— Вы утв… ну, я хотел сказать… лечение при помощи антигерона на сто процентов приводит к успеху и совершенно безопасно?
— Из нескольких сотен пациенток только у одной возникли проблемы. Неожиданная и очень редкая аллергия.
— Значит ли это, что ваше средство действует безотказно?
— Конечно, нет. Однако его надежность превышает девяносто девять процентов.
— Мисс Брекли, многие предполагают, что, если антигерон будет широко применяться — точнее, если он вообще будет применяться, — это приведет к серьезным последствиям для нашего общества. Вы согласны с этими. прогнозами?
— Конечно.
— А что, по вашему мнению, может произойти?
— Неужели вы думаете, что останутся вопросы, на которые не окажет влияние увеличение возможной продолжительности жизни?
— Насколько мне известно, мисс Брекли, научных экспериментов с целью проверки вашего открытия до сих пор поставлено не было.
— Вы ошибаетесь, мистер Пиджен. Я сама, как биохимик, провела самые тщательные исследования.
— Я… э-э… ну… лучше, наверное, сказать — независимого расследования?
— Пока не было.
— Будете ли вы рады подобному расследованию?
— А почему я должна ему радоваться? Меня вполне устраивает эффективность антигерона.
— В таком случае давайте поставим вопрос следующим образом: станете ли вы возражать против исследований?
— И снова — почему я должна возражать? По правде говоря, мистер Пиджен, мне совершенно на это наплевать. В пользу исследований говорит только одно: оно может привести к открытию других, возможно, более предпочтительных видов антигерона.
— Мисс Брекли, всех интересует природа чудо-средства.
— Это химическое вещество, которое относится к классу субстанций, вырабатываемых микроорганизмами. Оно обладает свойством тормозить определенные процессы метаболизма и имеет отдаленное сходство с антибиотиками.
— Понятно. А не могли бы вы нам рассказать, откуда берется эта субстанция?
— Я предпочла бы пока не отвечать на этот вопрос,
— Не кажется ли вам, мисс Брекли, что… ну, ваши слова вызовут гораздо больше доверия, если вы сообщите нам хоть какие-нибудь факты?
— У нас с вами, похоже, совершенно разные цели, мистер Пиджен. Интересно, почему вы так уверены в том, что я хочу, чтобы мои слова «вызвали доверие»? Я не политик и не знахарка. Антигерон действительно существует. Результаты его воздействия… ну, совсем как с касторовым маслом, совершенно не зависят от того, верят в него люди или нет. Вера тут ни при чем, она никоим образом. не воздействует на его свойства…
— О, Берт, переключись на «Ай-ти-ви», вот молодец. Она все равно ничего не скажет. Можно было не сомневаться, что в конечном итоге интервью выльется в обычную заумную болтовню. В «Би-би-си» такое просто обожают..
— Милый… Ты не спишь?
— М-м-м…
— Милый, я тут думала… про этот антигерон.
— М-м-м?
— Ну, это ведь ужасно долго, правда? Гораздо дольше, чем мы думали, так ведь? Как ты считаешь, двести лет — это хорошо или плохо, милый? Я… ну… фффу!
— Что, черт подери, ты там бормочешь?
— Бормочу! Какая прелесть!.. Мне было нечем дышать! Лично я считаю, что следует запретить брать бороды в постель. Я… фу-ф… ф-ф-ф…
Через десять минут:
— Послушай, лапочка, ты же так и не ответил на мой вопрос.
— Конечно, это плохо. Определенно, плохо.
— О, милый, ну ты и свинья!
— Должно быть триста лет, по крайней мере.
— А-а-а, мерзавец… О ми-и-и-илый!..
«Говорит радио Москвы.
Относительно сообщений, напечатанных в лондонских газетах, московская газета «Известия» сообщает в своем сегодняшнем номере:
«Заявление британской прессы о том, что был открыт препарат, который увеличивает нормальную продолжительность жизни, нисколько не удивило хорошо информированных граждан республик Советского Союза. Наши люди прекрасно знакомы с исследованиями ученых, работающих в Отделении гериартрического лечения при государственной клинике в Комске под руководством Героя Советского Союза доктора А. Б. Кристановича. На ученых в СССР не произвели никакого впечатления необоснованные утверждения, сделанные в Лондоне. Они указывают, что работы британских ученых основаны, вне всякого сомнения, на достижениях А. Б. Кристановича и эксплуатируются в интересах капиталистов, а информация, сообщенная в британских газетах, может рассматриваться не иначе как преувеличение, основанное на желании получить максимальную личную выгоду.
Таким образом, работы А. Б. Кристановича вот уже в который раз демонстрируют всему миру, что прогрессу советской науки» невозможно помешать…»
— Доброе утро, констебль.
— Доброе утро, сэр. У вас все в порядке?
— Я немного перебрал, констебль. Не обращайте внимания. Прекрасно себя чувствую и все соображаю. Просто перебрал немного.
— Вам бы лучше пойти домой, сэр.
— А я как раз туда и направляюсь, констебль. Живу совсем рядом. Просто потрясающе… потрясающе.
— Рад это слышать, сэр. И тем не менее на вашем месте я бы…
— Вы же не знаете, почему я надрался, правда же? Хотите, скажу? Эта особа с ее анти… анти… ну, анти-что-то…
— Антигерон, сэр?
— Вот именно. Антигерон. Видите ли, меня интересует стасис… статистика. Я этим занимаюсь. Как только эта анти… антиштука станет широко применяться… нам всем грозит голод. Меньше, чем двадцать лет… Все будут голодать. Очень печально. Поэтому я пошел и напился. Просто потрясающе, ужасно.
— Знаете, сэр, придется нам проследить за тем, чтобы антитерон не получил широкого распространения, вы со мной согласны?
— Не поможет, констебль. Воля к жизни сильнее всего на свете. Мы не сумеем их остановить. Воля индивидуума к жизни является частью его жизненной силы. Все дело в балансе. Когда слишком много жизненной силы, она сама себя уничтожает. Вам когда-нибудь приходило это в голову, констебль?
— Да не очень, сэр. Слушайте, может, вам все-таки стоит отправиться домой? Знаете, уже сильно за полночь.
— Ладно, констебль. Иду. Я просто хотел с вами поделиться, и только. Двадцать лет — и все начнут голодать. Очень серьезное положение дел. Не забудьте, я вас предупредил.
— Запомню, сэр. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, констебль.
— Вы где? — спросила леди Тьюли.
— Здесь. Заходите, Дженет, — донесся голос Дианы.
Дженет Тьюли подошла к окну:
— Ой, Диана, какой прелестный сад, и прямо тут. Кто бы мог подумать?
