— Егорыч, вы меня не помните?
Хозяин покачал головой.
— Вот что, Сева, говори мне «ты». Здесь принято, да и разница в возрасте не столь уж велика.
— Мне так неудобно…
— Сделаем как удобно мне, ладно?
Егорыч оставался самим собой.
— Хорошо. Если вы… то есть ты хочешь… Может на брудершафт выпьем? — хихикнул Юрин. — Как будто мы не знакомы?
— Это ты брось! Если ты когда-то и встречался со мною — то был другой Егорыч. Тот, кем мне еще предстоит стать. В моем будущем. В твоем прошлом.
Всеволод глянул по сторонам, на шкаф, остекленные стеллажи, на люстру с пятью лампочками, и хмыкнул: видать не в очень далеком прошлом он очутился. Или шеф просто морочит ему голову?
— А здесь… какой год?
— По-вашему? Год одна тысяча двести пятидесятый от Рождества Христова.
Сева присвистнул.
— Что, правда!? Тринадцатый век? Нашествие татар, Батый, рыцари Тевтонского Ордена, Александр Невский… И все это сейчас?
— Для тебя, пожалуй, «сейчас». Однако, уж восьмой год минул, как князь Александр Ярославич бил тевтон на Чудском озере. И татар здесь нету. Здесь Русская Земля.
— А-а, понятно… То есть, ни черта не понятно! Вы… ты одновременно и там и тут, что ли? Или ты из нашего времени сюда сбежал, да всю обстановку и прихватил?
— Никуда я не сбегал, — обиделся Егорыч. — Живу и живу. С рождения. Ну, балуюсь маленько, вещицами разными, мудреными. Я ведь маг. Умею заглядывать в будущее. И в прошлое. Пожелай я, скажем, богатства, мог бы подглядеть, где торговые гости, лет сто назад, клад в лесу зарыли. Мне надо? Золото, или самоцветные камни какие, я и сам могу создать, хоть из козьих окатышей. Только они мне ни к чему.
— Ясно. Обустроил, значит, себе хату по последнему слову техники двадцатого столетия. Перекинул оттуда сюда?
— Ты, Всеволод, видать, не посвящен. Сюда из будущего ничего забрать нельзя. Только послать в прошлое… Все сделал я, извини за нескромность. По вашим образцам, конечно. С магией уладился, сам понимаешь.
— А электричество?
— С лампочками повозился… Вольфрам, понимаешь! Ну, а дает ветряк и генератор. Воду из колодца насос качает.
— А неплохо ты устроился! Дом со всеми удобствами. Хотя и в тринадцатом веке. Ха! Давай в теремке вдвоем жить!
Определенно, наливка была хороша!
— Я-то устроился? Ну, грешен. Не след бы мне этого делать… Нарушаю законы Божии. Мнится, кара за то будет.
Похоже, Егорыч верно предвидел. Там, в будущем, наехало на него «колесо судьбы» в лице Меченого и его «братков».
— Ну, а я? — поинтересовался Сева. — Со мной как теперь? Здесь остаться, или как?
— Смеешься? Я же ничего не знаю пока.
— Так я расскажу всё, — заторопился Юрин. Он вошел в то, редко доступное, состояние счастливого опьянения, когда всё вокруг становится простым и понятным, и снизошедшим озарением хочется поделиться со всеми.
Егорыч его остановил:
— Э, так не пойдет. Ты же устал? Вот, давай, спи и увидишь во сне, всё что мне надо знать. Ты спишь, я сплю, сны твои вижу. А знаешь, сколько всего за ночь человек усмотреть может?
Сон мгновенно сморил парня.
Иной раз бывает: валишься на постель замертво, а покемаришь час-другой, и вдруг, посреди ночи, проснешься свежий, как огурец для засолки. Так и Севу — около полуночи что-то кольнуло.
— Егорыч?
Не отозвался хозяин. Юрин попытался снова задремать — не получилось.
«Хочешь побороть бессонницу — думай о хорошем». - припомнил Сева где-то слышанный совет. Попробовать, разве.
«А Егорыч-то, не хило тут все обустроил… На то и маг… Вот бы мне такие способности. Ну, хоть вполовину. Тоже стал бы из козьего дерьма золото делать… Оп! Золото!.. А не припрятан, часом, у Егорыча в чуланчике философский камень? Не просто так он о золоте обмолвился… наверное…»
Дальше мысли запутались, Всеволода одолела-таки дрема.
4
Поднялся Сева еще до рассвета: его не слишком вежливо растолкал Егорыч.
— Вставай, лежебока! Дело делать надо. Быстро одевайся, умывайся, зарядку, завтрак — и в путь. Зубную щетку, бритву и полотенце найдешь в ванной. Бегом!!!
Пока Юрин брился-умывался, хозяин за дверью растолковывал:
— Я уже в курсах про текущий процесс, покопался в твоих извилинах, прости уж, словечек-паразитов, черт возьми, нахватался… Ну, тема тут такая, блин…
— Егорыч, не ври! Я такими словами не пользуюсь!
— Отзынь, это всё фигня и понты. Шарага за тобой приперлась уже. Шкандыбают, гады, по лесу. Поплутают, ясный пень, но ведь нарисуются тут… Примочки с прибамбасами у них клевые.
— Чего?
— Да артефакты мощные он им дал.
— Кто?
— А черт его знает! Сволочь какая-то, короче. Главное, я их замочить ну никак не могу. И тебя не могу в будущее отправить…
Стрелой, пулей, нейтрино вылетел Сева из ванной.
— Как это «не могу»?!!
В коридоре Егорыча не оказалось. Впечатление, говорили сами стены:
— Не ори! И без тебя хреново. Если Меченый тут, значит, я там уже не мог им помешать. Значит, они меня там убили. Если ты всё, двигай на кухню.
Сева хотел спросить, где она, но сей миг почувствовал запах и отправился, куда потянул желудок.
Егорыч пил что-то похожее на таежный чай.
— Шеф, мне придется жить в тринадцатом веке всю жизнь?
— Сева, не умничай, разговаривая с покойником. Хотелось бы покоптить под небом подольше… Правда, это не мой случай. Я, судя по всему, тратил все магические силы на поддержание бытия. Грустно. А ты давай-давай, наворачивай.
Севу ожидала полная сковорода жареных на сале грибов.
— То, что я тебя не могу отправить в будущее — ерунда. Отправлю в прошлое. А поскольку время это змея, кусающая свой хвост, то…
— То?
— То надо, что бы Меченый сотоварищи не рванул следом за тобой.
— А что им надо-то?
— То есть, хочешь отдать, что бы не приставали? — Егорыч криво ухмыльнулся.
— Что отдать?.. Нет, не хочу. Я хочу знать, что им…
— Им нужна моя дорога.
Замолчали. Юрин пытался понять, что он услышал, и при чем тут он, а Солнцев молчал, ибо все сказано.
— Но я ни о какой вашей дороге не знаю…
— …хотя сейчас по ней отправишься, — продолжил за Всеволода Егорыч. — Я один знаю, и как теперь понятно, и в твое время буду один знать, как из прошлого оказаться в будущем. Возвращаясь в прошлое. Шаг за шагом. Сейчас ты двинешь, а я — буду работать с братками. По полной программе.
Только сейчас вспомнил Сева свои ночные мысли. Дорога рэкетирам нужна, как же! Бабки им требуются, вот что. Или золото. Не зря, ох не зря Солнцев о золотишке обмолвился.
