И как безумный зашелся гонг.
Управляющий залом подошел к Костнеру и негромко произнес:
— Мистер Костнер, нам потребуется около пятнадцати минут, чтобы привести машину в порядок. Надеюсь, вы понимаете.
Двое рабочих сняли «Вождя» с подставки и утащили в мастерскую в дальнем конце казино.
В ожидании результата менеджер развлекал Костнера историями про багорщиков, которые прячут в одежде хитроумные магниты, о мастерах бумеранга с пружинами в рукавах, о мошенниках с крошечными сверлами и проволочками, которым ничего не стоит незаметно просверлить в автомате дырку. При этом он неизменно повторял, что Костнер должен его понять.
Но Костнер знал, что менеджер зала сам ничего не понимает.
Когда «Вождя» принесли на место, один из механиков сказал:
— Все в порядке. Внутрь никто не лазил. Работает отлично.
Голубые глаза исчезли с полосок джекпота.
Костнер знал, что они вернутся.
Ему выплатили выигрыш.
Он сыграл еще раз. Потом еще. И еще. За ним установили наблюдение. Он выиграл еще раз. И еще.
И еще.
Собралась огромная толпа. С быстротой молнии слух разнесся вначале по кварталу, потом по всему центру Лас-Вегаса, по всем казино, где игра не прекращается круглый год и круглые сутки. Люди устремились в отель посмотреть на потрепанного игрока с усталыми карими глазами. Толпу было не остановить. Люди валили, привлеченные запахом успеха, который исходил от Костнера потрескивающими электрическими разрядами.
А он выигрывал. Снова и снова. Тридцать восемь тысяч долларов. Три голубых глаза упорно смотрели на него с полосок джекпота. Ее избранник выигрывал. Мэгги Деньгоочи.
Наконец руководство казино решило переговорить с Костнером. «Вождя» в очередной раз сняли для осмотра специалистами компании, а Костнера пригласили в главный офис.
Лицо владельца казино показалось Костнеру смутно знакомым. Где он мог его видеть? По телевизору? В газетах?
— Мистер Костнер, меня зовут Жюль Хартсхорн.
— Приятно познакомиться.
— Вам вроде как неплохо везет сегодня?
— Я долго проигрывал.
— Вы понимаете, что подобная удача исключена?
— В нее трудно поверить, мистер Хартсхорн.
— Мне тоже. Мы твердо убеждены, что происходит одно из двух. Либо машина вышла из строя и нам не удается это определить, либо вы являетесь искуснейшим багорщиком, каких только приходилось встречать.
— Я не мошенничаю.
— Как видите, мистер Костнер, я улыбаюсь. А улыбаюсь я вашей наивности. Вы допускаете, что я поверю вам на слово? Я бы с радостью кивнул и согласился: мол, разумеется, вы не обманываете… Только выиграть тридцать восемь тысяч долларов за девятнадцать джекпотов подряд на одной машине невозможно! Подобное не имеет даже математической вероятности, мистер Костнер. Скорее три черные планеты врежутся в наше солнце в течение следующих двадцати минут. Это так же невозможно, как если бы Пентагон, Китай и Кремль нажали ядерные кнопки в одну и ту же микросекунду. Это абсолютно исключено, мистер Костнер. И тем не менее это произошло.
— Мне очень жаль.
— Не думаю.
— Вы правы. Мне нужны деньги.
— Кстати, для чего, мистер Костнер?
— Честно говоря, еще не решил.
— Понятно. Хорошо, мистер Костнер, давайте подойдем к делу с другой стороны. Я не могу запретить вам играть, и если вы будете выигрывать и дальше, я обязан буду вам заплатить. И я не собираюсь посылать за вами небритых головорезов. Наши чеки принимаются везде. Лучшее, на что я надеюсь, мистер Костнер, — это приток посетителей. Сейчас здесь собрался весь Лас-Вегас, все ждут, когда вы опустите в автомат очередной доллар. Это не покроет мои убытки, если вы будете выигрывать дальше, но и не повредит. О вас мечтает потереться каждый неудачник в этом городе. Я хочу попросить вас о небольшой услуге.
— Постараюсь не отказать, учитывая вашу щедрость.
— Шутите?
— Простите. Так что вы хотели?
— Чтобы вы поспали часов десять.
— А вы за это время еще раз посмотрите автомат?
— Да.
— Если я собираюсь выигрывать дальше, подобный шаг был бы с моей стороны ошибкой. Вы поменяете все потроха в автомате, и я не выиграю ни цента, даже если всажу в него все тридцать восемь тысяч.
— Мы имеем лицензию штата Невада, мистер Костнер.
— Я тоже из хорошей семьи. Но посмотрите на меня. Бродяга с тридцатью восемью тысячами долларов в кармане.
— С машиной ничего не сделают, мистер Костнер.
— Тогда зачем вам десять часов?
— Ее надо тщательно перебрать в заводских условиях. Мы должны устранить все неполадки, вроде усталости металла или сточенного зубца в шестеренке, дабы подобное не повторилось на остальных машинах. К тому же это лишнее время для распространения слухов. Толпа нам на руку. Многие из этих ротозеев здесь застрянут, и я постараюсь за их счет хоть немного покрыть связанные с вами расходы.
— Мне поверить вам на слово?
— Мы будем долго работать и после вашего ухода, мистер Костнер.
— Только если я перестану выигрывать.
— Хорошее замечание, — улыбка Хартсхорна больше напоминала судорогу.
— Так что спорить вроде и не о чем?
— У меня к вам было только одно предложение. Если вы хотите вернуться в зал, я не имею права вас задерживать.
— И бандиты меня не пошерстят?
— Простите?
— Я сказал, и банди…
— У вас несколько странная манера изъясняться. Я вас не понимаю.
— Конечно, вы меня не понимаете.
— Перестаньте читать «Нэшнл Инквайр». Вы имеете дело с законным бизнесом. Я просто попросил вас об одолжении.
— Отлично, мистер Хартсхорн. Я не спал трое суток. Десять часов мне не повредят.
— Я распоряжусь, чтобы вам предоставили тихую комнату на верхнем этаже. И… спасибо, мистер Костнер.
— Не тревожьтесь.
— Боюсь, это невозможно.
— За последнее время произошло много невозможных вещей.
Костнер повернулся уходить, когда Хартсхорн закурил и произнес:
— Кстати, мистер Костнер…
Костнер остановился.
— Да?
Все плыло, в ушах стоял страшный звон. Хартсхорн дрожал на периферии зрения, как молния в прерии. Как воспоминание, которое хочется забыть. Как хныканье и мольба в голосе Мэгги, зазвучавшем в клетках его мозга. Голос Мэгги. Все еще здесь… еще говорит…
Они хотят нас разлучить.
Костнер не мог думать ни о чем, кроме обещанных десяти часах сна. Неожиданно это стало важнее денег, важнее забвения, важнее всего. Хартсхорн что-то говорил, но Костнер его не слышал. Слух пропал, теперь он мог только видеть, как шевелятся резиновые губы владельца казино. Костнер потряс головой, желая хоть как-то привести себя в чувство.
