— Как так? — спросил он.
— Падение Трантора, — ответил Сэлдон, — не может быть остановлено никакими насильственными методами. Однако, его легко можно приблизить. Легенды о моем прерванном судебном заседании распространятся по всей Галактике. Цель моих планов смягчить катастрофу, убедить людей в том, что будущее не содержит для них никаких перспектив. И так уже о том, как жили их деды, вспоминают с завистью. Начнут происходить политические революции, торговля будет падать. Каждый житель Галактики придет к единственному для него выводу: надо хватать все, что только возможно и пока есть время. Властолюбцы не будут ждать, а негодяев некому будет удерживать. Каждым своим действием они только будут приближать планеты к неизбежной катастрофе. Убейте меня, и Трантор падет не в течении пятисот лет, а в течении пятидесяти, а вы сами — в течении одного года.
— Все эти слова для того, чтобы пугать детей, — сказал Чен, — и тем не менее ваша смерть — не единственный выход, который может удовлетворить нас.
Он чуть приподнял свою красивую руку, так что два его пальца касались лежащей на столе бумаги.
— Скажите, ваша единственная цель — это создание энциклопедии, о которой вы говорили?
— Да.
— И этим необходимо заниматься на Транторе?
— Дело в том, милорд, что на Транторе находится имперская библиотека, а также крупнейшая библиотека Университета.
— И тем не менее, если бы вы работали на какой-нибудь другой планете, удаленной от суеты и шума метрополиса, где бы ваши люди могли полностью посвятить себя научным изысканиям, разве это не имело бы преимуществ?
— Возможно, хотя и не очень много.
— В таком случае такая планета есть. Вы можете работать на ней, доктор, сколько вам заблагорассудится, вместе с сотней тысяч человек. Галактика будет знать, что вы активно работаете, чтобы предотвратить великое крушение. Им даже будет сказано, что вам это удастся.
Он улыбнулся.
— Так как я не верю очень многому, для меня не составит труда не поверить и в так называемый упадок, а значит я буду с полной уверенностью знать, что говорю правду народу. А пока что, доктор, вы не будете волновать «Трантор» и возмущать спокойствие людей. Вы, конечно, можете предпочесть смертную казнь как себе, так и стольким вашим сторонникам, скольким мы сочтем необходимым. На ваши прежние угрозы я не обращаю никакого внимания. Вы можете сделать выбор между смертью и ссылкой, в течении пятнадцати минут, начиная с этого момента.
— Какая планета выбрана для нас, милорд? — спросил Сэлдон.
— Насколько я понял, ее название Терминус, — сказал Чен.
Небрежным движением руки он подвинул лежащие перед ним бумаги Сэлдону.
— Планета необитаема, но вполне пригодна для заселения. Ее можно приспособить для нужд ученых. Она, правда, несколько удалена…
— Она находится на краю Галактики, — перебил его Сэлдон.
— Как я уже сказал, несколько удалена. На ней ваши люди вполне могут поселиться для научной работы. Решайте: в вашем распоряжении всего две минуты.
— Нам понадобится время, чтобы приготовиться к такому путешествию, — сказал Сэлдон. — Все-таки переселяться будут более двадцати тысяч семей.
— Вам будет дано время.
Сэлдон задумался и, когда последняя минута истекла, ответил:
— Я принимаю ссылку.
Сердце Гаала екнуло при этих словах. Больше всего на свете он радовался тому, что избежал смерти, да и кто бы не радовался? Но все же несмотря на огромное облегчение, он испытывал легкую досаду от того, что Сэлдон был побежден.
Долгое время они молча сидели в такси, которое мчало их сквозь стомильные туннели Трантора по направлению к Университету. Потом Гаал заерзал на сидении и сказал:
— Это правда? То, что ваша казнь ускорит падение Трантора?
— Я никогда не лгу, когда речь идет о психоисторической истине. Да и, в данном случае, мне бы это не помогло. Чен знал, что я говорю правду. Он очень умный политик, а политики по самой природе своей работы инстинктивно должен чувствовать правду психоистории.
— Тогда зачем же вы согласились на ссылку? — удивился Гаал, но Сэлдон не ответил.
Когда они подъехали к Университету, нервная реакция дала себя знать: у Гаала отказали ноги. Его чуть ли не выволокли из такси.
Весь Университет был залит светом. Гаал почти забыл, что где-то еще существует солнце. Но Университет не находился на открытом воздухе. Его здания были покрыты огромным стеклянным куполом. Стекло было поляризованным, так что Гаал мог не щурясь смотреть на сверкающую в вышине звезду. Странно было только, что свет этой звезды не был туманным и что он занимал собой чуть ли не все небо.
Сами университетские здания не были похожи на серо-стальные сооружения остальной части Трантора. Скорее, они были серебристыми. Металлические панели отдавали цветом слоновой кости.
— Кажется, это солдаты, — сказал Сэлдон.
— Что? — Гаал перенес свой мечтательный взгляд на прозаическую землю и увидел перед собой часового.
Солдаты подошли поближе, и из ближайшей двери внезапно появился их капитан. Мягким голосом он произнес:
— Доктор Сэлдон?
— Да.
— Мы вас ждали. С этого момента вы и ваши люди находитесь под нашей охраной. Мне также велено передать вам, что на все сборы на Терминус, вам дается шесть месяцев.
— Шесть месяцев! — вскричал было Гаал, но пальцы Сэлдона мягко сжали его локоть.
— Таковы мои инструкции, — повторил капитан.
Он вышел, и Гаал повернулся к Сэлдону.
— Что же это такое? Что же можно сделать за шесть месяцев? Это просто медленное убийство.
— Тихо, тихо. Пойдемте в кабинет.
Кабинет был небольшим, но он был гарантирован от любого подслушивания и подсматривания, причем так, что этого нельзя было проследить. Лучи подслушивания направленные на него, не доносили до слуха наблюдателей ни подозрительной тишины, ни еще более подозрительного шума статистического поля. Наблюдатели просто подслушивали самые разнообразные разговоры, составленные из огромного количества невинных фраз, произнесенных различными голосами.
— А теперь, — сказал Сэлдон совершенно спокойно, — могу сообщить вам, что шести месяцев более чем достаточно.
— Я этого не понимаю.
— Дело в том, мой мальчик, что в таком плане, как наш, действия всех других подчинены нашим нуждам. Разве я уже не говорил вам, что личность Чена была подвергнута куда более тщательному изучению, чем другая личность на протяжении всей истории? Да и процесс начался только тогда, когда мы сочли удобным для наших нужд и чаяний.
