- Но Локи совершенно бесполезен.
Десять отрядов означали огромное количество солдат, совершенно неоправданное, если ты ищешь того, кто совершенно бесполезен.
Но Тилл упорно наклонил голову и повторил всем сидевшим за длинным столом:
- Если бы он даже захотел навредить нам, он никак не сможет.
- Не волнуйся, это только моя рука. Пожатие было мягким и нежным.
- Подожди так, дорогая, вот так. Кто это двигается?
Голос назвал знакомое имя и, не отпуская руки, произнес:
- Она сражается. Со мной или еще с кем-то.
Другой голос, более низкий и более далекий.
- Уошен. Просто полежи спокойно. Уошен. Пожалуйста. - И на ее лицо легла большая рука, закрыв ей рот и ноздри, а низкий голос подплыл ближе, до боли знакомый, до боли забытый…. - У нас мало времени. Мы просто торопимся с твоим выращиванием.
Выращиванием?
- Спи, - посоветовал голос, и рука исчезла.
- Я думаю, она и так спит, - произнес женский голос. Но Уошен только держала глаза закрытыми, изображая сон и переживая острую боль своего нового рождения.
Новые глаза открылись. Поморгали.
От склонившегося над ней мужского лица шел пронзительный зеленый свет, и Уошен услышала, как ее новый голос спросил:
- Это ты, Памир?
- Нет, мама, - ответило лицо.
- Это Медулла оссиум? Мы все-таки вернулись? Локи молчал.
- Памир! - закричала она с тоской.
- Твоего друга сейчас здесь нет, - ответил еще один голос, который она уже слышала прежде, женский мягкий голос. - Но он ушел ненадолго, - пообещала женщина. - Как вы чувствуете себя, дорогая?
Она повернула голову на звук, и шею обожгло, как огнем.
- Медленнее, дорогая, не так резко.
Уошен глубоко вздохнула и увидела, что перед ней стоит прелестная земная женщина, одетая в изумрудный саронг и с изумительными черными волосами. Бе полные губы улыбались застенчиво и нежно. Она явно не принадлежала ни к Бродягам, ни к Преданным. Ее одежда и ровные неспешные движения выдавали какое-то древнее благородное происхождение. Вероятно, женщина была пассажиром, и, скорее всего, очень богатым пассажиром. И уж точно - совершенно не имеющим опыта общения с мертвыми женщинами.
- Меня зовут Кви Ли.
Уошен медленно опустила ресницы, что тоже причинило боль. Потом снова открыла глаза и увидела, что находится в земных джунглях, где среди влажной зеленой листвы виднеются купы диких тропических цветов. В теплом сладком воздухе летали птицы и причудливо раскрашенные летучие мыши. На старом пне аккуратным кружком сидели дрессированные мартышки, не обращая на людей никакого внимания и поглощенные какой-то странной игрой в камешки, палочки и обточенные белые черепа умерших сов.
- Они скоро вернутся, - повторила хозяйка. - Очень скоро.
- Они?
- Да, мой муж й ваш друг.
Уошен лежала внутри открытого кювеза, новое тело ее было обернуто черным покрывалом из силикона и разреженного кислорода. Так возрождали солдат - слишком быстро, грубо, плоть и кости воссоздавались кое-как, сведя иммунологические функции до минимума. С одной стороны кювеза сидела Кви Ли, с другой - Локи. Сын был одет в разноцветную робу пассажира, лицо посмуглело от ультрафиолета, прекрасные густые волосы отросли, руки и крупные босые ноги скрывались под стандартными шнурами безопасности.
- Как долго меня не было? - обеспокоенно спросила она.
Локи снова промолчал.
- Сто двадцать два года без нескольких дней,- склонившись, ответила Кви Ли.
Уошен с трудом вспомнила вспышки взрывов и ощущение, что ее тянут куда-то из обиталища пиявок, как замерзает плоть, а мозг впадает в глубочайшую кому.
Ей стало дурно.
- Это ты нашел меня, Локи? - спросила она, справившись с тошнотой.
Он разлепил губы, но не произнес ни слова.
- Вас спас Памир, - пояснила Кви Ли. - С помощью вашего сына, конечно. - Уошен даже попыталась усмехнуться. - Как хорошо, что ваш друг и сын подружились, - заметила Кви Ли.
Лицо Локи потемнело, он выпрямился и заставил себя, наконец, заговорить.
- Это произошло случайно. Я зашел в обиталище пиявок, чтобы узнать, нет ли там кого-нибудь из капитанов. А этот урод выстрелил в меня.
Памир. Конечно.
Локи скривился в отвращении, взрывая, словно конь, рыхлую землю босыми ногами. Как обработали бы Бродяги эту богатую дивную землю! А эти невозможно зеленые деревья! А обезьяны! А эти песни прелестных птичек, доносившиеся из зарослей…
- Я оказался слаб, - неохотно признался он.
- Почему?
- Мне надо было бы убить этого твоего друга.
- Памира убить трудно, поверь мне.
И Локи снова замкнулся в своем молчании.
Уошен постаралась вздохнуть как можно глубже, потом села на постели, и черное покрывало повисло на ее младенчески гладком, совершенно безволосом теле. Поборов очередной приступ боли, она обратилась к Кви Ли.
- Сто двадцать два года. Что-то изменилось за время моего сна. Ведь что-то изменилось, так? - Женщина вздрогнула и снова застенчиво улыбнулась. - Что же произошло? Что-то с Кораблем?
- Ничего не произошло, - успокоила хозяйка. - По словам нашего нового Капитан-премьера, Корабль нуждался в смене лидера, поскольку прежний Премьер проявила явную некомпетентность. А теперь все идет, как положено, как раньше, даже лучше, а мы прилагаем к этому совсем немного усилий.
Уошен посмотрела на сына.
Он сидел, упорно отвернувшись от них обеих.
- Миоцен, - тихо произнесла Уошен, обращаясь, скорее, к себе самой. - Все это очень похоже на нее, - добавила она, глядя на черноволосую женщину.
Внутренний робот говорил с твердой уверенностью и даже гордостью.
- Перри приближается. Он не один. Больше никого нет. Могу ли я позволить им войти, Кви Ли?
- Обязательно.
Прошло три дня. Уошен уже шесть часов как встала с постели и надела простой белый саронг, белые сандалии и впервые за сто лет поела. Бесконечная усталость сменилась приливом нервической энергии. Она стояла рядом с Кви Ли и ждала. Двери зала открылись, но на экране безопасности не появилось ничего, кроме ряда деревьев, окаймлявших широкую аллею. Все было неестественно тихо и спокойно. Двое мужчин вошли совершенно неожиданно. Тот, что поменьше, был красив и улыбался с поразительным обаянием, другой - высок и грубоват лицом. И Уошен ошиблась..
- Здравствуй, Памир, - сказала она высокому, как только двери закрылись на двадцать разных замков.
Но простоватое лицо отодвинулось, освобождая место второму, принадлежавшему невысокому, красивому, даже очаровательному, но совершенно не похожему на Памира мужчине.
- Извини, - смеясь, произнес кто-то. - Попробуй-ка еще раз.
Памиром оказался тот, кто поменьше. Он сбросил маску и пророкотал своим басом:
