– Куда теперь пойдешь? – спросил Славутич. Дарья удивленно подняла на него глаза.
– Как куда? За тобой.
– Ну, сейчас да… а потом?
– Да за тобой же! – рассмеялась его непонятливости девушка.
– Куда за мной? В лабораторию, что ли, или домой? – все недоумевал профессор.
– Тебе же встречу назначили! Сделали предложение, от которого нельзя отказываться! Ты же сам рассказал!
– Это почему нельзя отказываться? Что за чепуха?! – возмутился Славутич. – Плевать я хотел на все потусторонние бредни. А с тобой созвонимся как-нибудь… Чего улыбаешься?
– Да так… – Девушка повела плечиком. – Ты такой наивный…
Профессор сдержал рвущиеся с языка раздраженные вопросы и пробормотал:
– Ну ладно, пошли.
Через час Дарья вдруг начала узнавать местность и вскоре уверенно, как гончая, взявшая след, вышла к стоянке своего мотоцикла в дереве. На таком мотоцикле можно хоть голышом ездить, не то что в лохмотьях, потому беспрепятственно доехали до дома Славутича. Ему даже не приходилось ее направлять, девушка знала адрес. Высадила и укатила, словно лиса хвостом махнула.
Дома отмахнулся от слез и расспросов, внешний вид говорил красноречиво, а больше всего домашних потрясли отросшие пальцы. Улегся в пенную ванну и попытался привести мысли в порядок. Набросать завтрашнее выступление. Новые, пока еще довольно худые пальцы, белесые, незагорелые, странно смотрелись на ладони. Словно аккуратно приставленные от другого человека. И сам он под стать пальцам за эти дни стал худым, поджарым и жилистым. Куда только ушли его тридцать лишних килограммов живого веса. Впрочем, это, в принципе, объяснимо… О необъяснимом пока лучше умолчать.
С недоверием пришлось бороться на следующий день прямо с вахты. Вахтер отказался признавать этого жесткого поджарого человека с едва знакомыми чертами лица. Действительно, он стал похож на себя «недельной давности» не больше младшего троюродного брата, причем бегавшего всю жизнь с копьем за мамонтами. Впрочем, сканирование сетчатки и отпечатков пальцев охрану убедили.
Однако перед выступлением ученые, более недоверчивые существа, взяли еще экспресс-анализ крови и проверили на совпадение ДНК. Только потом весть облетела город, и все профильные ученые, побросав все дела, праздники и отпуска, битком набились в огромную аудиторию.
Славутич выдал отредактированную информацию о полном успехе эксперимента по регенерации конечностей с использованием лимфоцитов для транспортировки стволовых клеток. Упомянул только, что механизм их использования, видимо, лежит в ведении высшей нервной системы. Все это звучало просто фантастически, и, если бы не отросшие пальцы с едва намеченными ногтями и молниеносное похудание, никто бы не поверил.
После лекции Славутич едва смог скрыться в кабинете. Кое-как отбился от коллег, фонтанировавших вопросами, предложениями и идеями. Все хотят поделиться мыслями или хотя бы потрогать новую знаменитость. Захлопнул дверь и, облегченно выдохнув, рухнул в глубокое кресло. Расслабился, уронил ладони на подлокотники… И едва не подскочил от возгласа:
– Ну наконец-то вы освободились!
Перед креслом выросли два угрюмых молодых человека в одинаковых кожаных костюмах с одинаково выдвинутыми челюстями, бритые наголо… похоже, вообще близнецы. Между ними легкой походкой выдвинулась улыбающаяся Дарья.
– Замечательное выступление. Но лучше, если вы перейдете в свои новые апартаменты. Ваши… гм, последователи очень ждут.
– Кому лучше? Вампироманам? И чего они ждут? Публичного покусания?
– Вы все-таки ее укусили? Я же говорил, что она врет! – страстно воскликнул правый близнец. Дарья побледнела, свела брови…
– Дурдом… – Профессор вытаращил глаза. – Послушай, милейший… в черной коже. Я знать не знаю, чего вы там себе напридумывали. И мне нет дела до того, какие вы смотрите фильмы или сны. Я профессор, понимаете, Станислав Славутич.
– Вы пока просто не осознали себя, – с угрюмой убежденностью раздался бас близнеца слева. – Видимо, нужен другой обряд. Только и всего. Вы никак не можете расстаться с настоящим и осознать свое прошлое!
– Действительно, профессор, вам лучше пойти с нами. Думаю, мы можем ответить на многие ваши вопросы, а вы – на наши. – Дарья незаметно подмигнула, шагнув вперед.
– Благодарю. Я уже ходил за милейшей Дарьей. Она подарила мне чудное погребение под пятидесятиметровым слоем земли. И только случайно удалось вылезти, провоняв насквозь отбросами.
– Это была ошибка, – быстро проговорил близнец справа, – мы были изначально против этого плана!
– Если вы ошибаетесь, то можете ошибиться и еще раз, а мне достаточно и одного, чтоб отбросить копыта! Что-то мне подсказывает – обряды у вас задуманы не менее радикальные, чем у Даши!
Близнец поднял руки ладонями вперед, словно отстраняясь от жестоких обвинений, открыл рот…
Вдруг от двери раздалось резкое шипение. По периметру металлической обивки побежал быстрый синий огонек, оставляя черный след. Еще несколько секунд, и дверь, вынесенная сокрушительным ударом, смачно впечаталась в середину комнаты.
В лаборатории внезапно стало очень тесно. Тесноту создали множество людей в черных масках и серовато-коричневых городских камуфляжах. Они сноровисто выхватили Славутича с посетителями в коридор. Красивые эргономичные автоматы на плечах камуфляжников рыскали по сторонам, то и дело жестко тыча под ребра стволами.
По коридорам плясали короткие отрывистые команды, словно простуженные уличные собаки то ли злобно гавкали, то ли кашляли, тоже злобно, на свою больную судьбу. Захлопали двери, испуганных ученых отовсюду выбрасывали в коридор. Зазвенело бьющееся стекло – к ногам Славутича медленно подкатилась большая реторта, прижалась, словно ища защиты от страшных громил. Отовсюду неслись испуганные возгласы, ученых быстро клали лицом вниз либо расставляли к стенкам… Деловито, профессионально. Удивленного Славутича поставили к стене, растопырив двумя пинками по ступням, рядом с доктором Крутиковым. До Крутикова в этот момент вдруг дошло все непотребство этих действий, он возмущенно начал оборачиваться и закричал:
– Да как вы смеете, я доктор Крутиков! Да я открыл… хахххх, – удар прикладом по почке вышиб дыхание и согнул светило науки пополам.
– Лицом к стене! Руки за голову! – прокашляла маска… И тут же раздался неприятный холодный смешок:
– Доктор – значит, всех вылечите… и себя исцелите, да-с.
Доктор поднялся, хотя стоял кривовато, пытаясь выпрямиться, гневно открыл рот… и тут же вновь получил прикладом, на этот раз под дых. Стандартные выкрики снова указали, что не нравится автоматчику:
