Войдя в комнату, Труф подумала, что посылку можно дополнить письмом, но решила не делать этого, просто сообщить о ней Дилану по телефону. Сейчас она соберет весь материал в коробку, перевяжет ее и отнесет до утра в багажник машины. Затем пешком, прогулка только пойдет ей на пользу, Труф отправится в город, откуда и позвонит Дилану. Труф усмехнулась: с тех пор, как Врата Тени перестали пугать ее, она не стремилась покинуть поместье.
А почему дом вытворял с ней такие вещи раньше?
Может быть, Врата Тени приняли ее?
Она открыла коробку и стала складывать в нее бумаги. Вот и последние листы с записями. А где же книга?
"Страдающей Венеры" не было.
Сначала Труф подумала, что просмотрела ее, задумавшись, положила книгу в коробку, не заметив этого. Она перерыла все бумаги, но книга не появилась.
Она исчезла.
Они украли ее. Подловили момент и украли. Они правильно все рассчитали, как чувствовали, что именно сегодня книга уйдет от них навсегда. Труф была в бешенстве. Все уловки ни к чему не привели, но мало этого, рухнули все ее планы. Труф поняла, что с ней просто играли, а когда эта игра надоела, ей дали пинка. Ее не просто обокрали, ее оскорбили.
Злость переполняла и душила Труф, но еще ей казалось, что проснувшийся дом к ее негодованию методично примешивает свое безумие. Труф чувствовала, как от внезапного бешенства кровь закипела у нее в жилах. Вены на руках вздулись и горели. Все, ей надоело быть угодливой гостьей, осточертело разыгрывать из себя тихоню! Кого она провела? Это ей, липовой рационалистке, утерли нос, да еще как! Хватит, она устала смотреть на всю эту шайку полоумных подонков, сейчас она им покажет.
Она пойдет к Джулиану и потребует свою книгу. Свою! Потому что она принадлежит ей по праву наследства, ведь Труф — дочь Блэкберна.
Что произойдет после ссоры, Труф не представляла и не задумывалась об этом. Она подошла к двери и так толкнула ее, что та, распахнувшись, громко ударила по стене. Труф вышла в коридор.
Дом старался сбить ее, увести в сторону, заманить куда-то, но Труф своей злостью, словно мечом, разрубала липкую, обволакивающую сознание паутину. Впервые она почувствовала в себе могущество, данное ей от рождения. Сбегая по ступенькам лестницы, проходя по коридорам, Труф легко справлялась с наваждением, и оно отступило. Неспособное сломить, свести Труф с ума, ища выхода своей мрачной силе, оно набросилось на сам дом.
— Джулиан! — выкрикнула Труф, спускаясь по лестнице к храму.
Дверь открылась, и Труф увидела шахматную доску пола и выходящего Хиауорда. Он посмотрел на спускающуюся Труф, быстро отвел взгляд и торопливо зашагал ко входной двери. Труф увидела, как он открыл ее и в дом вошло несколько человек в белых халатах; двое из них катили носилки.
Труф остановилась и пришла в себя.
— Хиауорд, — позвала она, но он, не останавливаясь, повел людей внутрь дома.
Оторопевшая Труф остаток лестницы прошла тихим, спокойным шагом. Дверь в дом оставалась открытой, и Труф увидела на гравийной дорожке бело-оранжевую машину "скорой помощи". На крыше ее горел яркий синий сигнал.
"Что тут происходит?"
— Какой ужас, — запричитала Айрин, подходя к Труф. — Какой кошмар. Как это только могло случиться? Эллис ходил по этой лестнице сотни раз.
— Что? — переспросила Труф.
Появились санитары. Они медленно и осторожно везли носилки, на которых лежал Эллис. Подошли Гарет и Хиауорд, лица у обоих были угрюмые и недовольные.
Труф посмотрела на Эллиса. Привязанный, он лежал на доске, и уже одно это говорило о многом. Серое лицо Эллиса было искажено гримасой боли. Увидев Труф, он слабо пошевелился, открыл рот, пытаясь что-то сказать, но не смог и застонал.
Труф, заметив его попытки, подбежала к нему.
— Эллис, — спросила она. — Что случилось?
— Он упал с лестницы, по которой ходят слуги. Мы ею никогда не пользуемся, она слишком крутая, — резко ответил Гарет.
— И ударился головой, — угрюмо произнес Хиауорд.
Холодеющими пальцами Эллис дотронулся до руки Труф. Он пристально смотрел в ее глаза, рот его то открывался, то закрывался. Он явно хотел что-то сказать Труф, но эти слова не шли у него с языка.
— Все будет хорошо… — Труф сама не понимала, что говорит. Боль, которую она видела в глазах Эллиса, затушила остатки ее ярости, осталась только острая жалость к Эллису. Глаза его закрылись. Он расстроился, оттого что бессилен что-то сказать Труф? Или смирился с неизбежностью?
— Простите, мисс, — сказал один из санитаров.
Труф отошла, они вывезли носилки на улицу, осторожно спустили по ступенькам и закатили в машину.
Труф посмотрела на лестницу и увидела Джулиана. Он стоял в сером, как тело акулы, элегантном костюме. Труф пыталась прочитать выражение его лица, но безуспешно, оно было непроницаемо, как маска.
Интересно, что он будет делать без Эллиса? Труф не слишком старалась понять их таинственную работу, но знала, что Эллис занимал важное место в отправлении ритуалов. Он был одним из четырех хранителей, черной собакой. Сможет ли Джулиан найти кого-нибудь, кто бы заменил Эллиса?
— Труф, — внезапно позвал чей-то голос.
Она повернулась к дверям и увидела Дилана.
Дилан Палмер вошел в фойе, обернулся и с любопытством посмотрел на машину "скорой помощи".
— Когда я подъехал и увидел эту машину, — произнес Дилан, — признаюсь, мне полезли в голову самые мрачные мысли. Но, слава Богу, что это еще не ты. — В голосе Дилана чувствовалось облегчение.
На нем была грубая рубашка с закатанными рукавами, потертые джинсы и большие, армейского типа башмаки. Волосы были всклокочены. В общем, весь вид доктора Палмера контрастировал с изысканностью Врат Тени.
Пока Труф справлялась с волнением и искала нужный тон, раздался голос Джулиана.
— Кто вы? — спросил он и выступил вперед.
Труф посмотрела на обоих мужчин и увидела, что разница между ними такая же огромная, как между Джулианом и Гаретом, только сейчас сравнение было далеко не в пользу Джулиана.
— Доктор Дилан Палмер, — ответил Дилан, делая легкое ударение на степени. — Заведую лабораторией в институте психических исследований имени Бидни при Тагханском университете. А вы, должно быть, Джулиан Пилгрим? — Он улыбнулся и протянул руку.
— И что привело вас сюда? — ответил Джулиан, стараясь говорить нейтральным тоном, не замечая поданной руки. Хотя Джулиан не смотрел в сторону Гарета, Труф заметила, что юноша как-то неловко и тревожно зашевелился, и вспомнила сцену, свидетелем которой она стала.
Джулиан не любил сюрпризов.
— Я пойду закрою ворота, — произнес Гарет.
