- Что вам нужно? - прохрипел из последних сил теряющий сознание Шрекк.
Кошка слегка ослабила петлю и прошептала ему на ухо:
- Кровь, Макс.
- Кровь?
- Да, кровь, - шипела Кошка.
Пытаясь прийти в себя, Макс старался выиграть время, в надежде, что опять появится Бэтмен или кто-нибудь еще.
- Я уже сдавал кровь!
- Да? - облизав пересохшие губы, заинтересованно мурлыкнула кошка.
- Конечно, я - донор!
Макс попытался развернуться к собеседнице, но она подтянула петлю, громко шипя.
- Мне не нужна какая-то жалкая унция твоей крови, Макс. Мне нужна она вся!
- Ну зачем тебе моя кровь? Зачем тебе моя жизнь? - жалобно запричитал он.
- Нет! Смерть за смерть, Макс, - шипела рассерженная Кошка за его спиной.
Тонкая стальная игла врезалась в стену, перебрасывая звенящий, как струна, трос через все пространство павильона. Кошка подняла глаза. В разбитой раме, под потолком, на фоне оранжево-красных языков пламени и снопов искр, показался черный силуэт Бэтмена.
Большое черное тело, распластав огромные крылья плаща, плавно парило под сводами зала, беззвучно приближаясь к стоящим на площадке.
- Бэтмен! - тихонько прошептала Кошка и выгнула дугой спину.
- Бэтмен! - вырвался ликующий вопль из ноющей груди Макса.
Ожерелье на его горле распалось.
Извиваясь и фыркая, Кошка отлетела от Шрекка, как бешеная, колотя хвостом хлыста по скользкому полу.
Макс понял, что он спасен. Человек, который явился сюда, восстановит справедливость и положит конец беззаконию. Счастье переполнило его. Позабыв о полученных ранах, он, прихрамывая, заспешил навстречу Бэтмену. Разведя широко руки, мистер Шрекк произнес голосом священника на проповеди:
- Мистер Бэтмен! Вы не только спасаете жизнь, вы...
Макс не договорил. Пола черного плаща отошла, выпуская из своего укрытия крепкую сильную руку в перчатке. Словно атакующая кобра, она молниеносным движением впилась в лицо Шрекка, втягивая его в свою жадную ладонь, как заглатываемую пищу. Макс опешил. Рука с силой оттолкнула его назад, и он, поскользнувшись на мокром полу и резко взмахнув руками, полетел на холодный бетон, растянувшись на нем всем телом.
- Заткнись! - голос Бэтмена гремел, как гром. - Ты сядешь в тюрьму!
- Господи! - простонал Макс, пытаясь подняться. - За что это мне?
- Ты еще спрашиваешь? - обличительный голос Бэтмена надвигался на него все ближе и ближе. - Ты совершил тяжкие преступления против своего города и народа, но, самое главное, ты совершил тяжкое преступление против своей совести. И за это тебя будут судить. Ты сядешь, - интимно добавил он, - и я постараюсь, чтобы ты сел надолго. Может быть, даже навсегда.
- У тебя нет никаких доказательств моей вины. Я сам - жертва, запротестовал Макс.
- Тебя нужно судить! - поддержала Бэтмена Кошка.
Она вновь медленно приближалась к мистеру Шрекку.
- Только тюрьма, - продолжала она, - не смоет с твоей поганой душонки той крови, что ты пролил. Мне нужна кровь.
Шрекк всем телом вжался в теплый вибрирующий металл кожуха трансформатора.
- Если вы убьете меня, вам тоже не поздоровится, - попытался пригрозить он.
- Тебя убьем не мы, а закон. Ты преступник, Макс, - настаивал Бэтмен.
Язык хлыста лизнул броню на груди Бэтмена, заставив попятиться. Пританцовывая, Кошка стала надвигаться на него. Ее брови были опущены, нос вздернут: поднимая губу, она скалила острые зубы.
- Без глупостей! Сейчас закон не касается ни его, ни нас.
Кошка на полусогнутых ногах приближалась к Бэтмену, выставив вперед руку с выпущенными когтями.
- Ты не права! - он попытался приблизиться к ней, но хлыст снова лизнул его бронированное тело, заставляя отступить.
- Мне плевать! - разъяренно шипела она. - Я убью Шрекка, и никто не сможет мне помешать в этом. Понятно? Такая мразь не должна жить на свете. Его место в аду!
Хлыст вновь ожил в ее руке, со свистом разрезая воздух и завершая свой полет на теле Макса. Он дико взвыл, упал на колени и закрыл голову руками.
- Зачем ты это делаешь? - Бэтмен снова двинулся навстречу Кошке.
- Его место в аду, - снова повторила она.
- Мы не имеем права творить правосудие. Мы лишь обязаны поддерживать его.
- Мы обязаны содействовать свершению правосудия!
- Это самосуд.
- Я никому ничем не обязана, - огрызнулась Кошка.
Хлыст продолжал плясать в ее руке.
- Давай вместе отведем его в полицию, и тогда...
- И тогда все начнется сначала, - шипела она, сжимая и разжимая кулак с острыми когтями, - и неизвестно, сколько все это еще продлится.
- Нет. Я доверяю нашему суду. Поверь, он по-лучит свое сполна. Он не ускользнет.
- Как хорошо, что ты еще веришь во что-то, - улыбнулась хищница. - Я уже давно забыла, когда делала это в последний раз.
Она возбужденно щелкнула хлыстом, и ее лицо вновь по-звериному оскалилось.
- Отойди, иначе мне придется убить тебя!
- Это глупо! Доверься мне, и тогда мы сможем пойти домой. Вместе...
Голос Бэтмена стал очень тихим; он не говорил, а скорее шептал слова, в которых улавливалась глубокая тоска, перемешанная с любовью.
Придя в себя, Макс медленно поднялся на ноги и протирая горящие огнем глаза, стал смотреть и слушать этот странный диалог двух собеседников, одетых в странные карнавальные костюмы.
Это походило на сцену из мелодрамы. Глядя на беснующуюся Кошку и на пытавшегося привести ее в чувство Бэтмена, он на минуту забыл, что вся сцена разворачивается именно вокруг него самого. Что его смерть уже стояла где-то совсем рядом, ожидая, когда кто-нибудь из этих двоих призовет ее.
В чувство Макс привела последняя фраза, сказанная Бэтменом. Хитрый Шрекк сразу понял, что это, возможно, ключ к спасению.
- Селина! - проговорил человек в маске. - Мы с тобой - одно целое. Просто по нелепой случайности разделенное пополам.
Бэтмен сделал еще шаг ей навстречу, но острые когти коснулись брони на его груди. Тем не менее, он произнес:
- Неужели тебе не надоело это?
Кошка молча стояла перед ним и, тяжело дыша, пожирала маску огненным взглядом.
- Селина, - повторил Бэтмен, - я прошу тебя...
Он медленно поднес руки к своей маске и, взявшись за края, резко сорвал ее с головы.
- Игра окончена, Селина. Давай уйдем вместе.
Ее лицо исказилось испугом, рука задрожала, когти заскользили по броне костюма Вейна. Зеленые колодцы ее больших глаз наполнились влагой. Слезы покатились по щекам, смывая с лица макияж.
- Брюс! - прошептала Селина. - Я очень люблю тебя, но... Нет... Пойми... Прости мне сейчас... Я бы с радостью согласилась жить с тобой в твоем замке.
Она опустила голову, глядя на неподвижную гладь бассейна. В ее голове, как в синематографе, поплыли цветные и пестрые картинки ее жизни с Брюсом. Легкая улыбка на миг коснулась ее губ.
