И сейчас Миоцен снова не удержалась, чтобы не посмотреть на сына и не почувствовать радостной гордости. Во время ее возрождения сын учил ее всему, что знал и умел сам. Он ответил полностью на все ее вопросы, и все ее сомнения растворились в ее любви к нему. И тогда, видя ее любовь и преданность, Тилл предложил ей и сам Корабль. «Премьер не заслуживает своего кресла, - говорил он ей. - Она не использует его как должно - как это сделала бы ты. Разве это неправда, мама? И ты можешь доказать это!»
Это был великий момент.
Вся прежняя, полная амбиций жизнь Миоцен сосредоточилась в этом открытии. Ей стали до дрожи в руках ясны ее обязанности. Вся боль, все труды, - все теперь оказалось лишь подготовкой ее души к тому, что можно было назвать ее предназначением, ее судьбой.
- И я, и ты - возрожденные Строители, - пел ей голос Тилла.
- И я, и ты, - повторяла она, вся сияя навстречу единственному своему ребенку.
Для Миоцен Строители были абстракцией, голой идеей, с которой можно было начать новую жизнь. Конечно, она не верила, что их души существовали и существуют уже миллиарды лет, но кем бы они ни были, именно они подчинили теперь своей власти эту прекрасную грандиозную машину. И она снова оглядела сидевших за длинным столом. Бродяги, Преданные. Она вспомнила миллионы детей, рожденных до и после слияния двух наций; среди них уже были капитаны, доказавшие свою компетентность в марше, длившемся больше ста лет, в марше, который, наконец, привел их к победе…
- Могу ли теперь высказаться я? - услышала она голос сына.
Миоцен кивнула и удовлетворенно уселась в огромное кресло Премьера, позволив всем смотреть только на Тилла.
Сначала он говорил об обязанностях, о важности и значимости этих первых дней и недель, повторял все уже сказанное матерью, напоминал, как важно Кораблю следовать своим курсом по расписанию, чтобы доказать команде и всей галактике, что слушатели находится в надежных руках.
Это было повторением ее речи - и все-таки не совсем.
Как всегда Миоцен заметила, что все лица словно впитывают каждое слово ее сына, и в который раз поняла, почему он смог не только найти последователей, но и повести их за собою. Даже старики, вроде Даена и Туиста, одобрительно кивали, их преданность Бродягам, похоже, уже пересиливала преданность Кораблю.
Тилл закончил свою речь приглашением Доблестного.
Бывший предатель стана Бродяг отвесил низкий поклон.
- Мои извинения. У нас есть проблемы с…
- Опять хребет? - уточнил Тилл.
- Нет, с буровыми скважинами. Сэр. Мадам. Старая гиперфибра здорово сопротивляется. - Серо-белые глаза забегали, словно в смущении, и остановились, наконец, на руках. - Но в течение недели, уверяю вас, мадам… Вы сможете управлять Кораблем из любой точки, включая и Медулла оссиум…
Последние слова вновь напомнили Миоцен, что на данный момент большинство из собравшихся являются лишь поисковой партией - это несколько миллионов заинтересованных, хорошо обученных, прекрасно вооруженных людей, живущих вдалеке от дома.
- Когда работа будет закончена, интеграция командных функций не потребует много времени, - пообещал он. - День-два. Самое большее, три.
- Спасибо, Доблестный, - переглянувшись с матерью, ответил за них обоих Тилл. Миоцен едва заметила этот обмен взглядами, глядя на последнее, оставшееся пустым кресло, и чувствуя инстинктивное беспокойство. Все вокруг молчали; перегнувшись через стол, она вдруг сказала:
- Локи. Кто слышал о нем хотя бы что-нибудь? И снова молчание.
- Нет, никаких известий, - тихо ответил Тилл, но что-то в его лице неуловимо напряглось.
Локи внезапно исчез в самый разгар смены власти, никого и ни о чем не предупредив. Это было всем известно, но никогда не обсуждалось. И сейчас капитаны и генералы сделали вид, что заняты какими-то своими очень важными делами, пока Миоцен, наклонившись к сыну, осторожно спрашивала:
- Ты по-прежнему думаешь, что он ищет мать?
- Разумеется. - И все же нечто странное слышалось в его голосе. - Я знаю Локи. Он очень любил Уошен, хотя и не видел ее столетиями… - Такую любовь Миоцен могла и понять, и оценить. - И бедняга очень страдал от чувства вины, от того, что произошло, и как… ему было очень трудно смириться…
Пытаясь спасти мать, Локи убил отца. А Уошен погибла безвозвратно. Двое Бродяг видели ее тело, разорванное взрывом на мелкие клочья. Эти лохмотья и умирающий мозг оказались разбросаны по огромному океану жидкого топлива и пропали. Во всех файлах бывшего Премьера хранились записи о долгих, упорных, но совершенно бесплодных поисках. И не одинокому Бродяге было найти ее. Но все же она снова спросила сына:
- Ты посылал кого-нибудь обшарить все это обиталище пиявок, как я предлагала?
- Разумеется, - снова спокойно ответил тот.
- И что было найдено?
- Обиталище закрыто, но видны следы борьбы, - Тилл понурил голову. - Очень похоже на то, что Локи столкнулся с вооруженным охранником. Вероятности мало, но других объяснений нет. Была стычка, и Локи оказался убит собственным оружием.
- Почему ты не рассказал мне это раньше? - сурово спросила Миоцен.
- Это не столь важная новость… Она ничего не меняет, - печально вздохнув, ответил Тилл.
- Но если его похитили…
- Мама! Локи не представляет собой ни ценности, ни опасности. И ты сама это знаешь. - Миоцен выпрямилась в своем кресле и холодно, как только могла, посмотрела на симпатичное лицо сына. - Он все равно ничего не знает, его место за этим столом - только внешний антураж, синекура, ничего больше. Я уже давно не давал ему никакой реальной власти. Я слишком хорошо знаю его…
«А знаешь ли?» - осторожно подумала она.
Холодность ее словно ушла внутрь, и она почувствовала легкий озноб.
- Надо осмотреть непосредственно сам топливный бак.
- Мы уже сделали это.
Но что-то в его глазах стало непроницаемым, закрытым, даже мертвым.
- Бак огромен, - напомнила Миоцен.
- Поэтому мы и копаемся там по сей день, - непроницаемые глаза усмехнулись, и рот ответил им такой же усмешкой. - Я отправил туда десять отрядов….
Десять отрядов, отправленных для чего?
- … Они нашли только старую аэрогелевую баржу и научные инструменты, приготовленные к транспортировке в хранилище. И ничего живого или хотя бы заслуживающего внимания
- Ты уверен? - не удержалась она.
И сын спокойно шагнул в ее ловушку, ответив:
- Да, мадам. Я совершенно уверен.
И тогда Миоцен крикнула громко и жестко:
- Но ты упустил важные вещи в прошлом! Разве нет, капитан Первого кресла? Разве нет?
Сын напрягся.
Зал затаился в ожидании.
Тогда Тилл заставил себя расслабиться и спокойно, но зло огрызнулся:
