Было ясно, что у того, кого начальник назвал Филиппом, его слова вызвали сильнейшее раздражение.
- Ах ты, сука! - завопил он. - Еще строит тут из себя... - он добавил по адресу Н. несколько крепких выражений и, забыв про пистолет, начал отводить ногу в тяжелом ботинке, целясь Н. прямо в лицо, но усатый остановил его.
- Спокойно, Филипп! Забыл мои инструкции? Я - полковник Акрор, если это вас так интересует, - ответил он на вопрос Н. - А зачем с вами беседовать, мы объясним потом. Поднимайтесь и следуйте за нами. И вы тоже, - приказал он Алине.
Она обиженно произнесла, поднимаясь:
- Может, вы хоть дадите мне одеться?
- Переживете! Живее! Считаю до трех!
Алина взглянула на Н., и у него внутри все перевернулось. Зачем он вытащил её на эту злосчастную прогулку! Полковник Акрор схватил Алину за руку и одним рывком вытащил наверх. За ней кое-как без посторонней помощи выбрался Н.
Их подвели к черной машине. В огромном салоне, отгороженном от водителя перегородкой, находилось большое мягкое сиденье - настоящий диван - обитое черной кожей, у задней стенки, и ещё два откидных сиденья спиной по направлению движения. Н. посадили на одно из них, а рядом сел Филипп, и Н. почувствовал, что ему в бок упирается дуло пистолета. Акрор уселся на диван, посадив Алину рядом с собой.
Алина затравленно поглядела на Акрора и отодвинулась подальше от него, вжавшись в угол сиденья. Но полковник придвинулся к ней. Водитель завел мотор, и автомобиль покатил к переезду.
- Полагаю, пора познакомиться поближе, - заявил Акрор и неожиданно бросился на Алину, прижимая её к себе и срывая с неё лифчик купальника. Забыв про пистолет, упирающийся ему в бок, Н. хотел кинуться на полковника, но в это мгновение машину качнуло, и она остановилась.
Шофер, пересыпая речь ругательствами, сообщил, что спустила шина. Он вылез из машины и подошел к переднему правому колесу.
Акрор отпустил Алину, которая вновь забилась в свой угол с брезгливым выражением на лице, и тоже вылез наружу.
- На гвоздь налетели, - объяснил шофер, сидя на корточках возле колеса. - Надо колесо менять.
Полковник тоже выругался и велел вывести Алину и Н. из машины. Н. понял, что другого шанса не представится. Автомобиль стоял метрах в тридцати от переезда, и кругом было пусто, только сразу за переездом маячил какой-то джип, видимо, дожидаясь, когда пройдет поезд, который медленно вползал на мост на другом берегу реки. Шофер возился с домкратом, поднимая машину. Филипп по-прежнему стоял рядом с Н., нацелив на него пистолет, а Акрор прогуливался в стороне, заложив руки за спину, время от времени останавливаясь и бросая на Алину плотоядные взгляды.
Н., радуясь тому обстоятельству, что Алина стоит слева от него, а Филипп - справа, терпеливо дождался, когда шофер отвинтит гайки на спустившем колесе и отправится за запаской - и тогда, когда он оказался с другой стороны автомобиля с тяжелым предметом в руках, а Акрор отвернулся, Н. толкнул Алину и крикнул:
- Беги!
Она как будто ждала этого момента и, ни мгновения не мешкая, обогнула машину и бросилась к переезду. Филипп, ещё толком не поняв, что произошло, кинулся на Н. Первым его побуждением было выстрелить, и он уже нажал на курок, но к счастью для Н., его пистолет стоял на предохранителе. Все происходило так быстро, что Н. даже не успел пожалеть, что узнал об этом только сейчас. Филипп оттолкнул его в сторону, так что Н. полетел на землю, помчался за Алиной, срывая предохранитель, и стал целиться в убегающую фигурку.
- Не стреляй! - заорал Акрор, изрыгая ругательства. - Догони ее!
За машиной ревел благим матом шофер, в суматохе уронивший колесо себе на ногу. Полковник сам кинулся следом за Алиной. Филипп помчался было за ним, но потом вспомнил про Н. и подбежал к нему, лежавшему на земле, и стал избивать его ногами. Н. ощутил страшный удар по голове, что-то затрещало в груди под ударами охранника. Н. успел увидеть, как Алина подбежала к переезду, полковник, поняв, что поезд сейчас отрежет девушку от него, выстрелил, и Алина упала лицом вперед - то ли споткнулась, то ли в неё попала пуля. И в этот момент из джипа выскочили двое людей, схватили Алину, потащили её к машине, а затем всех их загородил поезд. Н. ощутил ещё один удар по голове и потерял сознание.
4.
Первый секретарь Краевой Редакционной Коллегии Иван Жерех для поездок по Краю предпочитал самолету автомобиль. Он сам не мог бы сказать, чем продиктованы в данном случае его вкусы, тут действовало много факторов: и воспоминания о том, как кончилась жизнь его предшественника на этом посту (его самолет разбился в покрытых непроходимой тайгой Западных Бурьянах, и обломки катастрофы разыскивали две недели), и крайне неприятные ощущения в организме, возникающие, когда самолет идет на взлет, и дурацкое чувство, появляющееся, когда летишь над облаками - что ты полностью находишься во власти пилотов и не можешь в любой момент остановиться и выйти. А может быть, ему просто нравилось шуршание шин по асфальту, убегающая назад лента дороги, развертывающиеся по сторонам пейзажи, серпантины горных дорог с тоненькими березками и малиновым иван-чаем, в изобилии усыпавшим каменистые осыпи, и с внезапными спусками после очередного поворота, когда дорога стремится навстречу зеленеющему горному склону. Времени такие поездки отнимали существенно больше, но Секретаря это обстоятельство не тяготило наоборот, под благовидным предлогом можно было на время отвлечься от дел, которые не давали покоя даже по воскресеньям.
Естественно, чтобы не уронить свой престиж в глазах местного начальства, приходилось соблюдать кое-какие меры предосторожности. Поездка обычно заканчивалась на местном аэродроме, где происходила встреча высокого гостя. Если кто-то из встречавших и удивлялся тому, что самолет, на котором якобы прилетел товарищ Секретарь, стоит здесь вроде бы уже какую неделю, все равно не подавал вида, будто чего-то не понимает. Отношения руководителей и подчиненных в Крае базировались на одном незыблемом принципе: ты выполняешь то, что поручено тебе начальством, а остальное - не твое дело. Те же, кто этот принцип нарушал... обычно им приходилось уезжать в Столицу, а иные сами становились начальством - точно так же, как интерес нынешнего Секретаря к некоторым сторонам жизни его предшественника, а именно к пристрастию последнего передвигаться по воздуху, привел Жереха на это место.
Сейчас Секретарь направлялся на юг. Целью его поездки был город Хамзяк, лежавший в горной котловине на самом юге Края. Дальше дороги не было, а сухие степи понемногу переходили в полупустыни, где на каменистой почве росли лишь редкие колючки. До места оставалось недалеко. Машина Секретаря уже пересекла Онгудайский хребет и выехала на плоскую, как стол, Хамзякскую котловину. Время от времени на это ровное пространство вторгались невысокие хребты, заставляя дорогу огибать их. К одному из таких мест и приближалась сейчас машина. Дорога проходила рядом с горным склоном, по которому спускалась вниз цепочка огромных каменных глыб, похожая на утыканную шипами спину огромного зверя. Секретарь хорошо помнил это место и всякий раз, проезжая мимо, оборачивался и смотрел назад, пока хребет чудовища не исчезал вдали. В его памяти возникали обрывки воспоминаний что-то из школьных лет, кажется - что якобы в незапамятные времена на Земле обитали такие жуткие твари, вроде ежей, покрытых колючками, только огромные, как паровозы. Но потом все эти ненужные в жизни сведения спрятались где-то в самых дальних уголках мозга, придавленные горой позднейших впечатлений, и лишь изредка выползали оттуда под давлением внешнего импульса - как сейчас. Смутно Секретарь осознавал, что его память хранит много такого, что вспоминать совершенно не стоит, а лучше бы и вообще позабыть, и поэтому он старался не тревожить её, чтобы одно случайно извлеченное воспоминание не потянуло за собой цепочку других - а что из этого могло получиться, лучше было и не думать.
