— Слушай, так он и моей маме денег не дает. Даже зарплату толком не платит. Вадик сказал, сколько в таких фирмах бухгалтера получают…
— Вот! Совсем забыл! Я тут разговор Толика и матери слышал, мать у меня вовсе не дура, учти! Так вот она сказала, что как только твоя мама первичку по бухгалтерии в порядок приведет, самую грязную работу выполнит, ее из фирмы выгонят, а на ее место какую-то девушку от твоего настоящего папы поставят.
— Ну, все. Интересно, она в петлю полезет или топиться начнет?
— Кто?
— Мамка моя.
— Не-е! Я знаешь, чего думаю, она с дядей Тереховым сойдется. Он на нее давно глаз положил. Я от тети Тани слышал.
— Ой, Егор! Какой ты дурак!
— Да вот ей Богу, слышал!
— Я не про это. Это уж вообще смешно будет. Какие-то основы в обществе должны быть, а?
— Маш! Да он ведь неплохой мужик! Ты что, Маша! Гораздо лучше, чем наши с тобой папы!
— Егор. Моей маме тридцать два года!
— Ну и что?
— А то! Где этот хороший дядя был раньше? Поблизости отирался! Когда мой папа у нас вещи шмонал, когда твой папа на ее получку подъедался! У нас в большой комнате диванчик этими папами протертый! И сейчас туда еще дядю Тереха запустить? Пошли вы все со своей деревней! Сельпо!
— Маш! Маша! Ну, не обижайся! Маш, погоди!..
* * *
И вернувшись в очередной раз от Тереховых, занеся сумки и мешки в квартиру, бабушка с внучкой, не сговариваясь, за чаем решили больше не ездить ни в какую деревню. Обосралась им деревня ихняя! Пошли они все! Сельпо!
ОСОБЕННОСТИ УЧЕТА ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ
Когда к Кате после конвертика с деньгами неожиданно вернулись чувства и горьким комом встали в горле, она вдруг острее стала видеть все вокруг. Вот Рая в заштопанной кофте выкладывает к чаю банку с пенками от варенья, а Татьяна, о чем-то посмеиваясь про себя, тайком примеряет новые туфли. Вот заскочил проведать их Терех, а в глазах у него — беспокойство и понимание. Приехал с оптовых складов Бобка и тут же кинулся к маленькой щуплой Райке доложиться, как к родному мамкиному подолу. Бочком, ни на кого не глядя, проскользнул в кабинет Валерия Кузька. И раньше бы она даже не заметила этот острый взгляд, брошенный им только на нее. Много чего бы раньше она пропустила мимо ушей, но теперь она не пропускала ни одного разговора. В ее положении была дорога каждая мелочь.
Рая за чаем сказала, что под кабинет Валеры они объединили коридор, кухню и огромный совмещенный санузел одной из квартир, и что Терех с Бобкой так и не смогли до конца заделать отверстие вентканала. Ладно, мол, что догадались в приемной сделать нишу для хранения швабры и ведер уборщицы. Катя тут же потребовала выставить эти ведра из ниши в туалет, а в нишу, не торопясь, стала складывать старые документы. Старых накладных-то у них — море… Ладно, ладно, ладненько. Неплохо было слышно, только надо было на цыпочки вставать на тумбочку, которую по ее просьбе поставил сюда Терех.
Теперь она слушала практически все разговоры Кузьмы и Валета, а телефонные переговоры — через селектор Татьяны, когда та выходила из приемной. Татьяна, может, о чем-то и догадывалась, но к ней в душу не лезла. И когда что-то у Кати совершенно не вязалось с ее представлениями, приходилось раскидывать картишки.
Странные это были пасьянсы, странные. Катя чувствовала, что ни одну из фигур, которые выступали сейчас перед нею с вереницами собственных интересов, разговоров, свиданий, деловых встреч, она не может сопоставить с реальными людьми, окружавшими ее. Причем, это были близкие ей люди, люди которых она знала столько, сколько помнила себя. Нет, себя-то она все-таки помнила, себя она без труда узнала в печальной червонной даме, грустно улыбавшейся ей со старой потертой карты. Такой уж масти, видно, она и останется. Но масти и истинное значение других фигур, плотным кольцом обложивших даму червей, ей были впервые совершенно не ясны. Боже мой! Сколько лет она жила полумертвой! Когда в последний раз она интересовалась собственной судьбой? Ведь носила же она с собою карты, почти все время носила. А гадала-то о чем? О каких-то пустяках, на которые и падали ей пустяковые номера пустяковых мастей. Точно! В последний раз она раскладывала полный пасьянс Люде в темном, холодном подъезде на марьяжный интерес…
Катя долго соображала, а потом решила выполнить совершенно небывалый трех ярусный пасьянс. До такого бы додумался лишь не совсем вменяемый финансист. Раз ничего в своей судьбе она не видит, то и глядеть туда больше нечего. В данный момент ее интересуют приземленные финансовые вопросы. И, мысленно сосредоточившись на Валеркиной фирме, как на денежной бумаге со многими подписями и гербовыми печатями, она выложила на ось пасьянса не фигуру, а туз бубей.
Хорошенько перетасовав карты, она выполнила все магические обряды, подсмотренные ею из-под стола у Макаровны. Поплевала через левое плечо три раза, перекрестила карты левой рукой, подумав, погрела их у сердца над левой грудью. Вздохнула и выкинула веером первый ярус. Вначале она зажмурилась, а потом все-таки взглянула на карты. Все фигуры из ее пасьянса были уже здесь, они вышли так, как это и должно было выпасть по жизни. Ведь в фирме они все работали до нее. И тогда ей впервые пришла в голову нелепая мысль, что все, кто ее окружал долгие годы, уже давно и окончательно поменяли собственные масти…
* * *
Катя нравилась Рае все больше. Она напоминала ей себя, прежнюю, когда она пришла в фирму из полного безденежья и безнадежности. Кроме того, Рая, в отличие от скептически настроенной Татьяны, считала, что все эти расходные ордера — только для отвода глаз. Ведь у Кати с Валерием Сергеевичем все должно быть хорошо. Так уж они решили, чтобы персонал фирмы не раздражать. И из самых лучших чувств Рая относилась к Кате подчеркнуто уважительно, как к будущей жене директора фирмы, относясь к издевательским приколам Татьяны со стоическим терпением. К утреннему чаю Рая выкладывала Катерине взбитые сливки и свежую булочку с изюмом, за которой заходила специально с утра в пекарню по дороге на работу. С душой готовила чай. Заметила она за Катей одну очень понятную ей особенность — Катя совсем разучилась кушать для удовольствия. А какие еще в жизни удовольствия? И когда Катя ела ее булочку, Рая радовалась напротив ее, жалостно подперев щеки руками.
И как-то, в приливе самых нежных чувств, она брякнула при Кате одну вещь, которая все время вертелась у нее на уме, когда она думала про подругу. Ну, сказала, не подумав, конечно. И зачем только сказала? Вырвалось просто. Даже не заметила. Сказала, что зря все-таки Терех Валерию Сергеевичу адрес Катин отдал. Рая так старалась для него самого этот адрес раздобыть, а он вдруг взял, да отдал. А как бы хорошо было бы, если бы вот они бы, такие хорошие бы сейчас вместе бы… Нет, она, конечно, хорошо к Валерию Сергеевичу относится! Но вот если бы еще лучше получилось…
