеринке в компании людей, которых кто-то называет сливками, кто-то подонками общества. И фамилия у Миледи была не Арден, а Леман… Из тех ли самых она Леманов, имеет ли отношение к мировой финансовой империи? Не знаю, глянец на сей счёт промолчал, но что я знаю точно, так это то, что Институт Внеземных Культур финансируется в том числе Леманами. А это значит, что невидимые хозяева планеты уже тогда начали подминать Зоны под себя – как недра, как лес. Выжать и выбросить. Учёные – только из числа своих (ау, миледи Рут!), сталкеры – только на окладе… Ну, вы знаете, к чему это привело и что с Зонами творится. Не такие уж маленькие, чтобы не знать.
