— Возможно. Его создали земля, вода и воздух.
— Так вы знаете?
— Точнее — предполагаю…
Костя чувствовал себя не слишком уютно с человеком, сидевшим в вольной позе с закрытыми глазами.
Он словно спал под гипнозом, шевелились одни губы.
— И что же? — спросил Загранцев. — Что там было?
— Возле туманного облака оказался человек. Он вошел в него и остался там. У вас этот случай не вызывает никаких ассоциаций?
— Нет, не вызывает.
— А ведь это были вы.
— Вот как? — И снова лицо Загранцева осталось бесстрастным. — Вы сказали правду?
— Да.
— Помолчите немного.
Загранцев больше пяти минут не произносил ни слова, и Костя уже стал опасаться, не заснул ли он, как тот вдруг тихо произнес:
— Какие-то смутные воспоминания… ничего определенного.
Костя спросил:
— Можете мне ответить, где находится настоящий Загранцев?
— Вы уже третий раз спрашиваете о нем. Не знаю.
— Ему не угрожает опасность?
— Нет, хотя он и заслужил наказание.
— Ясно. — Костя вытер платком лицо и шею, не спуская глаз с собеседника. — Виктор Ильич, я все же хочу пригласить сюда одного специалиста…
— Зачем?
— Ну… пусть он сам все увидит и услышит. Он человек умный, авторитетный — ему поверят. А главное, потом легче будет найти общий язык.
Загранцев с минуту молчал.
— Что ж, — сказал он потом, — может быть, это и разумно… А когда вы его ждете?
— Дня через три-четыре.
— Меня он уже не застанет. Ну да не в том суть: не будет меня — будут другие. Только уж вы, милейший Константин Сергеевич, сделайте все для того, чтобы он поверил. Я не смогу ничем помочь: я просто разведчик с ограниченными возможностями. К тому же моя деятельность пошла на спад-в меня все меньше поступает энергии. Это — конец.
— А вы не знаете, что будет после вас?
— Наверное, туман. Теперь природа в силах защитить себя после многовекового терпения! Да и я пришел к людям не плакать и не просить пощады…
— Н-да. — Костя зябко повел плечами. — Сталкивать людей лбами, ломать магнитофоны и мотоциклы только потому, что кто-то в порыве пьяной злости совершил варварство, а кто-то мешал громкой музыкой всему живому… не слишком ли это?
— Не слишком. Убеждать глупого — что шелуху молоть. Глупость не прошибешь ничем, кроме противодействия. — Загранцев говорил все тише и все больше растягивал слова. — А теперь оставьте меня, пожалуйста, хочу отдохнуть.
Костя в нерешительности потер ладонями коленки, огляделся.
— Может быть, пойдем ко мне? — предложил он. Я один, жена в доме отдыха.
— Мой дом здесь, Константин Сергеевич, и лучшего мне не надо. Вы же отлично понимаете: природа — моя мать. — После непродолжительного молчания он совсем тихо сказал:-Сегодня ночью по городу пройдет туман.
Костя весь напрягся от неожиданности.
— Тот самый туман?
Загранцев не отозвался.
Костя хотел позвонить, но автомата поблизости не было. Пришлось ехать в центр.
Автобус шел неторопливо, покачиваясь на неровной дороге. Впереди сидели двое. Громко бубнили о какойто бабке Пелагее, о куме Николае и куме Настасье — мешали сосредоточиться. И чемоданы взгромоздили возле своего сиденья — ни проехать ни пройти. Садились у вокзала. Один-здешний, другой-приезжий.
Костя пересел подальше, но неожиданно до его слуха донеслось слово «туман». Это было так неожиданно, что Костя тут же вернулся на прежнее место, вряд ли сознавая, что делает. Приезжий рассказывал товарищу, будто в городе Большое Село он видел необычный туман, наступавший на химзавод, точно такой же, какой пришлось наблюдать за его деревней возле лесосплава перед отъездом. Но самое любопытное было в том, что трое пассажиров поезда сообщили о таких же туманах и в их городах — и все это было незадолго перед отъездом или даже в день отъезда из родных мест.
Ага! Значит, такое происходит не только в Привольном-наверно, по всей земле! Если гак, теперь от этого невозможно отмахнуться! Теперь, может быть, будет более уступчивым и Васильев?
Костя выскочил из автобуса, бросился к телефонуавтомату.
Семена Ипполитовича дома не было. Костя набрался храбрости и позвонил Васильеву. Тот сразу отозвался. Выслушав молодого следователя, он спокойно спросил:
— И это все?
— Все, Василий Васильевич, — облегченно выдохнул Костя. — Только надо обязательно сегодня-завтра, боюсь, будет поздно!
Слышно было, как шеф сопел в трубку.
— Значит, вызвать от моего имени? — мрачно спросил он. — Господи, да зачем же профессора Ильина? Давайте уж сразу академика Светлова!
В груди у Кости похолодело. Наконец ему стало ясно, что шеф по-прежнему не разделяет его точки зрения.
— Нет уж, — категорически заключил Васильев, — не — впутывайте меня в ваши авантюры! И вообще, выспитесь, в конце концов, как следует, завтра поговорим! Спокойной ночи!
Резкий щелчок. Гудки…
Костя повесил трубку и неторопливо побрел по тротуару. Какой же он осел-понадеялся на согласие шефа! Тут и к гадалке ходить не надо!.. А Семен Ипполнтович решил бы иначе. Решил бы?.. Если да, то что ему, Косте, мешает вот сейчас же, на свой страх и риск, отправить телеграмму Ильину? Да ну же, смелее — победителей судить не будут!
Почта только что закрылась, но приемщица оказалась на редкость любезной и тут же приняла телеграмму. Настроение повысилось, хотя где-то в глубине души скребли кошки: «А что скажет завтра Василий Васильевич?..»
Заснул Костя как убитый, но в четыре часа утра словно кто-то толкнул его. Он открыл глаза, посмотрел на часы и мгновенно вспомнил о последних словах Загранцева. Накинув на плечи куртку от пижамы, выбежал на балкон. Было тепло. Над крышами разлилась заря — яркая и чистая. Через минуту выглянет солнце, и тогда…
Внимание привлекло что-то подвижное, светлое…
То, что Костя слабо надеялся увидеть и чего, откровенно говоря, побаивался, сейчас легким сероватым паром блуждало по двору, проскальзывало в открытые окна и двери балконов. Их было много, этих облачков, и все они, словно подчиняясь единой команде, носились по городу в поисках… чего или кого?
Конечно, кого!
Только сейчас Костя вспомнил, что совсем недавно ему уже приходилось видеть один такой клочок пара!
Да, да. Это тоже случилось ранним утром, до восхода солнца. Он случайно проснулся и заметил, как что-то полупризрачное, хвостатое метнулось от подушки к раскрытой двери балкона. Тогда он подумал, что все это ему просто привиделось. Со сна.
