Прогалины хорошо освещала луна, но тропинки в зарослях были почти неразличимы в темноте. Однако Фуртиг легко находил путь по памяти, он шёл так же свободно, как по освещённым тротуарам в Логовах. Эти места служили охотничьими угодьями Народу из Пещер.
Ночь изобиловала звуками. Перекликались ночные птицы, вышедшие на свою охоту, шелестели насекомые, шуршали мелкие зверьки, замирая, учуяв запах чужаков.
Фуртиг дышал полной грудью и с удовольствием ступал по почве, а не по камню коридоров. Он наконец-то шёл в Пещеры! Он радовался каждому уловленному запаху, каждому долетевшему звуку.
Лили-Ха, несмотря на то, что всю жизнь прожила в Логовах, шла быстро, не отставая от двух охотников. Правда, она часто смотрела по сторонам, но это потому, что всё здесь было ей в диковинку. Казалось, окружающее не вызывало у неё никакой тревоги, один чистый интерес.
Они остановились у родника, столь памятного Фуртигу. Решили не только попить, но и поесть — припасы съестного были захвачены из Логова. Каждый ел и прислушивался, не появится ли за лесными звуками равномерный гул Летателя, вышедшего на охоту.
— Если их всего четверо, можно разгромить их, — задумчиво сказал Фуртиг. — Допустим, они разведчики. Если они не вернутся из разведки, их клан поймёт, что лучше не соваться сюда.
— Мы не знаем, для чего они ведут разведку, — возразил Фоскот. — Если они всего лишь ищут новые территории для поселения, и не возвратятся из такого поиска, то для их народа это будет и вправду предупреждением — не соваться.
— Нельзя судить о действиях Демонов по тому поступку, который мы совершили бы, будучи на их месте, — Лили-Ха как всегда говорила со вдумчивостью, присущей обитателям Логова. — Демоны не обязаны думать так же, как и мы.
Фоскот фыркнул:
— Может, они вообще не думают. Вспомни, что говорят старые легенды о последних днях Демонов. Тогда, согласно легендам, Демоны совсем потеряли рассудок, они стали охотиться друг за другом и убивать друг друга. Точно так же, как охотились и убивали наше племя. Кажется, эти четверо прилетевших, взялись поступать точно также. Схватили же они юных Клыкастых — явно безо всякой цели!
— Снова нельзя уверенно говорить, зачем они это сделали, — возразила Лили-Ха. — Может быть, они берут молодых особей, чтобы изучить обычаи мира, с которым они так жестоко расправились когда-то.
— Не думаю, — ответил Фуртиг. Доказать правоту предположений Фоскота он не мог. Но что-то говорило ему, что Фоскот говорил верно. Фуртиг как будто воочию видел похищение маленького Клыкастого из клана Сломанною Носа. Фуртиг заговорил:
— В таком случае, они должны были поймать меня с Ky-Ла, когда видели нас на мосту.
То, что Клыкастые рассказали о способности Летателя захватывать добычу, паря в воздухе, озадачивало Фуртига. Его и Ку-Ла было очень легко поймать на мосту. Конечно, попытайся Демон поймать их, Фуртиг пустил бы в ход оружие, плюющее молнии. Но почему Демон позволил им скрыться? Может быть, Демон разглядел оружие, плюющееся молниями и не стал ввязываться в драку? Если так, то Гаммаж был прав, приказав раздать оружие как можно большему числу Людей. Это бесспорно преимущество в борьбе.
Лили-Ха словно прочитала его мысли:
— Ты вооружённый воин, а не беспомощный подросток! Что, если Демон не хотел, чтобы жертва доставила ему какие-либо хлопоты, и выбрал наименее опасных, — она вдруг переменила тему и устало спросила. — Долго ещё до этих ваших Пещер?
— Если мы не сбились с верного направления, то придём завтра, вскоре после рассвета.
Они шли под деревьями, а там, где деревья редели или на полянах, прикрывались ветками. Любой открытый участок преодолевали бегом, прислушиваясь, не раздаются ли звуки Летателя. Но вот Фуртиг услышал перекличку первого поста охранников, сменяющихся на вахте. Уже рассветало, их отряд выбрался на возвышенность, за которой, ещё выше, начинались Пещеры. Клич часовых передавался по цепочке от самого дальнего поста до Пещер, пока не достигал Старейшин. Фуртиг не мог понять, узнали ли его часовые, или просто передали сообщение, что идут Люди.
Но тот факт, что они беспрепятственно прошли к Пещерам, говорил о большой чести, оказанной гостям. Пока они шли, часовые и стражники безучастно проходили мимо по своим обязанностям, не трогая отряд. Их никто не остановил до того момента, когда еле дыша, они стали взбираться на последний склон перед Пещерами. Только тут из сухой травы поднялась фигурка, покрытая серой, переливающейся на солнце шерсткой. Она, несмотря на маленький рост, держалась с достоинством и прямотой.
— Ю-Ла! — на Фуртига при виде девочки нахлынули тёплые воспоминания. Как она помогла ему уйти к Гаммажу, снабдив оружием — когтями, как она верила в него…
— Это ты, брат по клану, — ответила Ю-Ла. В голосе её прозвучала такая усталость, будто она была кормящей матерью не одного поколения малышей. Она перевела взгляд на Лили-Ха и губы её сами собой издали тихое шипение. И Ю-Ла заговорила с таким презрением, словно произносимые слова были ругательствами:
— Какую странную Выбирающую ты привёл с собой, Фуртиг!
Вот чего он не предусмотрел, а должен был предвидеть! Точно так же, как воин поднимает уши и ворчит при виде незнакомого воина, женщина, увидев незнакомку, обязательно зашипит.
— Ты ошибаешься, Ю-Ла, — объяснил он. — Это не Выбирающая. Это Лили-Ха, она родом из Логовищ. В Логовах свой закон, там они могут выбирать только среди своего клана.
Ю-Ла всё равно рассматривала Лили-Ха с не меньшим подозрением:
— Да, она не похожа на Выбирающих из Пещер.
— Твой брат по клану сказал правду, — заговорила Лили-Ха. В её низком голосе слышались мурлыкающие нотки, а тон был очень дружелюбный. — Я пришла не для того, чтобы выбирать из Пещерных воинов. А для того, чтобы поговорить с вашей Старшей Выбирающей о близкой опасности для всех нас. Это очень важно.
Лили-Ха подошла ближе, и Ю-Ла, казалось, вняв её словам, повернулась ей навстречу. Они обе высунули розовые язычки и их кончиками коснулись щёк друг друга — в знак дружбы.
— Пещера, где живёт Ю-Ла, открыта для Лили-Ха из Логова, — провозгласила Ю-Ла. Затем она обратила взгляд на того, кто стоял позади Фуртига. — Но с тобой ещё один незнакомец, Фуртиг!
— Не совсем так, сестричка по клану, — ответил Фоскот. — Когда-то я покинул Пещеры в поисках Гаммажа. Меня зовут Фоскот. Но ты, возможно, не слышала моего имени, потому что уже идёт четвёртый сезон с тех пор как я ушёл из Пещер.
— Фоскот, — повторила Ю-Ла. — Так ты из Пещеры, где живёт Кей-Лин. Старшая Выбирающая упоминала твоё имя.
