— Лети пониже и помедленнее. — приказал где-то близко голос невидимого Рушера. — Пленники не должны задохнуться.
Ахаллор немедленно повиновался.
Синкрет нёсся над материком Ларсари. Скорость была ещё слишком велика, и Ахаллор ещё замедлился. Тогда пленники смогли смотреть и видеть чудеса созданного Рушером мира.
Бразелары, уходящие в небо! Огромный круг, составленный из идеально гладких, безупречно одинаковых металлических деревьев. Их кроны терялись в высоте. Сияющий частокол со внешней стороны окружён непрерывной цепью сиреневых вершин — это и есть Корона Левиавира, о которой говорили аллерсы. Никто из них не смеет приблизиться к кругу бразеларов, и даже на подступах к Короне их ожидает смерть! Владыка хранит среди величественных гор Левиавира какую-то свою тайну.
Аарон вдруг понял, что за безумец Рушер: противоестественное, фантастическое сочетание гения и изувера! Неужели изощрённая тирания может быть обставлена столь эстетически эффектно?! Может, это и есть секрет успешности тирании — роскошно обставленное мракобесие?!
Владыка Рушары не дал младшим синкретам ни крыльев, ни бессмертия, иначе всё кончится слишком быстро. Рушер играет со своей планетой в игру! Он даже создал хранилища Силы, чтобы дать противнику надежду, только упрятал их понадёжнее — на всякий случай. Предусмотрительный подонок. Ведь главное — поиск! Он хитро подкинул пророкам загадки, чтобы те подбадривали свои расы, и хитро плетёт нити войны в своём неприступном жилище — об этом он наверняка позаботился. Это многоходовая, сложная игра. Ведь во сне можно всё!
Может, Владыка и не знает, что сон кончился, и теперь кровь льется по-настоящему? Только теперь в сон Рушера вторгся элемент нестабильности. Кто-то вмешался в игру, кто-то побольше Рушера. Не из его ли хранилищ черпает маленький, обидчивый Калвин свои Силы?
Они летели над Сиварусом, по тёмной стороне Рушары. В небе плыли сразу семь разноцветных лун. Аарон ещё не знал их названий — забыл спросить, пока сидел в горе. Внизу, освещённые семью небесными светильниками, по ночным водам океана плыли флотилии под светящимися парусами. На Рушаре много сияния, очень много света, звуков, красоты.
Синие, бархатные горы Рорсеваана возникли внезапно на месте встречи дня и ночи. Оба пленника смотрели как стремительно нарастает цепь вершин, возносящихся из глубины. Прямо за грядой загорался утренним сиянием Бирюзовый океан.
Ахаллор приближался к самой высокой вершине, на острие которой удерживалась в неподвижности гигантская круглая платформа. А посередине неё возвышался фантастический дворец из фиолетового камня. Чем ближе подлетал Синкрет, тем более пленники изумлялись и исполнялись страхом перед грандиозностью невероятного явления. Казалось, что дворец парит меж океанов. Над Бирюзовым окончательно взошло солнце, и волшебный дворец засиял, словно драгоценность.
Ахаллор бросил пленников на полированную поверхность платформы. Там их уже встречали: Маргарет и Аарона окружили Фортисс, муаренс и Стиассар. Непонятно зачем — ведь сбежать отсюда невозможно! Хотя понятно: это демонстрация силы, торжество власти. Как же, наверно, мстительный, злобный Калвин Рушер предвкушал этот момент, как лелеял мечту однажды всем отомстить за унижения! Им предстоит наверняка немало испытать, потому что он постарается пригнуть своих бывших недругов, а теперь — врагов. Рушеру здорово раньше попадало от острого на язык Коэна: все антисемитские выпады Калвина наталкивались на тонкий, язвительный отпор.
Маргарет с Аароном переглянулись, едва переводя дух от напряжения минуты. Четыре Синкрета возвышались над ними, величественные — словно изваяния. Тёмно-синий гигант с блестящей чёрной гривой — Фортисс. Малахитово-зелёный конь с мерцающими крыльями — Муаренс. Гигантский чёрный орёл с человеческой головой — Стиассар. И жемчужный Ахаллор — четырёхкрылая химера.
— Идите прямо. — прошипел Синкрет и указал алмазным когтем на высокую арку входа.
Их ведут залами и коридорами — бесконечное разнообразие чудес. Сияющий Ахаллор плывёт впереди, едва касаясь своими страшными когтями пола. Стиассар — над головами пленников, раскинув крылья. Два остальных замыкают шествие. Вся процессия выгляди крайне эффектно. Куда их ведут? Маргарет надеется, что в тронный зал. Не упустит же он возможность покрасоваться!
Она сразу узнала, хотя никогда не видела, и тронный зал, и всевидящее озеро. Но как огромен этот зал! Трон ей напомнил престол Соломона, но и только — по масштабам и внушительности не было никакого сравнения. Трон Рушера походил на взрыв Сверхновый, наблюдаемый гиперзамедленно. На его фоне чёрная фигура, стоящая возле круглого низкого водоёма, казалась ничтожно малой.
Синкреты остались в коридоре, а пленники ступили на пол тронного зала и словно потеряли вес. Нечто приподняло их над полом и легко потянуло к чёрной фигуре, стоящей неподвижно. Притянутые неведомой силой, они плыли к неизвестности, стараясь лишь не выдать страха. Шагах в десяти от него их опустило на пол.
Он стоял к ним спиной, весь в чёрном, без единой искры, и выглядел безумно элегантно. Рушер стал выше ростом, шире в плечах, стройнее. Наверно, первым делом, обретя свою фантастическую Силу, он поспешил исправить недостатки внешности. Узнают ли они его?
Всё убранство дворца, в самом воздухе его имело немалый элемент щегольства, страсти к эффекту, как и сам его Владыка. Он медленно повернулся, как будто выдержал паузу и теперь стремился насладиться произведённым на пленников эффектом.
— Как?! Ты, Красавчик?! — невольно вскрикнула Маргарет.
— Нет. Ты ошиблась. — холодно смеясь и обводя обоих своими бархатными чёрными глазами, ответил Габриэл. — Я Моррис — главный Стратег Рушары.
И снова засмеялся, довольный видом их изумления:
— Что? Удивлены, Герои? Вы ждали, что я, подобно вам, залезу куда-нибудь к аллерсам в гору? Или буду плавать с сибианами на их воздушных островах? Или буду бегать по воде со старой нахохленной Орнартой?
«Про приматов он что-то не сказал» — подумал Аарон.— что меня касается. — небрежно продолжил Моррис. — я бы вас сразу бросил в переплавку. Да Владыка Рушер не терпит своеволия.
«Владыка Рушер! — подумала Маргарет. — Ну, Красавчик, отличная карьера!»
— А кто тут ещё есть из наших? — спросила она.
— «Ваших» тут нет. — ответил позади неё холодный голос. Пленники стремительно обернулись.
Вся в кроваво-красном, одетая с неимоверной роскошью, стоит Алисия Морешо. Глаза, как две льдины. Хороша до ужаса — никаких веснушек, которые приводили её в отчаяние. Прямой точёный нос, атласная кожа, большие глаза и пышные белокурые волосы, уложенные в затейливую причёску и украшенные алмазами. И всё же в этой безупречной красавице можно узнать Алисию Морешо. Это была великолепная работа. Маргарет даже побледнела от потрясения, когда увидела образец творческого мастерства Калвина Рушера. Как хорошо, что её собственное лицо скрыто под повязкой — она бы не выдержала своего нынешнего уродства рядом с этой ослепительной красоткой!
