Полное, глухое отчаянье овладело мной. Боже, Великий Боже, помоги мне! Остатки сил уносились в немом крике, глаза тщетно искали возможность спасения.
Вдруг что-то произошло. Пурпурный туман у моих ног стал густеть и светлеть, вытягиваясь в тонкую линию. Тонкий как нить ярко-розовый луч направлялся прочь от края пропасти и терялся где-то в тумане. Теплая волна благодарности той доброй силе, которая дала мне шанс на спасение, переполнила мою душу, окутала мое существо серебристым полупрозрачным коконом, против которого были бессильны демоны.
Я встала на этот световой шнур и совершенно спокойно пошла по нему, как заправский канатоходец. Страха не было. Только детское удивление всем происходящим. Даже не оборачиваясь, я знала, что на этот лучик демоны встать не смогут, а без поддержки моего страха энергия этого мира рано или поздно их разрушит. Только об этом даже думать не хотелось. Мне было хорошо и спокойно, я чувствовала себя ребенком, которого ведут на новогоднюю елку.
* * *
Я шла, наверное, достаточно долго. Вокруг практически ничего не менялось. То есть сверху по-прежнему летали и лопались радужные шары, пели и танцевали серебристо-цветные столбы, ничего не менялось на уровне моего горизонта. Везде был мягкий сиренево-пурпурный туман: впереди, сзади, слева и справа. И только яркий и добрый лучик уходил вперед, насколько хватало глаз.
Я старалась идти медленнее чтобы экономить энергию. Каждый следующий шаг давался с гораздо большим трудом, чем предыдущий. Мозг уже слабо воспринимал окружающее, все образы сливались, но я почему-то знала, что по лучику можно только идти. Остановиться, отдохнуть, набраться сил — невозможно, он разрушится, а я тут же полечу в пропасть.
Вдруг впереди из-за тумана появился какой-то неясный контур, что-то квадратное, такое же розовое, как лучик, но менее яркое. Еще несколько шагов. Это беседка. Мой лучик упирается прямо в порог ажурной розовой беседки, которая висит в этом пространстве непонятно каким образом. Слава Богу, это, наконец, благословенная передышка! Только добраться, дойти, даже доползти из последних сил!
* * *
Потом было что-то вроде провала. Не сон, здесь, по-видимому, спать просто не принято, а именно провал, когда полностью отсутствуют мысли, ощущения, любое мировосприятие.
Первое, что я ощутила, когда очухалась, был пол. То есть, конечно, не мой, женский, этого не забудешь даже в полном беспамятстве. Пол беседки. Плотный такой, упругий. Энергия, исходившая от него, обволакивала мягким, но мощным коконом, проникая в меня и возвращая к жизни. Вернее, к тому существованию, к которому я уже успела привыкнуть в этом мире глюков и заморочек. Я вспомнила, как по телевизору Ярмольник показывал утюг, который включили в розетку. Примерно те же ощущения. Сначала глазки заморгали, потом ручки-ножки зашевелились, в конце концов даже мозги, скрипнув немного, стали соображать, а значит и анализировать происходящее.
Розовая беседка представляла собой мощный сгусток стабильной энергии, то есть нечто совершенно невероятное в этом мире пульсаций, взрывов и деформаций. Ее ажурные стены казались сотканными из затвердевшего тумана, переплетенными из сотен трубочек и жилок, светившихся и мерцавших, переливавшихся всеми оттенками розового от бледного, почти белого, до ярко-пурпурного.
Я сидела в своей любимой позе и размышляла. К тем ощущениям, которые появились у меня, когда я находилась в подобной позе в серой сферке, добавилось что-то новое. Сама по себе приходила информация об окружающем. Просто время от времени происходило странное явление: стоило задуматься над чем-то, что было или происходило вокруг меня, как я ощущала у себя определенные знания об этом предмете или объекте. Например, сейчас я знала, что беседка представляет собой временное пристанище и источник энергии, что-то вроде автозаправочной станции. А еще раньше, когда за мной гнались эти, и я вступила на лучик, я четко знала их дальнейшую судьбу. Стоп! А было ли подобное раньше? Ну да, точно. Ведь когда меня сразу после удара током распылило по всей Вселенной мелкими порциями, и я испытала новые ощущения, я же поняла каким-то образом, что чувствую энергетические и временные структуры. Да, стрессы сокращают жизнь (иногда даже очень), но способствуют обострению восприятия.
Каким же образом это все происходит? Очень похоже на то, что информация имеет некую энергетическую структуру, то есть представляет собой какой-то особый вид энергии. Таким образом, коль скоро я воспринимаю энергию, я могу воспринимать и непосредственно информацию.
Именно этим, получением информации об окружающем меня мире, я и решила заняться. Я уселась поудобнее, важно надула свои, по предположению желто-зеленые, щечки и приобрела самый умный вид, на который была способна. Вот сейчас вот сосредоточусь, все быстренько пойму, стану самая умная (особенно если учесть, что сравнивать, в общем-то, не с кем) и, наконец, отвечу на свои три коронных похмельных вопроса: кто я, где я и что дальше делать. Сосредоточилась так, что чуть морда не треснула, но все напрасно. Фиг вам, индейская избушка, как говорил Шарик из Простоквашино. А почему? А, ну да. Энергию я ведь тоже чувствую несколько избирательно, не всю и не везде, а преимущественно те объекты или явления, которые находятся рядом со мной. Наверное, так и с информацией. Ее можно заловить, когда объект, несущий ее где-то рядом. А жаль.
Только представить себе, как здорово уметь воспринимать информацию из ниоткуда. Например, у людей сессия, все учат так, что мозги из ушей вылезают, а ты гуляешь себе напропалую. На экзамене все трясутся, как под током (вот только не надо про ток!), а ты идешь себе спокойненько, вытаскиваешь любой билет. Ушки локатором поставила, глазки закатила, мозгами скрипнула — и все уже знаешь, безо всякой подготовки ставишь преподавателя в тупик своей эрудицией!
Или вот народ всей лабораторией бьется над каким-то несчастным блоком питания, который все время нормально работал, а за неделю до срока сдачи договора уперся рогом и никак не хочет давать нужные параметры. Мужики не бритые, бабы с размазанной косметикой и волосами, торчащими во все стороны. Все с красными, воспаленными от бессонных ночей глазами. Чай и кофе выпивается ведрами, сигаретный дым такой густой, что его можно резать ножом. И вот когда все уже от отчаянья начинают ломать руки и рвать волосы (неважно, себе или другим), появляешься ты. С аристократической небрежностью осведомляешься: «Что, ребята, проблемки? Ну, это же сущий пустяк! Вот этот контур не выдерживает термического напряжения, возьмите резистор другого номинала. Кофейком угостите?» А триумфом называется то, с каким немым почтением наливают тебе кофе в самую чистую чашку, насыпают и размешивают сахар и чуть ли не упрашивают взять почитать книжку, в очередь на которую стоит вся лаборатория, включая завлаба.
