Конечно, темп работ несколько снизится, но…
— Вы полагаете, все, о чем мы сейчас должны беспокоиться — это темп работ? — резко перебил его Джо Джо.
— Мы должны обсудить то, что творится на станции, — поддержал его Збельски.
— Ничего тут не творится. Произошел несчастный случай, и вы прекрасно это знаете, — жестко произнес Де Торо. — Не так ли, Харрис?
— Я знаю только то, что Аткинсон умер от поражения током. Я не знаю, почему он схватился за этот провод и хватался ли он за него вообще, — ответил биолог.
— Черт возьми, парни! — воскликнул командир. — Мы на законсервированной марсианской станции, а не в романе этого… как его… Кистри.
— Кристи, — уточнил начитанный Хелсинг. — Кстати, это женщина. Я предлагаю, прежде чем делать какие-либо выводы, пусть каждый расскажет о тех странностях, которые он здесь видел. Я первый высмеивал подобные разговоры, но теперь готов отнестись к ним серьезнее. И давайте воздержимся от комментариев, пока не прозвучат все рассказы.
— Похоже, Хелсинг, вы забыли, кто здесь командует, — проворчал Де Торо. — Ладно, я согласен.
— Начинай, Джо Джо, — кивнул Хелсинг, — ты первый заподозрил неладное.
Джо Джо повторил свои слова о пыли и «инстинктивном чутье». Затем Паулини упомянул о многочисленных расхождениях между документацией и реальной ситуацией в цехах.
— Уровень воды в хранилище тоже оказался ниже, чем положено, — добавил Збельски. — Хок говорил мне об этом.
Де Торо метнул на него недовольный взгляд.
— Я тоже кое на что натыкался, — признался Хелсинг. — Некоторые блоки второстепенных модулей оказались разобраны, полностью или частично. Но я не придал этому значения. В последние свои месяцы колония снабжалась настолько плохо, что могли возникнуть проблемы с запчастями. И вполне возможно, что в ожидании прибытия очередного грузовика с Земли в качестве времянки брали нужные детали из менее важных модулей.
— Так вот о чем говорил Аткинсон! — воскликнул Карпентер. — Он ремонтировал по моей просьбе один такой пульт, и что-то его там удивило. Я спросил, что он увидел, и он ответил «ничего». Я так понял, что ничего интересного для не электронщика, но, должно быть, там просто ничего не было, пустой корпус вместо компьютера.
— Прямо Улисс и Полифем, — продемонстрировал знание классики Хелсинг.
— «Кто тебя обидел? — Никто!»
— Вот еще что, — сказал Дженнингс. — Я вчера говорил об этом командиру, но он не придал этому значения. (Де Торо поморщился.) Помнишь, Йен, мы играли в шахматы…
— И ты куда-то убежал, бросив партию, — кивнул Збельски. — Я было подумал, что тебе приспичило…
— В этот момент Хелсинг как раз говорил о фамилиях, и я кое-что вспомнил. Когда еще на Земле, во время подготовки к полету, я просматривал архивы, мне попадались документы за подписью старшего администратора здешнего космопорта. Его фамилия была Норвуд. Когда я это вспомнил, то побежал к командиру, чтобы успеть до конца сеанса связи передать запрос на Землю. Вчера пришел ответ, последнего администратора действительно звали
Норвуд. Он давно умер.
— Ну и что из этого? — нетерпеливо перебил О'Нил.
— А то, что когда я впервые сел за компьютер космопорта — ну, тот, что стоял здесь со времени консервации — он приветствовал меня: «Добро пожаловать, мистер Норрис». Норрис, а не Норвуд.
— Ты мог ослышаться или спутать, — заметил Збельски. — Ведь тебя тогда волновало не это.
— Харрис тоже слышал.
— Я не обратил внимание, — ответил Харрис. — Я занимался тестами воздуха.
— Так или иначе, Дженнингс, вы сами сказали, что проверить это уже нельзя, — вмешался Де Торо.
— Да, старый компьютер отключен и демонтирован, а в логах[2] отражались только события, связанные с системами космопорта, но не имена операторов, — признал Дженнингс.
— Но даже если Дженнингс и не ошибся, что с того? — настаивал Де Торо. — В сумятице эвакуации Норвуд вполне мог передать часть своих полномочий какому-нибудь Норрису, не закрепив этот факт документально. Ничего особенного.
— Да, — кивнул Хелсинг. — Каждый из фактов, которые мы здесь услышали, сам по себе имеет вполне тривиальное объяснение. Но все вместе они, особенно в сочетании с тем, что случилось сегодня, заставляют задуматься.
— О чем? — воскликнул Вудро. — О вампирах?
— О привидениях тех, кто покончил самоубийством в знак протеста против закрытия проекта, — иронически произнес Паулини, но голос его звучал не очень уверенно.
— В самом деле, парни, Марсополис — не город-призрак на Среднем Западе, — сказал Де Торо. — Здесь не могут прятаться бродяги или беглые уголовники. Мы в 70 миллионах миль от Земли, на непригодной для жизни планете, на станции, покинутой людьми 61 год назад.
— Классическая ситуация из романов Кристи, — усмехнулся Хелсинг. — Правда, у нее дело обычно происходило в каком-нибудь отрезанном непогодой особняке. Но, в отличие от этих романов, я все же не думаю, что убийцу надо искать среди нас.
— Существует легенда, — медленно сказал Дженнингс, — что не все обитатели Марсополиса ограничились протестами против эвакуации. Некоторое из них остались здесь.
— Абсурд, — заявил Вудро. — Человек может любить свою работу, но навсегда остаться ради нее посреди марсианской пустыни, полностью отрезанным от Земли…
— Не полностью. У них оставалась радиосвязь. Они даже могли рассчитывать, что за ними пришлют корабль. Вообще, никто же не знал, на какой срок замораживается проект.
— Однако связью никто так и не воспользовался, — констатировал Вудро.
— Иначе мы бы знали об этом.
— Остаться здесь действительно не было такой уж глупостью, — заметил Харрис. — Мы нашли системы жизнеобеспечения в хорошем состоянии, если бы здесь остались люди, они бы выжили. А на Земле… не все, очевидно, знают, что за обстановка была в 56. Разгар кризиса. Война с Китаем казалась вполне вероятной. А в этом случае Марс был бы раем по сравнению с Землей. И вполне возможно, что отсутствие попыток связи объясняется неведением о судьбе Земли и страхом агрессии против Марсополиса…
— Самым молодым из них сейчас должно быть около 90, — задумчиво сказал Карпентер. — Для Земли не самый большой возраст. Но на Марсе, в отрыве от передовых медтехнологий…
— Когда программу начали сворачивать, в Марсополисе жило уже почти 5 тысяч человек, — сообщил Дженнингс. — Естественно, среди них было предостаточно женщин. Здесь могут жить уже поколения марсиан.
— И ты веришь в это? — хмыкнул Вудро.
— Не верил до сегодняшнего дня.
— Я не перебивал, чтобы выслушать, как далеко зайдет ваша фантазия, - сказал Де Торо, — но теперь я объясню, почему это все чепуха. Как я уже сказал, Марсополис — не земной брошенный город, откуда всякий уезжает, как и когда ему вздумается. Естественно, на каждого, кто здесь жил и работал, был заведен персональный файл, вся информация хранилась и обрабатывалась в компьютерах. И если бы кто-то не прибыл на предписанный ему корабль, это стало бы известно сразу. И последние корабли не покинули бы планету, бросая здесь людей, даже если бы они сами выразили желание остаться. Ведь это, по сути, было бы убийством, несмотря на все слова Харриса об исправности систем жизнеобеспечения. Бунтовщиков бы просто доставили на борт силой, у офицеров флота были такие полномочия. Так что в этих легендах истины не больше, чем в тех же рассказах о вампирах и привидениях.
