— Чего ты ждешь? — поинтересовался Алек.
Ощутив в ладони такую знакомую тяжесть теплых волос Алека, Серегил опустил клинок.
— Какая разница, длинные они или короткие? Твои волосы всё равно тебя выдадут. Ты бы тоже мог на время повязать их чем-нибудь. Отрежь вон кусок ткани от петли и сделай себе головную повязку.
Алек насмешливо глянул через плечо:
— А ты становишься сентиментальным.
— Возможно.
Он кивнул на рекаро, чьи волосы спадали значительно ниже пояса.
— Вот его не мешало бы немного подстричь. Не уверен, что мы сумеем спрятать такую гриву.
Он повернулся к существу и увидел, что оно не отрываясь смотрит на нож, с явным страхом в своих обычно безразличных глазах.
— Что с ним такое?
Алек защитительным жестом обнял рекаро за плечи.
— Он ненавидит ножи. Ихакобин так часто причинял ему боль, отрезая от него куски плоти.
— Какие ещё куски?
— Пальцы. Кожу.
Даже Серегилу мысль об этом показалась невыносимой.
— Зачем?
— Я не знаю. Так что лучше я сам сделаю это. Мне он доверяет.
Серегил вернул ему нож и увидел, что рекаро тут же успокоился.
— Хм, но все его пальцы на месте.
— Я же говорил тебе, всё вырастает обратно. Видишь?
Он показал Серегилу правую руку Себранна. Тонкие линии шрамов окружали основание трех пальцев, и ещё один шел вокруг запястья.
— Вот здесь резал Ихакобин, и они выросли снова. Когда он пьёт мою кровь, раны заживают ещё быстрее. Того первого, которого сделал Ихакобин…
Он запнулся и Серегил увидел, что в его глазах промелькнула тень ужасных воспоминаний.
— Ихакобин разделал его как мясник, а потом заставил меня исцелить его, чтобы было можно сделать это ещё и ещё. Он так и резал его по кускам, пока оно не умерло.
Серегил теперь с гораздо большей нежностью коснулся прохладной ручки рекаро.
— Мерзавец, чем же он лучше некроманта?
— Он ещё хуже.
Алек протянул руку и подхватил серебристые волосы рекаро, спокойно объяснив ему:
— Я отрежу твои волосы, это будет не больно, я обещаю.
Серегил не мог сказать, поняло оно или нет, однако оно спокойно дало Алеку аккуратно обрезать волосы, укоротив их до длины повыше плеч. Шелковистые локоны устлали землю вокруг рекаро. Серегил не смог устоять, подобрал один из них и пропустил между пальцев. Волосы были очень мягкие на ощупь — как у обычного ребенка. Теперь рекаро стоял, прикрыв глаза и чуть ли не улыбался, от того, что Алек нежно гладил его по голове.
— Он и в самом деле тебя любит, — заметил Серегил, обреченно вздохнув.
— С чего вы решили, что это мальчик? — спросил Илар, подходя поближе. — Не похоже, чтоб у него что-то там было между ног.
— У тебя тоже! — огрызнулся Алек.
— У него правда там ничего нет? — спросил Серегил.
Алек на миг оторвался от стрижки.
— Ну в общем-то, правда, нет. Но он так похож на меня, что мы вполне можем называть его так.
— А как же он мочится?
— Не думаю, что у него есть такая потребность.
Серегил закрыл лицо руками, снова пытаясь придумать, как справиться со всем этим. Алек, нахмурившись, сосредоточился на своём занятии.
— Никто не собирается причинять ему боль. Кроме того, раз уж он так нужен Ихакобину, стало быть, он слишком важен для него, правильно?
— Да. Чтобы сделать какое-то лекарство.
— У него ничего не получилось, — напомнил Илар.
— Я думаю, нам следует отвезти его к Теро и Магиане, — сказал Алек. — Быть может они смогут сказать, что он такое.
— Мне кое-что известно, — сказал Илар, глядя на Алека свысока. — Побольше чем тебе.
— Не хочешь поделиться с нами? — очень спокойно спросил Серегил.
Илар пожал плечами.
— Илбан говорит, что рекаро бывают разными. Те, которых делают из крови хазадриелфейе — самой редкой — ценятся больше всего. Если верить историям алхимиков, из их крови можно получить как самый сильный яд, так и идеальный эликсир, кроме того, это рекаро обладает мощью, способной разом убить тысячу человек, стоит лишь хозяину произнести особое слово.
Алек впился в него взглядом.
— Илар! Он не способен защитить даже себя!
— Ну я же сказал, что он оказался негодным, — ответил тот. — У них даже не было крыльев, как положено. Ихакобин посчитал, что всему виной недостаточная чистота твоей крови.
Серегил ударил Илара в челюсть так внезапно, что тот не успел среагировать и увернуться.
— Закрой пасть, — прорычал он, и Илар в страхе попятился от него.
— Это его слова, не мои, — жалобно забормотал он, зажимая разбитую губу. — Что он ни пробовал с ним делать, всё шло не так. Он пытался использовать и твою кровь, Серегил, но она тоже не оказалась годной. Именно поэтому он не отпустил на свободу меня, хоть и обещал.
Он сел, обхватив руками колени:
— А свобода была так близко!
— Ну да, за наш счет.
Серегил собрал остриженные волосы рекаро и, скрутив их в жгут, убрал в узел с вещами.
— Что еще он говорил тебе?
— Не много. Но я и сам видел кое-что. Я покажу вам, если только…
Серегил выгнул бровь.
— Если я пообещаю не убивать тебя?
— Вы оба.
— Ну что, Алек? Как полагаешь? До сих пор от него была какая-никакая польза.
— Мы могли бы обойтись и без него, — пробормотал Алек, пытаясь пальцами уложить обкромсанные волосы Себранна в подобие причёски. Они торчали в разные стороны рваными прядями, но зато теперь он хотя бы слегка походил на обычного ребенка. Но только совсем слегка.
— Скорее всего, однако думаю, он прикупил себе немного времени. Итак, Илар, это всё, на что ты можешь рассчитывать. Что ты там собирался нам показать?
— Мне нужно немного воды и это ваше сокровище.
— Вода вот.
Серегил достал из узла с вещами украденную ими чашку, и наполнил её до половины из драгоценных запасов воды.
— Теперь возьмите каплю его крови и капните в чашку.
Серегил дал Алеку кинжал. Алек усадил рекаро на колени и взял его ручку.
— Не волнуйся. Я лишь тихонечко уколю тебя. Только один раз. Держи руку ровно.
Он послушался, пристально следя за руками Алека. Алек осторожно проколол кончик маленького пальца. Капля жидкости, которая показалась из ранки, вовсе не была кровью: это было нечто бесцветное и густое, вроде студня на лягушачьей икре по весне. Когда капля упала в воду, она мгновенно вспыхнула, распространяя вокруг себя слабое сияние, напомнившее Серегилу огонек светлячка. Свечение быстро исчезло, а воде появилось что-то темное, тут же всплывшее на поверхность.
Это был цветок, больше всего похожий на речной лотос, если бы не его цвет. Он бы темно-синий, почти черный, и источал приторный тяжкий аромат.
