Капитан поднял упавший стул и поставил его рядом с койкой Жени.
— Вот что, ребята. Задание.
— Ой, плохо, Григорий Иванович, — пожаловалась Женя.
— Штормяга разыгрывается, — продолжал капитан. — Пассажиры полегли. А морская болезнь… только поддайся ей — пропадешь. Должны вы мне помочь.
На корабле было объявлено, что сегодня, несмотря на шторм, состоится концерт юной пианистки Жени Омулевой. Пассажирам, в каком бы состоянии они ни находились, капитан настойчиво советовал прийти в кают-компанию.
Незаурядной для своих лет пианисткой Женя стала благодаря деспотическим и честолюбивым заботам матери, которая сама, натрудив когда-то руку, так и не стала виртуозом. С пяти лет талантливая девочка, послушная и усердная, познала тяжесть музыкальной муштры.
Жене не раз приходилось участвовать в концертах, но никогда не чувствовала она себя такой жалкой и беспомощной, как в этот штормовой день. Галя взяла на себя заботу о подружке: наряжала, причесывала ее, завязывала большой бант. От этого и ей самой стало легче. Алеша, Денис и Федя отправились в кают-компанию занимать места. Витя громко стонал, уткнувшись в подушку.
В кают-компании и на палубе около открытых иллюминаторов собрались пассажиры и моряки, свободные от вахты. У многих вид был неважный, но сообщение, что какая-то девочка будет давать концерт, подбодрило всех.
Когда Женя, тоненькая, слабая, вошла в кают-компанию, она ужаснулась, — пианино взлетало до уровня второго этажа, потом проваливалось, словно в подвал, но Женя твердо решила играть. Окинув взглядом слушателей, она не смогла разобрать ни одного лица, перед глазами ходили круги, грудь теснило.
Девочка села за инструмент и заиграла.
И сразу что-то изменилось. Она уже не замечала ни взлетов, ни падений пианино. Музыка овладела ею, вытеснив все остальное.
Магическое действие звуков ощутила не только сама исполнительница. Баллада Шопена заставляла забыть о разыгравшемся шторме, сшибающем с ног ветре, а главное, о качке.
Капитан, большой любитель музыки, сам игравший на аккордеоне, сидел ближе всех к юной пианистке, упершись огромными руками в расставленные колени.
Слушатели устроились в креслах, задумчиво полузакрыв глаза, или стояли вдоль стен, широко расставив ноги, привалившись к дубовой обшивке. Это были моряки с обветренными лицами, полярники, кое-кто с отпущенными бородами, все люди простые и мужественные, которые, живя вдали от Большой земли, слушают музыку по радио и, пожалуй, любят ее больше, чем обычные жители материка. Инструмент гремел, как оркестр, звенел и пел, заглушая грохот шторма.
Вошел дядя Саша, наклонился к уху капитана, и капитан тотчас, осторожно ступая на носки поскрипывавших сапог, вышел. Следом за капитаном вышел второй штурман, а потом еще несколько моряков.
Женя подумала, что играет плохо, но в это время накренилась кают-компания. Слушатели начали тесниться к выходу. Женя прикусила губу. Глаза ее наполнились слезами. «Корабль тонет», — решила она.
— Играй, девочка, — сказал в иллюминатор дядя Саша.
Женя приняла его слова как приказ и продолжала играть. Ей было страшно, но гордость не позволяла ей выказать страх. В буфете за переборкой что-то звякнуло, разбилось. Потом все вокруг заскрипело. Женя осталась одна в кают-компании, но мужественно продолжала играть, уверенная, что уже спускают спасательные шлюпки, и ветер ревет в снастях, и волны с грохотом бьют в накренившийся борт…
Через открытые иллюминаторы на палубе слышны были могучие аккорды прелюда Рахманинова.
В кают-компанию вбежал Алеша. Он остановился в изумлении перед Женей. Что-то в ее бледном одухотворенном лице поразило его.
— Мы тонем, да, Алеша? — спросила она сквозь слезы, не прекращая игры.
Тогда Алеша понял, какой подвиг, по существу говоря, совершала эта маленькая пианистка.
— Ты… — взволнованно начал он, — ты как герой, — и он неожиданно для себя чмокнул Женю не то в нос, не то в глаз. — Корабль гибнет, только не наш. Пойдем, — и он потащил ее на палубу.
Ветер обрушился на них, лица сразу стали мокрыми от брызг. Корабль валяло с боку на бок. Он шел теперь не поперек, а вдоль волны. Ребята стояли у реллингов, указывая руками вдаль.
— Корабль на горизонте. Он гибнет! — крикнул Федя.
Пожалуй, это походило на правду. Вдали, над зубцами волн, похожая на маятник заброшенного сюда метронома, из стороны в сторону качалась одинокая мачта. Корпуса судна не было видно.
— Он передавал «SOS»? — в ужасе спросила Жекя.
— Нет… мы слышали его передачу, но он прекратил ее, как только принял наш запрос, — сказал Алеша. — Мы идем к нему на выручку, а он… видишь, пытается уйти…
— Неужели он хочет бежать от нас, скрыться?
— Мы находимся в советских территориальных водах, — многозначительно заметил Алеша.
Неизвестный корабль действительно старался скрыться от «Лейтенанта Седова», но, видимо, с рулевым управлением у него было неладно. Он никак не мог встать против волны. Расстояние между кораблями все уменьшалось.
Узнав о необычайной гонке, Витя, кое-как пересилив себя, тоже выбрался на палубу. Остальные ребята, увлеченные погоней, совсем забыли про качку.
— Почему он уходит? Почему хочет скрыться? Чей это корабль?
Федя сбегал на капитанский мостик и посмотрел оттуда в бинокль.
— Флага нет, — сообщил он ребятам, вернувшись.
Уйти беглецу от «Лейтенанта Седова» было невозможно. У ледокольного корабля, рассчитанного на борьбу со льдами, была куда более сильная машина. И меньше чем через час корабли сошлись в море. Маленькое невзрачное судно уже не пыталось скрыться. Труба и палубные надстройки у него были расположены ближе к корме, как у лесовозов, трюм которых рассчитан на длинные бревна. На носу судна латинскими буквами было написано: «Мони».
— Деньги, — перевел Федя.
— Откуда ты знаешь английский язык? — кисло спросил Витя.
— Федя свободно говорит по-английски, — вместо Феди ответил стоявший с ребятами дядя Саша. — Он выучился на острове. Родители его так хотели… И он дал мне много очков вперед. Ну как, переводчик, не побоишься в шлюпку сесть?
Федя с упреком посмотрел на дядю Сашу, но тот, смеясь, обнял мальчика за плечи и повел с собой.
На штормовую волну спускали шлюпку.
— Она сейчас перевернется, — шептала Женя, зажмурившись.
Галя с бьющимся сердцем наблюдала, как шлюпка ударилась о гребень, подскочила, потом повисла в воздухе, снова ударилась о воду. Галя гордилась Федей, своим товарищем. Он крепко, обеими руками держался за борт шлюпки, напряженный, сосредоточенный. По сравнению с матросами он казался совсем маленьким. Рядом с ним сидели дядя Саша и старпом.
