ловушка, Андрюша… как стыдно попадаться. Надеешься, что её вытянут, когда тебя ликвиднут? Ты поставил не на тех, малыш. Мы, «Барракуда», быть может, попытались бы. Шедми — в союзе с нами. Но не твои хозяева. Чтоб они стали тратить денежки на несчастную старуху… мать дурака…
Андрей схватил его за грудки:
— Ты врёшь!
— Руки убери, — презрительно бросил Кранц. — Нет. Ты сейчас всё понял. Когда ты связывался с домом?
— Сволочь! — выдохнул Андрей. — Какая ж ты сволочь! Вам с Майоровым на всех накласть с горкой, у вас никого нет, души у вас нет, подонки! И всё для вас — игрушки! Но ради чего?! Ради чего, Венька?
Кранц стряхнул с себя его руки.
— Где-то мы не туда свернули, — сказал он с глубокой печалью. — Свернули не туда… когда всё человечество разделилось на потребителей, элиту и учёных — и только горсточке людей осталось интересно что-то, помимо прибылей, карьеры, развлечений, личного счастьица и всего этого вот… Бессмертия хочешь, Андрюша? И тебе пообещали, да? Для тебя и для мамы?
— Это ж очевидно! — удивился Андрей.
— Вот! — Кранц сделал странный жест, ткнул большим пальцем руки вниз, будто хотел сказать «в пекло!» — Вам очевидно. Уничтожить чужую культуру — приемлемые потери ради того, чтобы вам вечно чай пить. Ты не элита, Андрюша, но рассуждаешь, как они. Они тебе понятны, правда?
— Что ж тут непонятного? — ещё больше удивился Андрей. — Каждый хочет жить.
— Не каждый — за чужой счёт.
— И кто из нас апостол? — рассмеялся Андрей зло и слишком высоко, будто заставлял себя смеяться. — Я-то поиграл в попа, когда надо было по легенде, а ты? Что, веришь в бога? Впрямь?
— Какая тебе разница, во что я верю, — сказал Кранц устало. — Они впрямь держат детей шедми на Аляске?
— Да я не знаю точно, — тон Андрея стал деловым. — Кажется, там база штатников. А наша — под Мурманском. Там их держать дешевле.
— Спасибо, — сказал Кранц.
Это было сказано очень буднично, но от этого простого слова Андрей словно от гипноза очнулся. Вздрогнул всем телом — и сунул руку за отворот куртки.
Что сделал Кранц, я не поняла. Чем он попал в Андрея, в какое место — это было очень быстро, стремительный бросок, как у змеи. Но я поняла, что попал он — смертельно: Андрей скорчился, рухнул на гальку и затрясся мелкой припадочной дрожью.
А Кранц вдруг повернул голову и посмотрел на меня. Сквозь ночной мрак, как какой-то лемур или вампир.
— Вера, — сказал он негромко, — выходи оттуда.
Я послушалась, но ноги у меня подкашивались. Явственно. Я шла к нему и думала: о, я — следующая.
А Кранц сказал спокойно и дружески:
— Ты записала, девочка?
Я уже знала, что его тон ничего не значит. Что он может убить — и даже голос у него не дрогнет. Я боялась, как никогда в жизни, но кивнула.
— Умница, — сказал он. — Сохрани.
Он наклонился к телу, содрогающемуся на камнях, и вынул из его внутреннего кармана крохотную штуковину, похожую на игрушечный пистолет. И улыбнулся мне:
— Фиговый Андрюша ликвидатор, да? Трепло. Весь на нервах, как последний штафирка — и тебя не заметил, разиня. Напрочь растерял квалификацию в своей поганой конторе…
А может, он сказал «Конторе». С большой буквы.
Меня бросило в жар, несмотря на ледяной ветер с моря.
— Не бойся, Вера, — сказал Кранц. — Часа на три он совершенно безопасен. Позови мне моих шедми. «Барракуд» Догу и Эцу. Ты знаешь, где их разместили?
— Да! — радостно сказала я.
Меня ужасно обрадовало, что Андрей живой, но тут же я подумала, что его могли оставить в живых, чтобы допросить.
— Я позову, — сказала я. — А мне можно будет послушать, что он ещё скажет, Вениамин… э?..
Кранц вздохнул и мотнул головой — и тут я поняла, насколько он устал от этого разговора.
— Можно, — сказал он ласково. — Тебе — можно. Беги.
Когда на нашей базе появился Кранц, мне здорово полегчало.
Кранц — из тех людей, с которыми очень уютно работать, потому что они чётко знают, что делать даже в самой безнадёжной ситуации. Да она им и безнадёжной-то не кажется… впору позавидовать.
Кранц был спокоен, а мне было беспросветно. И радовало только, что можно предоставить Веньке общаться, а самому попытаться прийти в себя и как-нибудь собрать обломки мыслей и осколки сердца.
Я пил чай, пахнущий дымом, и думал: почему ж я не взял Кые на Землю, а потом сюда? Позаботился об её здоровье… побоялся, что перелёт ей повредит, сразу-то после госпиталя… Дурак.
За что, вот за что судьба так с ней? За что судьба так с ними?
Даже если бы биологам с Эльбы удалось простимулировать зачатие — всё равно это ничего не изменило бы и никого не спасло. А вот здесь…
Здесь «Барракуда». И Веня обмолвился, что одним из направлений научной работы было именно продление репродуктивного возраста у шедми. А ведь если тут у них уцелело хоть что-то от шедийской фундаментальной науки… чем чёрт не шутит…
Э, всё равно.
Вокруг о чём-то говорили, пытались строить планы, но я их почти не слышал. Мне было не отвлечься от Эльбы.
А выбила меня из этого состояния Вера. Она прибежала по пляжу от детского корпуса и с разбегу подлетела ко мне.
— Алесь! — выпалила она с выдохом. — Вас зовёт Кранц!
Юл вскочил:
— Верка! Где тебя носит?
Она кинулась к нему на грудь. Её мелко колотило, то ли от возбуждения, то ли от холода:
— Я так з-замёрзла, Юльчик!
Юл поднял плед, на котором сидел, и укутал её поверх куртки, а поверх пледа обнял. А я сказал:
— Куда меня зовёт Кранц, Вера?
Чувствовал себя как-то странно. Раздрайно и нервно, словно где-то ошибся — и за это предстоял неизбежный разнос от судьбы.
— На пристань, — сказала Вера, повернувшись ко мне. — Туда субмарина подошла. Там шедми с подводной базы, Кранц и его товарищ… ну, знаете, этот южный парень, тоже синий. И этот… Андрей.
Не понравилось мне всё это страшно. Но меня звал Веня — ладно, хорошо. Пусть так. Посмотрим на месте.
— И я пойду, — сказала Вера и принялась выбираться из пледа.
— Куда? — рассмеялся Юл. — Ты же холодная, как шедми, ты простудишься! Журналистское расследование?
— Мне Кранц разрешил, — сказала Вера значительно. — А тебя не звал, Юль.
— Ну уж нет! — Юл снова укутал её и обнял за плечи. — Пойдём вместе.
Так мы и пришли, втроём. Юл неожиданно был очень
