Кантра перевела взгляд, осматривая прохожих и проверяя, нет ли за ними слежки. Не было, насколько она могла судить – только она могла судить далеко не так хорошо, как ей хотелось бы.
– А вот и наше такси, – сказал стоящий рядом Джела.
Она повернулась, глядя, как машина пересекает четыре полосы движения: это была всего лишь скамейка, установленная позади горба с навигационным компом и заключенная в плас-щит. Вся машинка неслась на трех колесах.
Кантра сделала шаг вперед, почувствовала кого-то слишком близко у своего правого плеча и крутанулась, чуть не сбив с ног одно из полосатых одеяний. Она мельком успела увидеть в тени капюшона бледные глаза и сверкнувшие зубы – и ей в ладонь вложили что-то прохладное.
– Хорошей тебе смерти, сестра, – пробормотал тихий голос – и они исчезли.
Такси прибыло, Джела уже сидел на скамье, дверь опускалась, а щит начинал терять прозрачность…
– Кантра!
Она вздрогнула, нырнула под опускающуюся дверь и тяжело рухнула на скамью, стукнувшись о плечо Джелы.
– Извини, – пробормотала она.
– Ничего, – отозвался он, почти все внимание сосредоточив на экране с планом. Он дернул головой в сторону закрывшейся двери: – Что это было?
– Пара психов, сунули мне…
Она разжала руку – и заморгала при виде простой квадратной плитки, лежащей у нее на ладони.
– Похоже на одну из игрушек, которые я отвезла Дяде, – сказала она.
Пункт назначения был выбран и введен, и такси стало набирать скорость. Кантра позволила себе тихий вздох облегчения по поводу ставшего полностью непрозрачным щита. Джела откинулся на спинку скамьи и протянул широкую ладонь.
– Можно мне посмотреть? Она бросила плитку ему в руку.
– Сколько угодно.
Его пальцы сжались на пластинке, и он застыл, прикрыв глаза. Прошла секунда, вторая, третья…
Он зашипел и широко расставил пальцы. Плитка упала на пол такси.
Кантра быстро посмотрела на него – и увидела на его лице неподдельный гнев.
– Не произвело впечатления, насколько я понимаю, – заметила она.
Джела указал на упавшую плитку:
– Ты выслушала то, что она говорит?
– Она мне ничего не сказала, – ответила она, – но я держала ее всего пару секунд и при этом была занята чем-то другим.
– Попробуй ее, – посоветовал он.
– Если она так тебя взбесила, то, наверное, не стану. Может, просто расскажешь?
Он резко вздохнул, потом еще раз. Их такси сильно накренилось – видимо, на большой скорости поворачивая за угол. Кантра снова ударилась о плечо Джелы, поймала петлю и выпрямилась.
– Она попросила меня принять священное писание самоубийства, – проговорил Джела с едким спокойствием. – Она посоветовала мне остановиться, вспомнить о тех, кого я люблю, и включить их в мою смерть.
– Вот как?
Кантра посмотрела на пол, но плитки там не было видно: несомненно, она скользнула под скамью во время недавнего резкого поворота.
– Работа шериксов, считаешь. Это не было вопросом.
– А чья же еще? – ответил он и сосредоточил внимание на плане – и быстрой зеленой линии, прочерчивающей их путь по городу.
Он пристукнул по дисплею своим широким пальцем, и она наклонилась посмотреть внимательнее.
– Мы сойдем через пару поворотов… – Он улыбнулся, но не на своем обычном уровне, – … если переживем поездку. Мы войдем на место встречи сверху, осмотрим его, прежде чем заходить. Так?
Радуясь, что Джела ведет себя благоразумно, Кантра улыбнулась ему, хотя подозревала, что и у нее улыбка получилась не так удачно, как обычно.
– Так.
Пока что они шли по графику. Из такси они вышли в квартале от места встречи – магазина под названием «Ежедневный бизнес», который сдавал в аренду защищенные от наблюдения комнаты для деловых встреч с оплатой за каждые четверть часа по местному времени.
Джела планировал провести разведку, а потом занять позицию и наблюдать за входной дверью. Он решил, что сможет вполне точно определить своего связного и что-то понять, прежде чем обнаружить себя.
Он пообещал себе, что, если ему покажется, будто дело плохо – или хотя бы что риск непомерно велик, – он уйдет, вернется на корабль и проведет перегруппировку.
Присутствие Кантры осложняло дело, но, с другой стороны, она вполне способна за себя постоять, что успела продемонстрировать уже не раз.
Не говоря уже о том, что он просто был рад иметь ее рядом.
Солдат, даже если он настоящий бунтарь и универсал, – это стадное существо, привыкшее иметь рядом своих товарищей. И теперь ему было тепло при мысли о том, что у него за спиной товарищ – поскольку не исключено, что им придется действовать.
Улицы в этой части города были поуже и не такие людные. Здания чаще представляли собой одноцветные кубики, а не скругленные пастели северо-восточного района.
Кантра шла слева, отставая на шаг. Краем глаза он наблюдал, как она осматривает улицу, здания, людей.
«Женщина, которая полностью способна за себя постоять», – снова подумал он – и снова почувствовал тревогу, потому что время поджимало. Если сегодня ему не удастся установить надежную связь, то может выйти так, что и дерево, и его задание перейдут в уверенные руки этой женщины, которая настолько долго привыкла думать только о себе и своем корабле, что не обязательно сможет принять более широкие обязательства.
«Оставь это, – сказал он себе. – Сначала дело. Тревоги – потом».
– Подходим, – проговорил он достаточно тихо, чтобы его услышала только Кантра. – Нам надо повернуть направо, дойти до второго перекрестка и свернуть. Тогда…
– … мы окажемся в служебном проезде, – закончила она за него, но в ее голосе звучал скорее смех, а не раздражение. – Я ведь посмотрела на план, как обещала.
Джела оглянулся и встретился с ее мягким зеленым взглядом.
– А мне казалось, что ты не беспокоишься, – сказала она.
Он пожал плечами.
– Присутствие гражданского лица идет против старых привычек, – признался он, неожиданно для себя сказав правду.
– Давай считать, что это пилот прикрывает второго пилота, – откликнулась она. – Так привычкам будет легче?
– Легче, – ответил он, придерживаясь почти-правды. – Хорошо, когда рядом товарищ.
– Непривычно спокойно, – признала она. – Это наш поворот?
Это был их поворот, и они свернули, выйдя из-под прямого солнца в глубокую тень. Джела сделал знак рукой, и Кантра широко шагнула, чтобы пойти плечом к плечу.
– Если будут какие-то проблемы – хотя я их не ожидаю, – то твое дело – выбраться и вызвать подмогу, – сказал он и устремил на нее такой жесткий взгляд, на какой только был способен.
Ее лицо было невозмутимо-благодушным: дурной признак.
