— Здесь болит? Нет? Ясно. Здесь болит? Нет? Так-так. Здесь? Болит! Все ясно. Вот вам рецептик: десять капель три раза в день. На ночь поставите горчичник… Как рукой снимет.
Улисс видел в любом пациенте особый случай, ибо каждый человек своеобразен и болеет по-своему. И ему хотелось найти самое верное средство лечения. Нерешительность и простодушие, принимаемые за незнание, отпугивали пациентов от доктора Хента.
…Звонки в частную клинику Хента раздавались все реже. Дела молодого доктора пошли хуже. И Лайга Моунт стала проявлять недовольство.
Вдобавок ко всему Улисса отвлекала работа в лаборатории над «Возбудителем таланта».
Нужно заранее сказать, что честь открытия препарата принадлежит не Улиссу Хенту. И он, собственно, никогда не присваивал себе этого открытия, хотя во всех документах, связанных с производством и применением препарата, упоминалось только имя Улисса Хента.
Открытие, конечно, принадлежит профессору Умбийского университета Кальду Милоти. Улисс одно время работал в его лаборатории. Профессор вначале почти не замечал молодого лаборанта, но потом все чаще стал задерживаться возле него во время утреннего обхода лаборатории.
— Ну чем мы сегодня занимаемся? — спрашивал он обычно.
Лаборатория изучала влияние различных лекарств на органы чувств. Под наблюдением Улисса находилась группа человекообразных обезьян и собак, которым вводились различные дозы брома и кофеина.
На вопросы профессора Улисс отвечал предельно сжато, стараясь ни одним лишним словом не задерживать ученого. Но иногда речь его становилась несколько запутанной, и профессор догадывался, что произошло что-то необычное, взволновавшее лаборанта.
— Вообще, все в порядке, господин профессор. Обезьяны чувствуют себя хорошо, вполне хорошо. Они едят нормально… овощи, фрукты. Им дали, как вы сказали, двойную порцию сахара… И жидкостей принимают достаточно. Только Бетти… У нее сегодня увеличилось отделение слюны. На полтора кубических сантиметра.
— Бетти что вводили?
— Кофеин.
— Правильно. Кофеин, как вы знаете, усиливает возбуждение. Опыт подтверждает это. Поэтому Бетти в ответ на тот же звуковой сигнал отделяет больше слюны. У собак, которым введен кофеин, теперь должно усилиться восприятие звука. А вот собаки, принявшие бром, будут более точно различать тона, потому что бром усиливает способность анализирования, дифференцирования, различения.
Профессора привлекали в молодом лаборанте наблюдательность, живой ум, добросовестность и тщательность, с которыми он выполнял порученное дело, и в то же время страстное увлечение экспериментами.
— Без страсти нет науки, — говорил профессор. — В науку нельзя приходить, как на службу, — отсидел положенное и ушел. Науке надо отдаваться всей душой.
Улисс проработал у Милоти недолго — всего около года. По требованию Лайги, ставшей в то время его невестой, он покинул лабораторию и занялся частной врачебной практикой. Изредка он встречался с Милоти. Встречи эти всегда оставляли у него осадок горечи и тоски по чему-то очень дорогому, но безвозвратно утраченному.
— Ну, чем мы сегодня занимаемся? — спрашивал профессор при встречах, словно они по-прежнему находились в лаборатории.
— Чем занимаюсь? — смущался Улисс. — Да вот… частной практикой.
— Это хорошо, — говорил Милоти, но слова его звучали не как одобрение, а как утешение. — А я все с обезьянками. Люблю это дело.
— И я полюбил, — со вздохом признавался Улисс. — Дни и ночи проводил бы в вашей лаборатории.
— Так в чем же дело?
Улисс старался не глядеть профессору в глаза.
— Не могу. Женился. И… в общем, стыдно и говорить.
— Жаль! А я уверен, что из вас вышел бы солидный ученый. У вас есть то, что требуется для науки: аналитический ум, наблюдательность и… честность. О, дорогой мой, честность — это обязательное условие настоящего успеха в науке. Грязными, нечестными руками можно занести в науку страшные микробы мертвечины.
Однажды Улиссу позвонили по телефону. Он услышал взволнованный женский голос:
— Вас очень хочет видеть профессор Милоти. Приезжайте, пожалуйста. Только сейчас же… ему плохо…
Пятнадцать минут спустя Хент был уже у двери дома Милоти и нажал кнопку звонка. Ему открыла девушка. Улисс заметил глубокие черные глаза, слегка раскосые, со вздернутыми бровями, смуглую кожу лица. И удивительно яркие, но не накрашенные губы.
— Вы господин Хент? — спросила девушка. И, не дожидаясь ответа, торопливо сказала:
— Пойдемте, пожалуйста.
Улисс поспешил за ней.
Профессор лежал на широкой тахте в своем кабинете, лицо его, вытянутое, бледное, избороздили морщины. Седые, редкие волосы серебристой паутинкой разметались по подушке.
— Что с вами? — спросил Улисс, подходя к Милоти. — Вызывали врача? — обратился он к девушке.
— Нет, врача уже не нужно, — сказал больной. — Я сам достаточно опытный врач, чтобы определить бессилие медицины в таких случаях… Мне осталось уже немного. Садитесь, Хент. И ты оставайся, Эли. Садись тоже. Это — дочь моя, познакомьтесь.
Улисс пожал руку Эли. Девушка пододвинула к постели больного отца два кресла и села рядом с Улиссом.
— Я скоро умру, — слабым голосом сказал Милоти. — Слушайте, Хент, и постарайтесь все запомнить. Даже то, что покажется вам сейчас недостойным внимания…
Приступ кашля заставил Милоти замолчать. Он долго не мог успокоиться.
— Подай мне синий флакон, — попросил он.
— Не надо, папа, — взмолилась Эли. — Это же вредно, ты сам знаешь.
Кашель не давал Милоти говорить.
— Подай, Эли, флакон, — сказал он строже. — Сейчас уже все равно… Отсчитай двадцать капель.
Эли взяла со столика синий флакон и дрожащими руками начала отсчитывать капли. Улисс механически считал за ней: одна, две… пять… десять…
Эли перестала считать и умоляюще взглянула на отца:
— Довольно, папа.
— Еще!
Эли отсчитала еще десять капель и, долив в стакан воды, подала отцу. Он выпил, поморщился.
— Теперь лучше, — удовлетворенно сказал Милоти.
Лекарство подбодрило его, он перестал кашлять и заговорил ровным голосом.
— О наследстве моем… — сказал он, обращаясь к Улиссу. — Деньги и ценности я завещаю дочери. Я знаю, вы не нуждаетесь в этом. Мне сказали, что вы женились на дочери миллионера. Это… важно, — произнес он с ударением на последнем слове. — Кроме всего остального, вы наблюдательны, умны, честны… Однако деньги могут помешать в том деле, о котором я вам хочу рассказать.
