Хотя оно как-то же исцелило губу Илара.
Днем становилось все холоднее, и ветер теперь дул без передышки. Чем дальше на юг вел их Алек, тем хуже становилась дорога, и кажется, более легкого пути найти было невозможно. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась долина, идущая к югу. Вездесущий ветер глубоко вгрызался в почву, ваяя странные складки и глубокие каньоны, которые им приходилось обходить. Всё это замедляло продвижение, и каждый из них не единожды падал. Однажды ночью Алек нашел маленький ручей, однако ничего съестного им раздобыть так и не удавалось. Когда рассветало, они спали, укрывшись в тени какого-нибудь выступа, и Алек и Серегил по очереди несли дозор. Обессиленный и немного лихорадивший Илар спал беспокойно.
Это было ужасное время, усугублявшееся для Алека необходимостью ложиться рядом с Иларом, чтобы сохранять тепло, пока Серегил стоял на часах. Он не был уверен, что хуже: необходимость самому находиться бок о бок с Иларом или же видеть, рядом с ним Серегила, когда сам Алек стоял на часах. Это была вынужденная мера и Серегил, кажется, наслаждался этим не больше, чем он сам, так что Алек гнал прочь всякие неприятные мысли, заглушив усилием воли шепот ревности. Когда наступала его очередь отдыхать, у него не было иного выбора, кроме как усесться поближе к Илару, держа на коленях Себранна, который, кажется, ни в малейшей степени не страдал от холода. В отличие от Илара, от малыша тепла исходило не больше, чем от тритона, и всё же, ощущать его вес на коленях было куда как приятнее, чем тепло ненавистного человека.
— Не дергайся — зарычал он, когда Илар завозился, пытаясь устроиться поудобнее на жесткой каменистой земле.
— Пока я здесь, ты сам остаёшься жив. Один ты бы уже умер.
— Раньше я как-то обходился, — буркнул Алек. — И не разговаривай со мной.
— Как долго ты собираешься меня ненавидеть?
Алек прислонился щекой к прохладным волосам Себранна.
— С чего бы мне перестать тебя ненавидеть?
— Я знаю, как всё это выглядит в твоих глазах — то, что происходило в доме Ихакобина — однако ты полагаешь, что у меня был выбор? Я сам, мое тело и душа принадлежали ему. Моя жизнь находилась в его руках.
— И твой комфорт, — уточнил Алек. — Насколько я слышал, тебе там жилось весьма недурно. Если бы это не этот побег Серегила, ты оставался бы там за милую душу, не так ли, любимчик илбана?
Илар вздохнул.
— Ты прав. Я оставался бы там. Но я не держу зла на Серегила. Да и какое я имею право, после всего, что я сделал ему и тебе?
Он взмахнул рукой, указав на бесплодную пустыню, расстилавшуюся вокруг.
— Если бы не ваше милосердие, я уже был бы мертв или находился бы в руках ещё одного жестокого хозяина. Если бы не ваша терпимость, я не сидел бы теперь здесь, как свободный человек.
Он искоса глянул на Алека и усмехнулся:
— Ну ладно, почти свободный. Скажи, ты на самом деле думаешь, что нам удастся сбежать?
— Нам всё всегда удается.
— Я кое-что слышал о ваших приключениях. Родственник Варгула Ашназаи и илб… и Ихакобин — добрые приятели. Правда — это ты убил его?
— Да.
— И как это было?
— Я не хочу говорить об этом.
— Значит, ты не хотел его убивать? И это то, чему научил тебя Серегил?
— Мы не убийцы, а ночные скитальцы.
Алек не стал упоминать о том, что прежде, чем он завязал дружбу с Серегилом, он никогда никого не убивал.
— Есть разница?
— Для тех, кто знает, есть, — ответил Алек, стучавший зубами, несмотря на то, что натянул плащ на себя и Себранна.
Илар немного поёрзал, затем придвинулся ближе и обнял Алека. Тот слегка ощетинился, однако был вынужден признать, что стало гораздо теплее. Кроме того, он слишком устал и замерз, чтобы спорить. Его веки отяжелели. Илар все еще что-то тихонько говорил ему, когда он заснул.
От долгого смотрения вдаль глаза Серегила жгло огнем. Он не мог дождаться, когда же опустится ночь, чтобы продолжить свой путь, с каждым шагом приближая драгоценную свободу. Остальные укрылись между двумя большими валунами. Когда он проходил мимо, он услышал оттуда приглушенные голоса, и ему показалось, что Алек чем-то недоволен. Однако снова проходя мимо чуть позже, он увидел, что тот крепко спит на плече Илара. Тот не спал и слегка кивнул Серегилу, показав, что видит его. Серегил не знал, что и думать. Ну, по крайней мере, Алек не страдал от холода. Когда часы его бдения закончились и он разбудил спящих, Алек выглядел удивленным и, кажется, не был доволен тем, в каком положении его застали. Он поднялся, шатаясь и не спуская с рук рекаро, глянул сверху вниз на Илара, затем, не оглядываясь, пошел прочь.
— Тебе лучше оставить Себранна со мной, — предложил Серегил. — Если ты всё время будешь таскать это… его на себе, у тебя вырастет горб.
— Меня это не беспокоит, — ответил Алек, ища место на пальце, куда бы уколоть: все они, кроме больших пальцев были красными и покрыты воспаленными болячками.
— Интересно, а тебя он не может лечить?
— Ничего страшного. Я в порядке.
Серегил подошел к нему. Здесь их не видел Илар, остававшийся в укрытии из камней.
— Тали, поговори со мной.
Алек устало взглянул на него.
— Я же сказал тебе, все хорошо. Жаль лишь, что нельзя доверять Илару настолько, чтобы и он мог стоять на часах время от времени. Но я не верю ему, а теперь ты должен идти и ложиться спать рядом с ним…
— Мне самому это не слишком приятно, клянусь тебе.
— Я знаю. Ступай же. Ты ужасно выглядишь.
— Ты тоже, любовь моя. Просто… представь-ка бани, ожидающие нас в Гедре. Это то, на чём я держусь всё это время.
Это заставило Алека рассмеяться:
— Верю. Микам всегда говорит, что ты можешь пройти сквозь огонь, воду и прочее дерьмо, без единой жалобы, но только попробуй лишить тебя после всего этого горячей ванны и…
— Да, да, можешь не продолжать, я знаю.
Серегил сделал вид, что рассердился и отправился в укрытие к Илару.
Следующий ночной переход был более удачным. Они заметили несколько лопоухих кроликов, и ещё какого-то пушистого ночного зверька, который при случае сгодился бы в пищу. Алек прогулялся в одиночку, вооруженный лишь самодельной петлей да пригоршней камней, и возвратился с двумя кроликами и длинной змеей.
— Это каменная гадюка. Думаешь, она съедобна? — спросил Илар, не скрывая отвращения.
— Да, если отрубить примерно треть её с головы, где находятся ядовитые железы, — объяснил Алек, показав, как надо это сделать и зашвырнув голову подальше. — Мы можем развести огонь?
— Мой желудок говорит, что да, — отозвался Серегил.
Наломав веток с кустов и соорудив небольшой костерок, они слегка поджарили мясо и кроличью печень — только до темной корочки снаружи, хотя внутри всё оставалось практически сырым и лишь слегка подогретым. После этого Серегил разделил еду на три равные части и экономно раздал по нескольку глотков воды.
