Я кивнул. Что ж, пока все складывается неплохо. А она уже отвечала женщине, сидевшей сзади.
– Что происходит, – спросила та, – когда обмен проделали с кем-то, чья квалификация социально значима? Например, если ваш доктор получит сознание дворника?
– С этой проблемой давно справились, – ответила Керар. – Ведь слабые сигналы нашего мозга, управляющие памятью, уникальны для каждого индивидуума. У нас есть чувствительные устройства, способные считать и записать эту электрическую "подпись". Перед тем как вы уйдете отсюда, мы
снимем "отпечатки" ваших сигналов и занесем в их главный компьютер планеты.
Их всегда можно списать оттуда снова. Благодаря этому, например, здесь нет
денег. Вам переводят энные суммы непосредственно на ваш компьютерный счет.
Каждый раз, когда вы делаете покупку, ваш "отпечаток" сверяют с
удостоверением личности. Как видите, практически невозможно выдать себя за
другого, поскольку считается преступлением задержать сообщение о смене тела,
если она произошла, более чем на восемь часов. Хотя, по утверждению
Конфедерации, наше общество создано преступниками, – добавила она, помолчав,
– Цербер – самая свободная от преступности планета.
Я заметил, что эта фраза обеспокоила некоторых из присутствующих, впрочем, и меня тоже… Видимо, это самое тоталитарное общество из когда-либо существовавших. И не потому, что преступления невозможны. В системе почти нет брешей, а неизбежный смертный приговор за что-нибудь здесь еще страшнее, поскольку существует возможность жить вечно.
Где же старики? – недоумевал я. А если их нет, откуда берутся новые тела?
После обеда с каждым из нас поговорили и понемногу испытали; некоторые тесты были мне знакомы. Поскольку они знали о Квин Занг не больше моего, я фантазировал без зазрения совести. Но вот испытание личности было гораздо труднее. Я много месяцев учился обходить подобные вещи и преподносить нужную мне версию и почти не сомневался, что это мне удалось.
Потом с нас сделали голографические снимки, сняли отпечатки пальцев и рисунки сетчатки и, наконец, подсоединили к большой машине, приемная часть которой выглядела как шлем пилота-испытателя. Это и было устройство для записи "отпечатков" личности. Результаты измерений мелькали на экране компьютера.
Аппарат не вызывал никаких ощущений, и было невозможно догадаться, как он работал, а меня это весьма интересовало. Пока мне не удастся обмануть или испортить эту систему, власти легко проследят всю мою жизнь вплоть до мелочей.
Вечером принесли койки. Видимо, нам предстояло пробыть здесь несколько дней, пока микроорганизмы Вардена не "акклиматизируются" в нас, а наши инструкторы не решат, что с нами делать. Нас также снабдили книгами по основам планетной организации. Сухое, но интересное чтиво, содержащее массу подробностей о социальном и экономическом устройстве.
Каждый из сотен городков имел свою администрацию, глава которой становился Председателем местного совета корпораций и частных акционерных компаний. Система функционирует довольно просто: компании одного типа, например сталелитейные, объединяются в синдикат, возглавляемый правительственным специалистом. Выясняются потребности государственного и частного секторов, и каждой компании выделяется доля заказа, гарантирующая занятость и доход, предел которого также устанавливаются синдикатом и правительственным уполномоченным – нечто вроде министра тяжелой промышленности. Корпорация, которая заметно повысит свою производительность и таким образом увеличит прибыль, получит в следующем квартале большую долю заказов.
Тем не менее эта командная экономика поощряла прогресс, а независимые предприниматели существовали только в розничной торговле. Все оптовые цены фиксировались государством, а поскольку деньги не переходили из рук в руки и даже простейшие закупки делались через электронные системы, не существовало ни секретных банковских счетов, ни тайных накоплений, ни даже крупного бартера.
…Мило и аккуратно. Неудивительно, что преступлений так мало.
С точки зрения индивида, человек был вольнонаемным. Но, поскольку всем заправляло государство, не стоило ссориться с синдикатом, чтобы не оказаться без работы. Тем более что безработный через три месяца считался преступником.
Все сведения о человеке записывались в программируемый микрокристалл и автоматически исправлялись при обмене телами. Сокрытие обмена каралось заключением в плохое тело и пожизненной ссылкой на "общественные работы" под лучи прекрасного Момрата.
Когда я на следующий день поинтересовался у хозяев, каким образом это делается, мне ответили, что некоторые люди путем полной концентрации и напряжения воли блокируют микроорганизмы Вардена от необходимого для обмена контакта. Эти люди, называемые судьями, состоят на государственной службе; их задача – привести приговор в исполнение. Вот такие Высшие судьи совместными усилиями и проводят насильственный обмен…
Вот в чем все дело! Старые, изношенные тела имелись всегда, а значит, можно наградить "своего" человека новым молодым телом, а правонарушителя сослать на газовый гигант.
Здесь нет физического насилия, сказали мне. Только технологические преступления. Это лучше.
На четвертый день наши раздражение и усталость достигли предела. Нам уже все успели рассказать, и стало ясно, что держат нас здесь по причинам, которые нам не открывают. Для меня это становилось просто опасным, потому что некоторые мои "попутчики" уже вступили в интимные отношения, и меня постоянно домогались сразу двое. У меня не было никакого желания заниматься любовью, во всяком случае, в этом теле, и ситуация становилась щекотливой. Я хотел как можно скорее попасть в новый мир.
Я хотел блеснуть способностями в математике и вычислительной технике – это не только соответствовало моей легенде, но и давало шансы для продвижения по службе и выяснения обстановки. И я хорошо знал допотопные компьютеры, которые были здесь в ходу.
Когда четвертый день подошел к концу, стало ясно, чего мы ждали. Видно, нас не хотели выпускать, пока мы не испытаем на своей шкуре всех прелестей жизни в мире Вардена. Личный опыт, как выразились наши "опекающие".
Я понял! Все койки стояли рядом. Акклиматизация, вещали нам, требует трех-четырех дней. Значит, они ждут утра, и мы проснемся в других телах!
Передо мной возникла дилемма. Если ради обретения свободы придется поменяться, я бы предпочел мужскую внешность, но, увы, я спал ("спала…") по соседству с женщиной, вдалеке от мужчин. И хватит ли у меня опыта и смелости, чтобы рискнуть? Надо было решиться.
