— Не следует заставлять ее вспоминать. Ей хочется отвлечься. Она не хочет вспоминать. Не надо давить на нее. Продолжай ее развлекать.
Морвин жонглировал монетами, лишь изредка поглядывая на Джакару, чтобы убедиться в том, что она улыбается. Потом он почувствовал запах сигары Хейделя и вдруг сообразил, что в его голове звучали слова Сандоу.
— …Значит, вот каким образом вы нанесли ей удар. Теперь я понимаю…
Мысль неожиданно прервалась. Морвин уронил монеты, когда до него дошел смысл сказанного.
— Нет! — воскликнул он. — Только не говорите мне, что это существо перебралось в разум Джакары из-за того, что я нанес ему мысленный удар! Я…
— Нет, — прервал его Сандоу, но он сделал это чересчур поспешно. — Нет. Личность девушки идеально подходила для подобного перехода, к тому же имелся канал…
— Созданный мной, — вмешалась Шинд.
— Нечаянно, — заметил Сандоу. — Не будем об этом. Подобный переход может произойти и без внешних воздействий. Мне известен один такой случай. Жизнь достаточно непростая штука — не стоит усложнять ее чувством дополнительной вины.
— Сделай так еще раз, — попросила Джакара.
— Немного попозже, — отозвался Сандоу, вставая и помогая девушке подняться на ноги. — Возьмите его за руку.
И он вложил руку Джакары в руку Морвина.
— Шинд сказала мне, что поисковый отряд приближается к нам, я тоже его вижу. У меня нет ни малейшего желания встречаться с ними. Если не возражаете, приглашаю вас к себе. — Он повернулся. — Вижу, что вы согласны. Пора отсюда уходить. Мой корабль находится неподалеку.
— Подождите.
— В чем дело?
— Командор, — сказал Морвин. — Малакар. Где он?
— За теми скалами. Примерно в пятидесяти футах за ними. Поисковый отряд очень скоро его найдет. Тут мы ничего не можем сделать.
Но Морвин повернулся и направился в сторону скал.
— Улетайте без меня, если у вас нет другого выхода. Я должен еще один раз на него взглянуть.
— Мы подождем.
— Поисковый отряд совсем рядом!
— Я знаю.
Буря возобновилась с новой силой, но теперь она переместилась на юго-восток.
— Благодарю вас за сигару, сэр.
— Фрэнк. Зовите меня Фрэнк.
— Вы ведь знаете, что со стороны это будет выглядеть, как убийство.
— Это будет не первое нераскрытое убийство в истории.
— Когда они опознают его…
— …Разразится скандал. Да. Можно представить, какие поползут слухи. Политическое убийство. Он был бы рад узнать, что его смерть сделает для ДИНАБа больше, чем все диверсии после окончания войны.
— Почему вы так думаете?
— Во время ближайшего заседания Лиги неожиданно будет поднят вопрос о статусе ДИНАБа. Известие о смерти командора может положительно повлиять на результат голосования. Когда-то он был весьма популярен. Герой.
— А он чувствовал себя таким усталым, его переполняла горечь. Ирония судьбы…
— Да. Со слухами нужно будет обращаться весьма осторожно. Восстановление Земли как части ДИНАБа тоже должно помочь. В ближайшие два года я не смогу взяться за эту работу, но заявление о своих намерениях постараюсь сделать немедленно. Коммерческие соглашения, которые я заключил уже довольно давно, тоже станут достоянием общественности.
— Значит это правда — то, что о вас говорят.
— Что?
— Ничего… Что будет с фон Хаймеком?
— Все зависит только от него. Но сначала он должен переговорить с Пелсом. Если захочет, может отправиться в клинику на планете Свободный Дом, а Пелс выйдет там на орбиту и проведет все интересующие его исследования. Учитывая, что Хейдель — один из немногих, кому известна правда о происшедших здесь событиях, эта планета может оказаться самым подходящим для него местом — во всяком случае до тех пор, пока не пройдет голосование… Кстати, давно хотел вам сказать, что сам я родился на Земле.
— …Мягкая, — сказала Джакара, останавливаясь, чтобы погладить Шинд.
— И теплая, — добавила Шинд. — В такую погоду это очень удобно. Мне кажется, Джон возвращается. Почему бы тебе не сказать ему, куда ты хочешь?
Джакара взглянула на приближающуюся фигуру.
— Джон, — позвала она, — отвези меня обратно в замок с огненным рвом. На Землю. Морвин взял ее за руку и кивнул.
— Пошли, — сказал он.
Однажды в вихре ветра пришла весна, нежная, зеленая и бурая, влажная, и птицы воспарили в небесную синеву, издавая звонкие трели; подул соленый бриз, налетевший с моря, что катило свои волны и пять тысяч лет назад; а огонь этого мира был заключен глубоко под их ногами — там, где ему и положено находиться — когда они медленно шли среди деревьев, полей и свежевымытых склонов холмов.
Продолжая идти дальше внутри сферы своего желания, он подумал о Пелсе, потому что вспомнил о музыке, невидимой, лишенной веса, подчиняющейся лишь собственной логике. Он не думал о Фрэнсисе Сандоу, Хейделе фон Хаймеке или даже о командоре, потому что она сейчас сказала ему:
— Какой прекрасный день.
«Да, — подумал он, — облако в небе, белка на ветвях, девушка… Дайте мне это. И больше ничего не надо».
Водяные часы в Древней Греции.
Карликовые деревца, выращиваемые в Японии.
Зеленый-презеленый.
Зеленый-презеленый (исп., нем.)
