— Мясо! — хохотнул Алек, плотоядно вгрызаясь в кроличью ногу:- Клянусь Четверкой, Ихакобин не очень-то баловал меня этим. А ты что скажешь?
— Мой хозяин был добрее, — отозвался с ухмылкой Серегил, выбирая крошечные косточки из куска змеиного мяса. — Время от времени мне немного перепадало.
Илар попробовал откусить полусырого мяса, но тут же покривился и выплюнул его.
— Не разбрасывайся едой, — предупредил Алек. — Это было нелегко раздобыть, и неизвестно, когда получится в следующий раз.
— Но это же ужасно!
— Лучше, чем голодать, — сказал ему Серегил, радостно уплетая за обе щеки. Он пододвинул к Илару свою порцию кроличьей печени:
— Вот, попробуй это.
Илар нерешительно надкусил один черный кусочек, и съел остальное.
— А это весьма неплохо.
Он бросил голодный взгляд на порцию Алека.
Алек быстренько засунул печенку в рот и причмокнул:
— Ммм. Восхитительно!
Покончив со скудной едой, Алек загасил огонь и закопал угли и кости. После чего, все еще не слишком сытые и ещё сильнее страдая от жажды, они отправились дальше.
* * *
За несколько часов до рассвета Серегил, тащивший Себранна вдруг почувствовал, что рекаро внезапно забеспокоился, завозился в своей петле и вцепился ему в плечо. Он поскорее опустил его, не желая сейчас никаких осложнений. Едва коснувшись ногами земли, Себранн ухватился за руку Алека и потянул его, пытаясь свернуть на восток, не обращая никакого внимания на камни под босыми ногами. Это было впервые, насколько помнил Серегил, чтобы рекаро проявлял такую активность.
— Как ты думаешь, что он хочет? — спросил он, невольно заинтересовавшись.
— Не знаю. Он никогда раньше так не вел себя.
Серегил обернулся к Илару.
— Есть какие-нибудь соображения?
Илар выглядел не менее обескураженным.
— Никаких.
— Ну что ж, тогда, полагаю, надо пойти за ним.
И Себранн, таща Алека за руку, как собака рвущаяся на поводке, повел всех вниз к глубокому оврагу, который Алек собирался было обойти стороной. Там внизу протекал небольшой ручей, окруженный непролазным низким кустарником. Алек принюхался, отломил веточку и осторожно пожевал тонкий листок.
— Так я и думал! Это — тивот. Пожуйте, он помогает утолить жажду.
Вкус напоминал сосновую хвою, слегка отдающую розмарином, и тут же наполнил их рты обильной слюною, облегчившей жажду, и это в то время как им приходилось экономить каждую каплю жидкости.
Но Себранн не дал им задержаться надолго.
Снова взяв Алека за руку, он потянул его дальше: туда, где овраг переходил в маленькую лощину.
— Вы только гляньте! — воскликнул Серегил.
На расстоянии меньше мили они увидели уютный квадратик света, отбрасываемого сквозь окошко каким-то очагом. Подойдя поближе, они смогли разобрать очертания низкого каменного дома, окруженного такой же оградой. Ветер донес запах воды и коз.
— Как он узнал, что тут такое? — поразился Алек.
Серегил ревниво улыбнулся, глянув на рекаро.
— Не знаю. Может, у него там что-то вроде волшебной лозы?
Они очень осторожно подкрались поближе: все было спокойно.
— Разве в Пленимаре не принято держать собак? — прошептал Алек.
— Здесь их считают нечистыми животными, годными лишь для псовой охоты и для боёв, — объяснил Илар.
— Каких ещё боёв? — спросил Алек.
— Собачьих, ну или поединков с рабами.
— Будем надеяться, что тут таких нет, — отозвался Серегил. — Илар, заткнись и иди куда ведут.
Подкравшись к самому дому, они стянули несколько узловатых реп из усеянного камнями огородика и обнаружили большую голову вонючего сыра, хранившегося в закрытой бадье, оставленной на холоде. Они нашли и ведерко с водой и жадно припали к нему, чувствуя, как благодатная влага наполняет их пересохшие горла.
Алек утерся рукавом и обеспокоено оглянулся:
— А где Себранн?
Рекаро, обычно не отходившего от него ни на шаг, теперь нигде не было.
— Черт!
Серегил указал на дом, входная дверь которого была распахнута, бросая на двор длинную полосу света от очага.
— Илар, стой здесь. Алек, идем вызволять твоё… этого.
Они подкрались к открытой двери и осторожно заглянули внутрь.
Дом был очень скромным и состоял всего лишь из одной комнаты, на стенах которой были развешаны растяжки из шкур, а со стропил свисали куски вяленого мяса. Кроме нескольких грубой работы табуретов, там не было никакой обстановки, и создавалось впечатление, что всё семейство спало на соломенных тюфяках прямо на полу. Мужчина, женщина и несколько маленьких девочек сидели посреди груды одеял, в ужасе уставившись на Себранна.
Рекаро стоял на коленях возле единственного тюфяка, на котором кто-то лежал. Его головная повязка свалилась, и длинные спутанные волосы рассыпались по спине. Красный отсвет огня сделал его скорее белокурым, чем мертвенно бледным и придал лицу немного живых оттенков, однако, невозможно было не заметить того, что он очень необычен. Мужчина сложил два пальца в знаке, отвращающим зло, и бормотал, как заводной: "урга, урга", видимо приняв рекаро за демона или призрак. Изможденная девушка лежала на тюфяке перед Себранном. Серегил даже со своего места мог слышать, как тяжело она дышит, и обонять приторный запах больной плоти.
Наблюдая вместе с Алеком за Себранном, он увидел, как тот потянул нижний конец её рваного одеяла, обнажив почерневшую и раздувшуюся ногу.
— Он хочет вылечить ее, как тогда губу Илара, — прошептал Алек, двинувшись к двери.
Серегил ухватил его за руку и жестами показал: оставайся на месте. Смотри, чтобы всё было в порядке. Я поговорю сам.
Убедившись, что рукав надежно закрывает рабское клеймо, он ступил внутрь и поднял руки, показывая, что не собирается причинить им зла.
— Кто вы такие? — воскликнул хозяин с ужасным пленимарским выговором, а его жена торопливо наклонилась и прикрыла голову платком. У него были курчавые волосы и очень смуглая кожа, что говорило о вероятной примеси зенгатской крови. У малышек тоже были курчавые волосы, хотя их кожа была значительно светлее.
— Я всего лишь странник, — ответил Серегил, зная, что его пленимарский был как у горожанина с Запада. — Мы так рады встретить на пути ваш огонек. Прошу прощения, если мой спутник вас побеспокоил, однако, он целитель.
— Вот это бледное существо? — прорычал хозяин. — Что ему надо от моей дочери? Как вы попали сюда?
— Мы заблудились в горах.
Мужчина всё ещё недоверчиво смотрел на него, но Серегил не собирался отступать:
— Мой маленький друг, как собака, учуял здесь запах болезни и пошел на него.
