— Что там у вас говорят в таких случаях? — осведомился Грон и покосился на юношу. — Или просто бросают монету?
Вальнур пожал плечами.
— Да нет. Я в таких случаях поступаю по-разному. Например, в Пещере Поющих Цветов развилки попадались чуть ли не на каждом шагу. Я запасся длинной веревкой и перед каждой развилкой делал вот что…
Юноша внезапно замолчал. Грон уловил какое-то изменение в пасмурном небе и резко поднял голову. Белое мохнатое облако, оторвавшись от своих попутчиков, стремительно падало на дорогу, увеличиваясь на глазах, подобно снежным лавинам, низвергающимся с Проклятых гор. Грон только успел заметить, что Топотун взвился на дыбы, едва не выбросив юношу из седла, и белая клубящаяся мгла обрушилась на развилку у черной скалы. Грон внезапно перестал ощущать собственное тело, словно оно полностью растворилось в непонятной белизне, и Тинтан тоже растворился, и только донеслось откуда-то короткое встревоженное ржанье. Белое, белое, слепое, неподвижное заполнило весь мир…
Он не знал, где был и что с ним происходило, и какие неведомые силы, забавляясь, ввергли его в беспомощность, и существовал ли он вообще в этом холодном неподвижном облаке. Наконец слабый свет проник под неплотно сомкнутые ресницы — и он открыл глаза. Неуверенно втянул прохладный воздух, пропитанный слабыми незнакомыми запахами, поднял руку, убирая со лба влажные волосы. Попробовал пошевелить ногами — и это ему удалось, и оказалось, что он по-прежнему сидит в седле на понурившем голову Тинтане, и все оружие при нем: и меч, и арбалет, и кинжалы. Беззвездное небо светилось бледным светом, в полумраке угадывались контуры разбросанных по равнине одиноких деревьев, и осколками зеркала блестели в странном небесном сиянии пятна небольших озер в далекой низине. Перед ним все так же безмятежно расстилалась единственная дорога, и висел над равниной неумолчный монотонный свист каких-то живых существ, то ли зверьков, то ли птиц, то ли насекомых. Пустынно было вокруг, и не было рядом зеленоглазого юноши на белом коне.
«Тихий тающий свет небес…
неподвижно течет сквозь ночь…
Что таишь ты, чужая ночь?..
Что сулит струящийся свет?..»
Казалось, эти строки сами собой сложились в голове. Что-то шевельнулось в душе, пытаясь приподняться, вырваться, расправить крылья, и какое-то сладостно-горькое незнакомое чувство заставило его еще несколько мгновений неподвижно глядеть на бледное небо.
«Что со мной? — подумал Грон, с недоумением и растерянностью прислушиваясь к себе. — Откуда это?.. Это я сам?..»
Он еще раз вздохнул полной грудью и обернулся. Может быть, Вальнур там, за спиной? В следующее мгновение меч сам собой оказался в его руке, потому что в нескольких шагах от дороги он увидел нечто странное. На траве, чуть покосившись, стояло на четырех тонких опорах серебристое яйцо размером не меньше дракона. По его выпуклой поверхности тянулся ряд круглых окошек, казавшихся черными и глубокими, словно колодцы.
«А вот и яйцо железной птицы Ирры из рассказов Вальнура», — подумал Грон, медленно приближаясь и держа меч наготове.
Ничего подобного ему еще не доводилось встречать в многочисленных странствиях. Правда, на похожих опорах стояли сплетенные из жестких стеблей ламеруны жилища болотных людей за Холодной грядой, но жилища, а не серебристые яйца. Может быть, это драконье яйцо — и вот-вот треснет скорлупа, и родится в ночи новое чудовище?
— У тебя нет плохого предчувствия, Тинтан? — шепнул он, наклонившись к уху коня.
Тинтан неторопливо переступал ногами, направляясь к диковинному яйцу, и Грон слегка разжал пальцы, сжимавшие поводья. Конь почувствовал бы опасность, а если он спокоен — значит, опасности нет. Подъехав к яйцу, Грон осторожно ткнул острием в серебристый бок, потом приложил ладонь. Поверхность была гладкой, твердой и прохладной. Вынув кинжал, Грон с усилием провел лезвием по выпуклому боку яйца, подался вперед, высматривая след от кинжала, — но никакого следа не обнаружил. Он попробовал толкнуть загадочное яйцо обеими руками, но оно даже не покачнулось, словно его опоры глубоко вросли в землю. Черные окошки шли на уровне лица Грона и он попытался заглянуть внутрь. И ничего не увидел.
— Двигаемся дальше, Тинтан, — сказал он, объехав вокруг яйца. — Будем делать свое дело, а драконы пусть выводятся без нас. У нас своих забот хватает, верно?
И в это время в окошках вспыхнул свет, пятнами упав на траву.
— Подожди, дружище, — тихо сказал Грон. — Давай-ка посмотрим.
В следующий миг он едва удержался от изумленного возгласа. Внутри яйца оказалось какое-то помещение. У вогнутых стен стояли высокие голубоватые плиты с ровной однородной поверхностью. Возле плит прямо из белого пола вырастали причудливые кресла с узкими спинками. Вполоборота к затаившему дыхание Грону сидели пять или шесть человек в облегающей тело белой одежде. Люди смотрели на парящий над полом белый шар, в глубине которого двигалось что-то знакомое.
— Да пребудут со мной духи рассвета! — оторопело прошептал Грон, приникнув к окошку.
Он увидел двух маленьких всадников на дороге. Одного, в голубом плаще, — на рыжем коне, второго, в продранном зеленом, — на белогривом. Всадники подъезжали к черной скале, о которую рассекалась дорога.
— Ведь это мы с Вальнуром! — воскликнул Грон и судорожно сглотнул застрявший в горле комок. — Что за колдовство?
Словно услышав его восклицание, человек, сидящий в кресле ближе всех к Грону, повернул голову к окошку. Грон успел разглядеть длинное безносое лицо, высокий лоб без бровей, ощутил на себе пронзительный взгляд широко расставленных выпуклых темных глаз — и свет внезапно померк, растворились фигурки всадников у скалы — и яйцо бесшумно и быстро взмыло в небо, обдав теплым ветром лицо Грона, и мгновенно растаяло в тусклом ночном свете. Ошеломленный вольный боец перевел взгляд на траву, где остались вмятины от опор, вытер взмокший лоб и только и смог неуверенно произнести:
— Ну-у, Тинтан…
Нашарил в суме за спиной полную флягу и долго не отрывался от нее, растерянно глядя в небо, поглотившее колдовское яйцо. Наконец спешился, побродил около вмятин, потрогал вдавленную в землю траву и сел, обхватив руками колени и не обращая внимания на Тинтана, уткнувшегося ему в плечо мягкими ноздрями.
Летел над равниной монотонный свист, застыло над землей сонное небо, и дорога по-прежнему была пуста, будто никто никогда не ходил и не ездил по ней…
Услышав предостерегающее ржанье Тинтана, он сумел стряхнуть оцепенение и вскочил на ноги. Всмотрелся в полумрак и поднял лежащий рядом меч. Кто-то шел по дороге, приближаясь к нему. Вальнур — или кто-то другой?
