- А что будет дальше?
- Не знаю в точности, хотя и не сомневаюсь, что нас ждет возвращение домой - в Союз. Я мечтаю показать тебе мою страну. "И как я надеюсь, увидеть собственными глазами, что там не гнездятся чудовища", промелькнуло в его голове.
...В дни, когда Орлук Жанович Боктан стоял в Дулу, командуя отрядом, безуспешно пытавшимся выяснить, кто же собирает смертоносное оружие, и потом - во время последующих, уже более коротких посещений - они с Ганной Уанговной подружились. Несхожесть их делала встречи интересными, он, со своей стороны, уважал ее ум и власть, а она считала его добрым человеком, хотя бы в сердце своем.
Теперь она стояла под редким дождем и внимательно слушала, как он говорил Борсу Харсову:
- Нет, сэр. Простите, я не имею права сказать вам больше, к тому же я просто ничего не знаю. Мне приказано освободить Карста и доставить всю эту группу на базу, живыми или мертвыми. Те двое, которых мы связали, подозреваются в контрабандном вывозе урана, а подобное дело не может ждать.
- Чтобы маураи связались с этим ужасом?.. Не верю! - вмешалась Ганна.
- У них может быть своя цепь заинтересованных лиц, - проговорил Орлук.
Он явно по пути все тщательно продумал. - Федерация - стадо такое же разношерстное, как и наши Пять Наций; она расползлась по всей Океании.
Возможно и существование интернационального преступного синдиката, привлекающего соучастников отовсюду. Не исключено, что и верховное командование маураев теперь жалеет о том, что предшественники его утопили всю ядерную взрывчатку.
- Тем не менее... - Она поежилась и поглядела на вооруженных незнакомцев, окружавших ее.
- Похоже, северяне запустили свою ложку в этот котелок, - сказал Борс недоверчивым тоном.
- Я знаю. Но они не обязательно остаются нашими врагами. И если они получили ключ к чему-то и обратились к нашему командованию, потому что мы способны быстро отреагировать... Откровенно говоря, за последние несколько лет я нередко замечал северян у самых важных юанезских кабинетов... - Орлук умолк, не собираясь говорить больше, чем следовало.
- Что же мне сказать маурайскому легату, когда он прибудет сюда? вслух подумал Борс.
- Не следует понапрасну ерошить ему перышки, - посоветовал Орлук. Объясните, что его соотечественники, если они и впрямь маураи, выданы по уголовному обвинению; что у вас не было другого выбора, кроме как повиноваться... он может затребовать информацию по дипломатическим каналам. - В руке нойона была перчатка с отворотами. Он пристукнул ею о бедро, словно кнутом. - Ну что ж, в путь!
Борс пошелестел полученными бумажками, чтобы показать, что и впрямь не имеет выбора.
- А вы не хотите задержаться и отдохнуть, достопочтенный сэр? спросил он, как требовал того этикет.
- Нет, сэр, приношу свою смиренную благодарность, но, к сожалению, об этом я не могу и мечтать.
Обменявшись поклонами, они отдали друг другу честь. Борс отбыл.
Орлук повернулся. Ганна ухватила его за рукав. Страх стучал в ее груди.
- Но что вы думаете об этом на самом деле? - спросила она его.
- Вай? - Он заморгал в удивлении.
- Обо всем, что кроется за этим делом? Я чувствую... предельную не правду... зло... - Последнее слово она выдавила. Истинной геанке не подобает произносить его, за исключением крайней необходимости.
Выдубленная непогодой физиономия Орлука обнаружила неловкость:
- Как так, преподобная госпожа?
- Не знаю. Все случилось настолько внезапно. И вместе с тем... Ужасные силы вырвались на свободу, они заключают преступные союзы, повсюду сеют ложь и тайну, тайну и ложь... Орлук, ветер дунул из завтрашнего дня и принес запах войны: не наших несколько битв, за которыми последует мирный договор - нет, но жестоко и с погибелью... всего мира. Что вы скажете? Что мы можем сделать?
Капельки пота покрыли его лоб и бороду. Она заметила, как он заставил себя собраться.
- Преподобная госпожа, - выдавил он, - я почти ничего не знаю, кроме того, что уже сказал. Происходит нечто скверное, но суть еще сокрыта во мраке. - Он расправил немного сутуловатые плечи. - Пусть будет, что будет, пусть демоны вырываются из ада; я выполню свой долг, каким бы он ни оказался. Я должен ехать.
- Еще минутку, - молила она, вознесясь на духовной волне к Единому - в этот час, когда ясность разлетелась в клочья под бурей, ревущей из будущего. - У меня брат в армии. Все мы резервисты, все мы солдатаи.
Когда перед битвой пробуждаются страхи, что таятся в глубинах наших сердец - древние воспоминания о Смертных временах - войско приходит в смятение. Пророчина умеет успокаивать людей. Позовите меня.
- Преподобная госпожа!.. - Он был переполнен чувствами.
Ганна улыбнулась; теперь, когда она все сказала, покой поглощал ее, покой абсолютной решимости.
- В добровольцах недостатка не будет, - сказала она. - Мы будем биться за Гею... за все человечество, иначе Гея отбросит его - уже навсегда.
Я обращаюсь к вам, потому что мы сроднились духом. Красная не может выставить большую армию и потому выступит под объединенным юанезским командованием, можете рассчитывать на меня; мне хотелось бы поехать на бой рядом с другом.
Находясь на второй ступени Тянь-Дзян, Орлук отпустил ей поклон третьей степени смирения; она благословила его. Отойдя, нойон загремел приказами.
Вновь обретя мир. Ганца отыскала Иерна. (Потом она отправится домой и позволит Единству овладеть ею.) А сейчас она хотела проститься с молодым человеком, чтобы никогда не встретиться снова. Морским ветром он вдохнул в нее новую жизнь - она еще никогда не видела моря, хотя читала о нем стихи и видела картины - но все мечтала увидеть, насколько бы ни была невероятной такая мечта. Он рассказывал ей о чудесах своей страны, открыл перед нею свой дух - о большем она и не мечтала.
Рядом с ним стояла любовь его - Роника. Быть может, у нее хватит доброты отступить на шаг в сторону, пока Ганна простится с Иерном.
5.
Белый туман клубился над землей, но небеса были чисты, и с востока уже сияло ослепительное солнце. Обретя очертания, дыхание резко вырывалось из ноздрей, но ласковый аромат конского тела уже начинал ощущаться.
Отряд ехал в безмолвии, только топот копыт, скрип кож да звяканье металла окружали его. А потом издали, слабый, но беспредельно ясный, донесся колокольный звон.
Колокол говорил совсем не так, как в Франсетерре, и ему гулко вторил басок огромного барабана. Дальний перезвон довершил ощущение нереальности, охватившее душу Иерна... или, может, он сам покинул реальность. В километрах от него храм, увенчанный луковкой купола под многими крышами, будил селение у подножия своего, поднимая людей к поклонению и труду... но все вокруг было таким незнакомым... словно бы располагалось на другой планете. Непривычно раскроенные поля тянулись от далекого горизонта к этой дороге - никаких заборов, живых изгородей, стенок, пограничных камней, разграничивающих владения.
