Он всё ещё держал пистолет и не знал, на что решится. Горе разбойника было столь очевидно, что Максим замер… и смотрел… и слушал…
А потом сзади подошла Светлана. Спокойно приблизилась к человеку и выстрелила ему в затылок. Тот дёрнулся, взмахнул руками, будто пытаясь взлететь, и, как сидел, нырнул вперёд, на труп своего брата. Светлана сделала ещё шаг и зачем-то ещё раз выстрелила ему в голову. Тот не пошевелился.
"Будто молотком по доске", – отстранённо подумал Максим. Выстрелы звучали непривычно глухо и тихо. А может от того тихо, что в ушах всё ещё звучали стоны:
"Братик, Марьюшка"… "И Степанку он называл"…
В груди ширился и давил тяжёлый ком ненависти к миру, к Богу, к Светлане…
Она, наверное, что-то почувствовала, обернулась:
– Опусти пистолет и иди в машину.
Максим увидел, что всё ещё держит пистолет, и опустил руку.
– Принеси мою сумку, – сказала Светлана. – У меня там перчатки и нож.
"Василиска, – вспомнил Максим. – Точно, он сказал "Степанка и Василиска"…
Зверьё! Мы все – звери. Нам тут не место. Прекрасные пейзажи, горы и океаны, восходы и закаты, величие живого, баланс и равновесие тайных и явных сил… Это всё не для нас. Это для каких-то других людей, которые умеют любить, жить…
Которые знают, что такое счастье от самого факта бытия, от жизни самой по себе"…
Звонкие пощёчины привели его в чувство. Стоны разбойника сразу стали глуше, а через секунду пропали совсем. Теперь только звенела тишина, да еле слышно поскрипывало колесо на перевёрнутой Ауди.
– Ты очень чувствителен, – с непонятной завистью сказала Светлана. – Иди в машину, я сама всё сделаю.
– Что… что ты сделаешь?
Он никак не мог понять, что она собирается делать.
Она отвела его к машине и усадила на переднее пассажирское кресло. Постукивало реле аварийки, едва слышно подвывал ветер.
Светлана достала свою сумку-рюкзак, и заботливо пригладила ему волосы:
– Сегодня был тяжёлый день, милый. Скоро всё кончится. Мы поедем в Одессу, ко мне домой. Горячая ванна, массаж… посиди, я скоро.
– Что ты будешь делать? – настаивал на ответе Максим.
– Премию пополам, идёт? Фотографии, отпечатки… Ты что, за головы разбойников денег от комитета спасения никогда не получал?
– Нет, – сказал Максим. – Не получал.
– Вот я и говорю: ты здесь посиди, я сама всё сделаю.
– Скальпы там тоже нужно будет предъявить?
– Нет, только фотографии и кисти правых рук.
Она отвернулась и быстрым шагом двинулась к Ауди. Засверкали вспышки фотоаппарата. К немалому облегчению Максима, колесо, наконец, замерло. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как Светка склонилась над крестьянами. Сразу навалилась дурнота, и усилился звон в ушах…
"Боже мой! – подумал Максим. – Господи, что я тут делаю? Всё равно ведь умирать.
Сделай это сегодня. Сделай это сейчас"…
– Только не пугайся, Макс, – прозвучал тихий голос с заднего сидения. – Это я, Вакса…
Максим с минуту не шевелился. Ему очень хотелось обернуться, но он не мог.
– Вакса? – прошептал Максим. – Ты цел?..
– Не совсем, Макс. Вернее, очень даже не цел, но мне нужно с тобой поговорить, времени мало. Сейчас эта сука закончит с разбойниками и вернётся. Меня к этому моменту тут уже не будет. Так что давай-ка к сути…
– Почему "сука"? – нахмурился Максим. – Нормальная девчонка.
– Она "нормальная", Макс, пока тебя во враги не записала. Ты даже сможешь с ней переспать, и получить от этого удовольствие. Но как только её начальство примет решение о твоей социальной опасности, она своими руками тебя скрутит и доставит, куда ей прикажут. А попробуешь дёрнуться – пристрелит.
– Убьёт? – зачем-то уточнил Максим.
– Именно. И доложит о ликвидации, не забыв приложить к рапорту фотографию и кисть твоей правой руки.
– Кто ты, Вакса? – спросил Максим. – Инопланетянин? Это вы нам экологию порушили?
– Нет, Макс. Мы не инопланетяне. Мы – иномиряне. И к обвалу вашей экологии имеем исключительно наблюдательное отношение.
– А помочь?
– Ну, да… – неприятно хохотнул Вакса. – "Прилетят инопланетяне и нам помогут".
Нет, Макс, это только в анекдотах бывает. У нас к вам отношение исключительно утилитарное – изучаем опыт неудачников.
– А Толик? – спросил Макс. – Если ты не "наш", то кто Толик?
– Прикрытие, Макс, – в голосе усталая снисходительность. – Всего лишь отвлекающее от меня прикрытие.
– И что с нами будет? – угрюмо спросил Макс. – Что там дальше, Вакса?
– Ничего нового. Всё как обычно: стагнация, сокращение популяции, деградация, одичание…
– Как обычно? Значит, такое и раньше было?
– Я даже не берусь сказать сколько раз.
– А какой же в этом смысл?
– В этом-то вся и суть, Макс, – оживился Вакса. – Смысл в создании настолько устойчивого экоса, чтобы разумные твари в процессе интеллектуальной эволюции не смогли его разрушить. Представляешь масштабы задачи?
– То есть всё дело в нас?
– Нет, – не согласился Вакса. – Всё дело в экосе. Вы, с вашим способом мышления, – нахрен никому не нужны. Во Вселенной нет места убийству, но есть множество миров, нуждающихся в жизни. И здесь, у вас, испытательный стенд. Закладывается очередная модель: животные, растения… спускаются с поводка разумные трупоеды и поехали… Таблицы, графики… аппроксимация результатов наблюдений…
– Я не совсем понимаю, – признался Максим, у него опять в ушах зашептало: "марьюшка, степанка, василиска". – Кому это нужно?
– И не поймёшь, – ободрил его Вакса. – Для тебя совершенно не важно, "кто виноват". Для тебя важно, "что делать".
– И что же мне делать, Вакса? – покорно спросил Максим.
– Как приедешь в Преображенку, звони не в Контору, звони брату. Ты хороший парень, и мне хочется, чтоб у тебя всё сложилось. Иди в катакомбы. Если повезёт с лидером, спасётесь. Катакомбные социумы – это ростки в будущее.
– Неужели ничего нельзя сделать? Как-нибудь спасти…
– Звони Владу, Макс, не сомневайся. Здесь, через два года, всё вымрет. На этот раз ледник до моря не доберётся, – остановится на уровне Краснознаменки. Но будет очень холодно. Да и хищников на этот раз вам подобрали покрепче. Куда там волкам с медведями…
– "Испытательный стенд"… – пробормотал Максим. – Но мы хоть на "уровне", Вакса?
По сравнению с теми, другими… долго держались?
– Опозорились, Макс. Скандально и бесстыдно опозорились. Двенадцать тысяч лет!
Всего! По скорости перепиливания ветки, на которой сидели, равных вам нет.
– А сколько у тех, кто дольше всех?
– Много, Макс. Очень много! Не простое это дело – свою среду обитания уничтожить.
Про динозавров что-нибудь слышал? Вот-вот. Десятки миллионов лет держались. И всё равно погибли. В камень сгинули. В прах. Ничто вас, людей, выдержать не может…
