– Вы имеете в виду... – Запах пота заполнил кабинет. – Но с тех пор как ракеты были запрограммированны, политический климат коренным образом изменился, господин президент. Это раньше мы действовали безнаказанно. После уничтожения целого города...
Президент улыбнулся, но глаза оставались холодными:
– Если бы подобное осуждение ваших способностей вы услышали от другого, он был бы давно казнен.
– Осуждение? Я не...
– Я имею в виду вашу разведывательную информацию. Вы утверждаете, что в полдень по Гринвичу боеголовки спонтанно взорвутся. Ну и запустите их, но так, чтобы в полдень все ракеты были в апогее. Если ваша информация верна, они никогда не достигнут цели...
– А если неверна?
Президент сделал глоток.
– Дорогой мой генерал, у вас хватает духу оценивать и эту возможность?
Глава 18
– Отойди от машины, – произнес человек с пистолетом. На его сером вытянутом лице застыло строгое выражение хорошо осознаваемой цели.
– С удовольствием, – с улыбкой произнес Хачмен.
Викки мертва, он знал это, но сейчас, как ни странно, это не оказывало на него никакого воздействия. Чувства возвращались в раненую руку, и он ощущал, как по пальцам стекает кровь. – Вы уверены, что хотите, чтобы я отошел?
– Хватит игр! Отойди!
Хачмен снова улыбнулся запекшимися губами.
– Хорошо, но вы заметили, где мой палец?
– Я всажу тебе пулю в солнечное сплетение, и ты даже не успеешь пошевелить рукой, – мрачно пообещал человек с пистолетом.
– Может быть. – Хачмен пожал плечами. Смерть Викки словно заморозила все его чувства. – Но вы не поняли. Посмотрите внимательно на мой палец, и вы увидите...
– Он уже нажал ее! – в первый раз заговорил человек, ударивший Викки. – Надо смываться. Они будут здесь в любую минуту.
– Стоп! – Человек с пистолетом взглянул на Хачмена с подозрением. Спокойствие Хачмена явно задевало его. – Если это блеф? Если я...
– Едва ли ваши хозяева оценят это. – Хачмен чуть не рассмеялся. Они пытались испугать его оружием, не понимая, что теперь, когда Викки нет, слова «страх», «ненависть», «любовь» потеряли для него всякий смысл. – Я слабый человек, и, когда я создавал эту Машину, я предвидел именно такую ситуацию. Поэтому я вмонтировал цепь, которая замкнется, стоит мне убрать палец с кнопки.
Уголок рта у человека с пистолетом дернулся.
– Я могу сломать машину.
Хачмен закашлялся. Горло болело невыносимо, и он боялся, что вот-вот пойдет кровь.
– За три секунды? Чтобы луч дошел до Луны и, отразившись вернулся на Землю, нужно всего три секунды. Кроме того, нужно будет заставить меня держать кнопку. А я отпущу ее, если вы сделаете хотя бы один шаг в комнату.
– Хватит, – озабоченно произнес второй мужчина. – Пойдем отсюда. Кажется, я слышу что-то...
Входную дверь с треском вышибли. Человек с пистолетом отвернулся от Хачмена, поднимая оружие, и на какое-то время Хачмен оглох от грохота автоматов в замкнутом пространстве Двое мужчин исчезли в облаке дыма, пыли и ошметков штукатурки. Затем все смолкло. Через несколько секунд на лестнице показались двое солдат в боевом снаряжении. Молча они вошли в комнату, встали по обе стороны от двери и навели на Хачмена автоматы, из которых еще змеился едкий дым.
Хачмен сидел неподвижно. Комната постепенно заполнялась людьми, большинство из них в штатском. Они глядели на него почти благоговейно, вбирая взглядом каждую деталь его внешнего вида и машины, на которой покоилась рука, но никто не проронил ни слова. На улице кратко взвыла сирена и тут же смолкла в разочарованном стоне. Хачмен задумчиво глядел на вошедших, смутно сознавая, что ситуация в чем-то становится почти комической, но судорожные толчки крови в раненой руке мешали ему сосредоточиться, и он призвал на помощь всю свою волю. Он взглянул на часы. Оставалось три минуты. «Уже скоро, – думал он. – Три минуты не делают разницы, но все же...»
В комнату вошел сухощавый, с проседью человек в дорогом костюме консервативного покроя, и кто-то закрыл за ним дверь. Хачмен узнал его и устало кивнул.
– Вы знаете меня, мистер Хачмен? – произнес тот с ходу. – Я сэр Мортон Баптист, министр обороны правительства Ее Величества.
– Я знаю вас.
– Тем лучше. Стало быть, вы понимаете, что я обладаю властью приказать расстрелять вас прямо сейчас, если вы не отойдете от машины.
Хачмен взглянул на часы. Две минуты.
– Нет смысла убивать меня, господин министр. Я отойду, если вы так желаете.
– Тогда отойдите.
– А вы не хотите узнать, почему те двое, что пришли сюда раньше вас, не тронули меня?
– Я... – Баптист взглянул на палец Хачмена, и его глаза померкли. – Вы хотите сказать...
– Да. – Быстрота, с которой министр оценил ситуацию, произвела на Хачмена впечатление. – Она сработает, когда я отпущу кнопку.
– Питание? – рявкнул Баптист, оглядывая комнату.
Один из тех, кто вошел вместе с ним, слегка покачал головой.
– Все автономное, – произнес Хачмен. – Пожалуй, единственное, что могло бы меня остановить, это атомная бомба, сброшенная на Хастингс прямо сейчас.
Человек, покачавший головой в ответ на вопрос о питании, подошел к министру и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул и подал сигнал, после чего кто-то открыл дверь.
– Если вам только что посоветовали изменить положение машины, например автоматной очередью, не пытайтесь следовать этому совету, – сказал Хачмен. – Это хороший совет. В этом случае луч пройдет мимо Луны, но если кто-нибудь попробует выйти из комнаты или уйти с линии огня, я уберу палец.
Одна минута. Баптист подошел ближе.
– Есть ли смысл апеллировать к вашей лояльности?
– Лояльности к кому?
– К вашей... – министр запнулся. – Вы не дали нам достаточно времени. В эти самые минуты ваши соотечественники работают над боеголовками, пытаясь демонтировать их вовремя. Если вы включите машину...
– Плохо, – прокомментировал Хачмен. «Викки уже нет».
– Идиот! – Баптист ударил его по лицу. – Вы теоретик, Хачмен. Закрылись в своей башне из слоновой кости и отгородились от реальности. Неужели вы не понимаете, что ничего не добились?
– Поздно, – произнес Хачмен, поднимая руку. – Я уже сделал это.
Эпилог
Счастье, как и многие другие понятия, – вещь относительная. Разумный компромисс между амбициями и способностями. И в какой-то мере мы трое достигли покоя.
Я только что закончил мыть Викки и уложил ее в постель. Нет, ее не убили в тот день в Хастингсе, хотя сломали шейные позвонки, и доктора говорят, что она выжила чудом. Пожизненный паралич. Мне приходится кормить ее, следить за чистотой ее тела, быть постоянно на подхвате. И Викки (разумеется, не позволяя даже самой себе в этом признаться) находит известное удовлетворение при мысли, что теперь наконец-то она безраздельно владеет мной. Мы больше не устраиваем тех ужасных ссор по поводам, которые могла придумать только прежняя Викки.
