Японец ответил:
— Веревка, камень и еще один помощник. — Он стал объяснять, что Хироко
— его жена — отличная ныряльщица, в юности была аму — добытчицей раковин. Однажды ее чуть не загрызла акула. Здесь много акул. С тех пор жену ни за что не загонишь под воду. Хотя бояться акул не следует. Но что поделаешь с женскими капризами! Напарника он найдет среди рыбаков, что приходят на остров в июне. Тогда приезжает скупщик трепангов и рыбы, он охотно берет и жемчуг. Юдзи с лукавым видом стал «пересыпать» из пригоршни в пригоршню невидимые жемчужины.
Гарри Уилхем, сосредоточенно следивший за ребятами на берегу, сказал:
— Пожалуй, я подарю им Фанни. Теперь я ее хозяин, и лучшего общества мне для нее не найти. — Он подвинул к себе радиостанцию, стоявшую на циновке, включил приемник на аварийной волне. С минуту слышались только шипение и потрескивание, затем раздался вкрадчивый голос:
— …Плот девяносто шесть! Вызываю плот девяносто шесть! Говорит старший офицер Гольдман. Почему не отвечаете? Что с вами случилось? Я слушаю вас. Мистер Гордон, предупреждаю: вы затеяли плохую игру…
Гарри Уилхем выключил станцию:
— Как он о нас беспокоится! Ну, док, насолили мы ему, видно, здорово, что он с нами заговорил, как волк с Красной Шапочкой. Думаю, что Сэм уже на острове или скорее всего их подобрало какое-нибудь судно. Пусть плывет подальше, а мы здесь переждем.
Внезапно повеяло сыростью: со скал поползли клубы сизого тумана. Скоро туман заполнил бухту, не стало видно ни плота, ни лодки. Явственнее доносился шум волн, бившихся о рифы, и голоса птиц. Хироко позвала:
— Кан, Марико! — Голос ее поразительно напоминал крик испуганной чайки.
Дети, оживленно разговаривая, подходили к дому. Хироко задвинула стенку. Стало почти темно.
— Вот оно, здешнее райское житье, — не преминул заметить Гарри Уилхем.
— Под крышей еще куда ни шло, а каково в море в такой туман, на крохотной лодчонке?.
Джейн сказала:
— Вы, Гарри, совсем развенчали остров и море.
— Должен заметить, мэм, что море здесь действительно скверное. Плохая о нем идет слава. Туманы падают как снег на голову; есть у здешнего моря в запасе кое-что и похуже.
— Туман скоро пройдет, — заверил Юдзи. — Завтра будет солнце. Бывают плохие туманы, как день назад, когда село на Риф Печали ваше судно.
Перед ужином, как и предупреждал Гарри Уилхем, Хироко предложила гостям принять ванну, но прежде выкупала ребят, а также вымылась сама после Джейн, для мужчин же нагрела новый котел воды.
За ужином продолжались долгие разговоры. Дети уснули под шерстяным одеялом, захваченным с «Глории». В ногах у них свернулись Фанни с Кингом. Горел керосиновый фонарь, слабо освещая комнату. Ритмично урчал прибой. Изредка сонные чайки поднимали гам.
Не выдержав, уснула Джейн. Улеглись хозяева. Сладко похрапывал Гарри Уилхем. Не спали только мистер Гордон с Томасом Кейри.
— Нам с вами нельзя показываться в Сан-Франциско, — говорил профессору Томас Кейри, — пока все не уляжется.
— Вы думаете, что они постараются избавиться от нас?
— Непременно, Стэн. Мы для них даже страшнее писем Смита.
— Без свидетелей они запросто опротестуют подлинность документов.
— Не исключаю. Я думаю, что четвертый акт нашей пьесы будет еще более содержательным и напряженным. — В голосе мистера Гордона прозвучали восторженные нотки.
Прогноз рыбака Юдзи оправдался — утро выдалось ясное, солнечное. Коварное море окружало безмятежной синевой одинокий маленький островок. Огромные тучи белых птиц, неистово горланя, вились над грядой рифов. Юдзи Накамура собирался на лов трепангов, которые, по его словам, во множестве водились на береговых отмелях.
— Надо, чтобы солнце поднялось выше, тогда оно осветит дно, — сказал он и вдруг чутко прислушался. — К нам идет моторное судно, — сообщил он.
— Неужели Бешеный Сэм? — Гарри Уилхем испуганно сверкнул глазами. — Его только нам и не хватало…
Но матрос ошибся. В бухту входил незнакомый катер. Это был КР-16. Его свежевыкрашенная рубка сверкала на солнце, запаса шаровой краски хватило еще лишь на часть левого борта, весь некрашеный корпус облупился, был в белых подтеках соли, и всем своим видом катер показывал, что немало хватил лиха, пока добрался до этой благословенной бухточки.
— Советский военный флаг! — приглядевшись, воскликнул Гарри Уилхем. — Точно, это русское судно. Судя по всему, оно побывало не в одной переделке! — И он побежал на конец естественного мола.
Джейн сказала мужу:
— Том! Тебе представляется случай блеснуть знанием русского языка.
— Попробую, но боюсь, что особого блеска не получится.
Мистер Гордон заметил с довольным видом:
— Новые персонажи пьесы, и совсем из другого мира!
КР-16, не сбавляя хода, шел прямо к молу. На баке стоял Алексей Горшков в полотняных штанах и форменке, выбеленных на солнце и на ветру. Он махал рукой, отвечая на приветствия с берега. Обернувшись, сказал старшине:
— Ришат Ахметович! На плоту, что пришвартован справа, написано: «Глория-96».
— Вижу, Алеша.
— Стоп моторы!
— Отдать якорь!
Катер развернулся кормой и подошел к ближней оконечности мола.
Гарри Уилхем принял причальный конец и, закрепив его вокруг базальтовой глыбы, крикнул:
— Товарищ, давай, давай! — протянул руки, помогая сойти на мол.
Все трое русских, почувствовав под ногами твердую почву, остановились в замешательстве: им показалось, что камни плывут под их ногами, раскачиваются, как палуба катера. Гарри Уилхем понял их состояние.
Смеясь и повторяя свое «давай, давай», он взял было под руки Горшкова и старшину Асхатова.
— Благодарим, мы сами, — сказал старшина по-английски.
Они благополучно добрались до берега; пожав руки хозяевам острова и их гостям, опустились на песок, так как кружилась голова и подгибались ноги.
Алеша Горшков похлопал ладонями по горячему песку.
— Хорошо! — сказал он, улыбаясь. — Какой остров! Какие пальмы!
Джейн обратилась к мужу:
— Что говорит этот юноша?
— Ему нравится остров. Похоже, что они очень долго пробыли в океане.
— Подъем, друзья! — приказал старшина, первым вскакивая. — Что это мы расселись, когда перед вами стоит дама!
Поднялись и Горшков с Авижусом.
Разговор шел попеременно то по-русски, то по-английски. Томас Кейри довольно хорошо знал русский, а некоторые знания английского старшиной позволяли вести оживленную беседу. Начались обоюдные расспросы. Узнав, что КР-16 пробыл в океане пятьдесят один день, Гарри Уилхем и Накамура от удивления раскрыли рты. Рыбак что-то говорил по-японски, приседая и хлопая себя по бедрам, Гарри Уилхем снова принялся пожимать руки и награждать русских моряков шлепками по исхудавшим спинам и плечам.
