— Меня зовут Джон Донн, ищу Дэвида Фентриса.
— Это я.
— Рад встретиться с вами. Некогда, если помните, мы с вами участвовали в одной из космических программ.
Дэвид улыбнулся и протянул мне руку.
— Держу пари, Джон, вы пришли ко мне по делу Палача, — сказал он.
— Да. Видите ли, мне поручили подготовить отчет…
— …И вы желаете знать мое мнение, насколько это опасно. Что ж, садитесь.
Я сел в соседнее кресло.
— Хотите чаю?
— Нет, благодарю.
— А я бы выпил чашечку.
— Ну, если вы настаиваете…
Он подошел к шкафу и достал из него чашки.
— Прошу прощения, сливок нет.
— Неважно. А как вы узнали, Дэвид, что я пришел к вам именно по поводу Палача?
Он усмехнулся и поставил на стол две дымящиеся чашки.
— Потому что он вернулся. Кроме того, только с этой давней работой я связан определенными обязательствами.
— Вы не будете возражать, если мы потолкуем об этом?
— Пожалуйста. Кроме одной небольшой темы.
— Что за тема?
— Если мы подойдем вплотную, я скажу об этом.
— Странно… Ну хорошо. Дэвид, насколько Палач опасен для людей?
— Могу сказать абсолютно точно — он совершенно безвреден для всех, — сказал Дэвид спокойно. — За исключением трех человек.
— А еще недавно — четырех?
— Верно.
— В чем же причина этого?
— Мы некогда сделали кое-что, чего не должны были делать, — уклончиво ответил Дэвид.
— Что же именно?
— Гм-м… Скажем так: попытка создать искусственный разум.
— А почему вы не должны были делать этого? — поинтересовался я.
— Джон, не вам задавать подобные вопросы, — серьезно сказал Дэвид.
Я пожал плечами.
— По-моему, в библейских десяти заповедях ничего нет на этот счет, — заметил я. — Разве что вы пытались сделать это обманом.
— Библия была написана слишком давно, и многое с тех времен изменилось, — возразил Дэвид. — То, что мы сделали, — своеобразная форма гордыни. Пытаясь создать разум, мы волей или неволей захотели встать на одну ступень с Господом, что само по себе высший грех.
— А вы уверены, что это была гордыня, а не энтузиазм участников суперпроекта?
— О, тогда хватало и того, и другого.
— Но одно дело — мысленно сравнивать себя с Господом, а другое — быть им. Ваши действия можно оценивать иначе — например, как попытку приблизиться к божественному идеалу, если вам нравится такое сравнение.
— Нет, мне не нравится! Человек не может быть созданным иначе, как Богом. Мы в силах воспитать его, сделать более образованным и умелым, не более того. Только Господь может создавать.
— Тогда вам нечего тревожиться на этот счет. Дэвид нахмурился:
— Все так, но Палач может не знать этих замечательных рассуждений.
— Вам-то четверым они приходили в голову в то время?
Дэвид хмуро буркнул:
— Не уверен.
— Тогда почему бы не считать, что вы были просто орудиями в руках Творца?
Он криво усмехнулся:
— Неплохо, Джон Донн, неплохо. Тем не менее я чувствую, что приговор уже вынесен и обжалованию не подлежит.
— Выходит, вы считаете Палача чем-то вроде ангела мести?
— Иногда. Во снах мне видится Палач, вернувшийся для возмездия. Но не исключено, что этой машиной могут двигать и другие мотивы.
— Какие же?
Дэвид покачал головой:
— Я предупреждал, что есть тема, по поводу которой я не намерен рассуждать — хотя бы потому, что дал слово. Сейчас мы подошли к ней.
— Хорошо, — разочарованно протянул я. — Жаль, что именно передо мной вы воздвигаете эту глухую стену. Видите ли, Дэвид, люди, на которых я работаю, могли бы защитить вас и остановить Палача. Я надеялся, что вы расскажете мне больше — если не ради своей безопасности, то хотя бы для спасения своих бывших товарищей. Они могут и не разделять вашего фатализма. Кроме того, вы и сами не вполне уверены в том, что говорите.
Дэвид озадаченно посмотрел на меня и потер переносицу, что уже неоднократно делал во время беседы.
— Что вы намереваетесь предпринять? — глухо спросил он.
— Лично я? Ныне я всего лишь писатель-популяризатор, и передо мной стоит одна задача: получше составить доклад для моего заказчика. Чем полнее он будет, тем больше мне заплатят, только и всего.
Дэвид некоторое время пытливо смотрел на меня.
— Я читаю немало популярной литературы в области компьютерной техники и что-то не встречал вашего имени, Джон, — наконец недоверчиво проговорил он.
— О, большинство моих работ касаются вопросов нефтехимии и биологии моря, — объяснил я.
— Что? Тем более неясно, почему ваш заказчик обратился именно к вам.
— Я был прежде не раз полезен этому агентству. Его шеф знает, что некогда я занимался компьютерами и космосом — вот он и предложил мне тряхнуть стариной. Не вижу здесь ничего удивительного.
Дэвид посмотрел в дальний угол комнаты. Там, на столе, из-под груды папок выглядывал край компьютерного терминала. Если он захочет проверить правильность моих слов, то специалисту по керосину и морским ежам придется сматывать удочки. Но Дэвид не сделал этого. Видимо, он и сам был далеко не безгрешен в этом разговоре.
— Ладно, оставим, — сказал он после долгой паузы. — Главное сейчас другое: я уверен, что Палач по той или иной причине хочет убить своих бывших операторов. Если это суд Всемогущего, так тому и быть. Если же нет, то посторонняя помощь мне не нужна. Я сделал необходимые приготовления. Надеюсь, что обращу весь гнев Палача на себя. Возможно, мне даже удастся остановить его.
— Как? — полюбопытствовал я.
Дэвид указал на лист со схемами, лежащий на столе.
— Это компоновочная схема Палача. Если снять его грудной панцирь, то здесь, здесь и еще здесь надо отсоединить контакты, и тогда машина будет отключена от источников энергии.
Он вопросительно посмотрел на меня. Я оценивающим взглядом скользнул по схеме и кивнул.
— Верно. Сначала один контакт, затем — одновременно два и только затем четвертый. И только в такой, как вы сказали, последовательности.
— Неплохо для специалиста по нефтехимии, — заметил он.
— Ныне я не специалист ни в чем, — отпарировал я. — Я всего лишь литератор, нахватавшийся верхов в нескольких отраслях знаний. Понятно, что прежде чем взяться за это дело, я полистал кое-какие книжки.
— Вижу.
Такое направление беседы меня не устраивало, и я попытался сменить направление.
— А вот вам, Дэвид, не грех было бы обратиться за консультацией к кибернетикам из НАСА. Насколько я знаю, о конструкции Палача вы имеете довольно смутное представление…
