Он услышал, как его мать спрашивает: «Что это за место?» И хотел было ответить, но тут прозвучал голос другой женщины. Этот разговор состоялся здесь давным-давно и остался навсегда.
«Доминика, это полностью изолированная комната, источник ее питания и системы жизнеобеспечения абсолютно независимы от остального корабля. Стены продуцируют белый шум, который защищает от любого телепатического воздействия извне».
Мэнни оглянулся.
В центре комнаты стояли две криогенные камеры, оплетенные сетью проводов и трубок, уходящих в пол и связывающих эти камеры с непонятными устройствами, расположенными вдоль стен.
Детектор питания светился. Мэнни протер окошко на поверхности правой камеры, заглянул внутрь.
— Господи…
Майкл Гэбриэл лежал на спине, вмороженный в янтарный воск. Звездчатые электроды располагались на его висках, макушке, лбу, солнечном сплетении, возле сердца, на крестце и на ногах.
Доминика была запечатана в такой же камере слева.
Призрачные мысли снова зазвучали в комнате.
«Почему Мик здесь? Что вы с ним делаете?»
«В результате длительной схватки с Мерзостью его рассудок окончательно повредился. Единственный способ лечения — это восстановить память. Технология постлюдей позволяет манипулировать сознанием Майкла, внушить ему чувство покоя, безопасности, помочь при помощи виртуальных средств сохранить рассудок. Но необходима еще терапия, а для ее успеха требуется специалист, хорошо знающий Хун-Ахпу… тот, кому Хун-Ахпу доверяет… Мы введем вам обоим легкий наркоз, потом свяжем ваше сознание с разумом Хун Ахпу при помощи устройств виртуальной реальности. Оказавшись внутри, вы уже не сможете отличать виртуальный мир от реальности».
Мэнни смотрел на контейнеры с телами его родителей.
— Лживые ублюдки. Заморозили их и оставили на чертову уйму времени.
На сто двадцать семь миллионов лет.
— Папа? Как…
Мы с твоей матерью оказались в бесконечной виртуальной реальности, наше сознание запрограммировано на полное самообеспечение и бессмертие. Как и «Балам», этот корабль управляется искусственным интеллектом, который служит носителям наших генов. За минувшие тысячи лет мы смогли организовать ремонт корабля и не позволили ему снизить орбиту. Наши души остались прикованы к телам, которые уже не оживить. Позволь нам двигаться дальше, Иммануэль. Выпусти нас из этого чистилища.
— Как?
Отключи наши камеры от источника питания.
— Отключу. Но сначала мне нужна ваша помощь. Юлиус сказал мне, что только Первый Хун-Ахпу сможет помешать страпельке поглотить Землю.
Черная дыра, которая угрожает Земле, — это порождение одиннадцатого измерения, Шибальба Бе, черной дороги в Ад. Эту дорогу можно блокировать только с противоположной стороны. Юлиус считал меня первым Хун-Ахпу и верил, что я смогу запечатать страпельку из Шибальбы, потому что именно так он понял тексты «Пополь Вух». Войдя в червоточину, я стал Хун Хун-Ахпу, но в Шибальбе меня победил сын Лилит. В нашем причинно-следственном ряду меня освободил Джейкоб. Но, попав в нынешнее свое состояние, я больше не могу войти в одиннадцатое измерение. Я больше не Хун-Ахпу.
— Тогда Земля обречена. Как ты и сказал, я не достоин стать ее спасителем.
Иммануэль, испытание жизнью — это не проверка на идеальность, это проверка на трансформацию, на способность к развитию.
— Ты был в плену в Шибальбе. Джейк был побежден. Если вам двоим не удалось победить в Аду, то что я могу там сделать? Эй? Черт, отвечай мне!
Мэнни в ярости схватился за переплетение проводов, опутавших камеры с телами, и вырвал их из гнезд.
Индикатор погас.
Его волосы встали дыбом, комната внезапно заполнилась электростатическими разрядами, освобожденные души родителей приблизились к Мэнни, отчего его кожа под защитной пленкой заискрилась.
В ушах зазвучал голос матери.
Ты был избран для этой миссии, Мэнни. Тебе только нужно понять — почему.
То же странное изменение гравитации протащило его атомарную структуру сквозь корпус Фобоса и космос обратно в инопланетный корабль. Он не почувствовал ускорения, с которым тарелка двинулась обратно к Земле и вошла в атмосферу. Наэлектризованный вулканический пепел попал в двигатели и вызвал короткое замыкание.
Тарелка завертелась, вышла из-под контроля и рухнула на плато, прежде чем антиграв смог затормозить падение. Днище инопланетного корабля заскрежетало по песку и камням, затем остановилось у площадки… Зоны 51.
* * *
Бог не играет в кости.
Альберт Эйнштейн
На борту «Балама» Наска, ПеруВ коридоре корабля, который намного опередил время своей постройки, обнаженные мужчина и женщина, пойманные в петлю времени, сплетались в единое целое, внося свой вклад в рождение той сверхрасы, которая и построит в будущем их корабль.
Акт творения завершился, Майкл приподнялся на локтях и заглянул в глаза любимой.
— Так хорошо…
Ее глаза были прищурены от удовольствия. Доминика улыбнулась, обнимая его ногами за талию.
— Признайся, вся эта штука с концом света… это был просто повод затащить меня в постель.
Она вдруг заметила, что радужки его глаз светятся яркосиним.
— Мик, твои глаза!
— Твои тоже.
Он скатился с нее.
— Что с нами происходит?
— Активировались гены Хун-Ахпу.
Мик уже натягивал штаны.
— Куда ты?
— В главную рубку. Если я правильно понял, теперь мы сможем управлять кораблем.
Она быстро оделась и пошла за ним в рубку — помещение в форме луковицы, потолок которой сужался и уходил тоннелем на высоту трех этажей. Мик остановился в центре комнаты, закрыл глаза…
Неоново-синий луч вырвался вверх из его затылка. Секунду спустя темные стеклянные панели стен засияли, как рождественская елка, пол задрожал под ногами, когда двигатели «Балама» ожили впервые со времен динозавров.
— Мик, что ты делаешь?
— Я должен увидеть черную дыру. И собираюсь поднять ее в космос.
— Ее?
— Ну, его. Корабль. У искусственного интеллекта разве есть пол?
— А как же Бек и Куртц? Если корабль взломает скалу, они окажутся под обломками.
— Да, ты права. Оставайся, я приведу их. Только ничего не трогай без меня. И даже не думай ни о чем. Думай, например, о бейсболе.
— Ненавижу бейсбол.
— Тогда думай об оплодотворенной яйцеклетке, которая уже зреет в тебе.
