От неожиданности Оля закашлялась, вытирая губы салфеткой. Учитывая, что Ваня недавно сделал предложение, а она, растерявшись, попросила время подумать, Ласточка примерно предполагала, о чём сегодня пойдёт разговор. Но чтобы так сразу в лоб: — Здравствуй милая. Я, кажется, знаю, почему ты не хочешь выходить за меня.
К тому же она «думала» всего четыре дня. Разве этого достаточно чтобы решиться?
По залу то и дело ходили официанты. Они не подходили к их столику, а Ваня говорил очень тихо — чуть ли не шёпотом. У него был спокойный голос и только то, что он вертел в руках упаковку зубочисток выдавало волнение. Взгляд не отрывался от Олиного лица. Как будто хотел пригвоздить её взглядом. Распять на кресте откровенности. Как будто не мог наглядеться.
Ласточка почувствовала, что краснеет и, поэтому разозлилась. Ваня говорил: — Думаешь, брак помешает. Это не так. Я не стану мешать твоим амбициям, наоборот — буду опорой под твоими ногами.
— Мне не нужна чужая жизнь в качестве опоры — сказала Ласточка. Сказала потому, что разозлилась.
— Так в чём же дело?
— Я не уверена, что так сильно люблю тебя.
Дверь открылась, впуская в кафе очередных посетителей. Коротко звякнул привязанный к двери колокольчик.
— Словно здание, любовь нужно строить. И если в начале строительства имеешь всего лишь фундамент, то остальное в наших руках.
— Мне надо подумать — как-то растерянно, скорее даже жалобно, сказала Ласточка.
— Сколько.
— Пять минут.
И целых пять минут Ласточка мешала ложечкой кофе, стукая по дну чашки и по её стенкам. Ваня изображал из себя человека-скалу, вовсе не интересуясь ответом девушки. Кто-то из посетителей кафе ушёл. На улице упали первые капли холодного, осеннего дождя, но находящиеся в кафе ещё не знали об этом.
Прекратив мешать, Ласточка положила ложечку на салфетку, сказала: — Давай попробуем!
Напряжение мигом спало, и вечер прошёл чудесно. Смеясь, Оля укоряла Ваню, будто профессия наложила отпечаток на его представления о любви. Это же надо додуматься сравнивать возвышенное чувство со зданием! Когда оно, несомненно, живое — как цветок или дерево. Ваня отшучивался: — Зато в нашем доме никогда не будут протекать потолки или ржаветь трубы. Очень полезная профессия, между прочим.
Но Ласточка не успокаивалась, требуя объяснить: если любовь это здание то, что делать после того как закончена крыша?
И была выбрана дата свадьбы. Разумеется не в церкви. Упаси господи — оба атеисты. Хотя кое-кто из родственников сильно возмущался. Свадьбы как таковой не было. Но разве нужны какие-то церемонии, когда сердца согласны?
Пару недель попробовали жить вместе, но больно неудобно добираться до работы. Ох уж эти ужасные пробки. Не смотря на то, что Иван был строителем, собственной квартиры у него не имелось. Приводить невесту в родительский дом — хуже не придумаешь. Молодые сели, подсчитали собственные активы и решили купить однокомнатную квартиру где-то около метро. В кредит разумеется.
А пока и Ласточка, и Иван жили сами по себе. И даже встречались не каждый день — то одно мешало, то другое.
День за днём прошли целых три месяца. Ласточка столкнулась на Невском проспекте с институтской подругой. После этой встречи Оля стала задумчивой. Порой ёжилась и оглядывалась, будто опасаясь кого-то неизвестного, смотрящего в спину. Когда Ваня потребовал объяснить, что с ней происходит. Ласточка чмокнула того в щёку: — Если бы случилось что-то существенное, неужели думаешь, будто я не сказала бы тебе?
На следующий день Ласточка сообщила, что какое-то время будет очень занята.
— Понимаешь, работа. — Отводя глаза, пожаловалась Оля. Чего тут не понять. Работа конечно не волк, но если вцепится мёртвой хваткой, то либо вой, либо увольняйся.
До конца назначенного срока оставалось ещё два дня, а Оля уже стояла перед четырёхэтажным, выкрашенным в светло-салатовый цвет, домом. В кармане лежала оставленная ночным гостем визитка. И адрес указывал прямо на этот дом. Под сапожками Ласточки начиналась очищенная от снега, выложенная плиткой дорожка, ведущая прямо к дверям.
Не сосчитать, сколько мыслей передумала Оля за последние дни. Сколько раз меняла своё решение, чуть ли не на противоположенное. И сколько набирала номер Бутинко, слыша в ответ или гудки или вежливое: «абонент недоступен». Однажды вместо гудков послышался недовольный Наташин голос: — Ну?
— Что — переспросила Ласточка растерявшись. Надежда дозвониться уже давно пропала.
— Звонишь в двухсотый раз — недовольно сказала Наташа: — У моего телефона уже скоро память закончится. — Сделав паузу, подруга ехидно поинтересовалась: — Наверное, ты хотела что-то спросить?
— Да — Ласточка радостно ухватилась за протянутую руку.
— А вот я не отвечу! — что прозвучало в Наташиных словах: насмешка, ехидство, сожаление? Не понять в каких пропорциях, но там имелось и первое, и второе и третье.
— Почему не ответишь? — растерялась Оля.
— Свобода воли и всё такое — с вздохом сказал телефон: — Не мешай человеку упускать свой единственный шанс. Прощай подружка. В любом случае встретимся через недельку.
И вот сейчас Ласточка делает второй шаг, наступая на стык плиток, из которых выложена дорожка. Первый сделала, когда приглядывалась, выискивая на светло-зелёной стене номер дома.
Берясь за дверную ручку, Оля на миг почувствовала себя ужасно одинокой. Одной единственной в родном городе, на всей планете. Это было очень пронзительное ощущение. Короткое, как укол холода, прошедший сквозь тонкую перчатку и достигший кожи. Открывая дверь, входя внутрь, Ласточка вздрогнула. Но стоило переступить порог, как в лицо ударил поток тёплого воздуха из кондиционеров над дверями.
Она сама не могла бы сказать, что ожидала увидеть. Ласточка оказалась в обычной приёмной, каких тысячи в большом городе. Диван для посетителей, обтянутый скользкой искусственной кожей. Через большие окна можно видеть дворик за домом. Стойка ресепшена. Из-за стойки привставала девушка с приветливой улыбкой.
Ласточка подошла к стойке и выложила на гладкую поверхность визитку: — К Егору… — Ласточка поняла, что не знает отчество. На визитке указано только имя. — К Егору Николаевичу — пришла на помощь девушка, продолжая улыбаться: — Он в семнадцатом кабинете. По лестнице и направо.
Ласточка замялась, ожидая пока секретарь вначале позвонит, докладывая о её приходе. Но та удивлённо посмотрела на Ласточку и поторопила: — Проходите Ольга Сергеевна.
На секунду Ласточка потеряла контроль. Видимо заметив как дёрнулись уголки губ, девушка сказала: — Вы не бойтесь. Кстати, меня Леной зовут. По лестнице и направо. Семнадцатый кабинет.
