– Это как? – все-таки прервал Михаил, не поспевавший за моими историческими экскурсами. – Самодоста?..
– Ну, когда все в княжестве свое: хлеб свой, леса для охоты свои, ремесла и мануфактуры… Нет, мануфактуры – это, кажется, уже признак капиталистического производства… А что ж при феодализме-то было? Цеха? Точно! Цеховые объединения разных там ткачей, кожемяк, горшечников. Есть у тебя в Кравенцах все эти ремесла?
– Ну, есть, конечно. Что ж мне горшки из Дулеба возить? Или из Тура?
– Вот видишь, ты вполне можешь просуществовать автономно, отдельно от остальных княжеств!
– А вино? – покачал головой Михаил. – Такого вина, как в Скарбнице делают, ни у кого нет! Я для своего стола велел только из Скарбницы вина везти – водным путем через Кир-шаг не так уж и накладно получается.
– Ну, может, для княжеского стола… Вино, еще какие-то излишества…
– Ничего себе! Это вино – излишество? – едва заметно улыбаясь, возмутился Михаил.-Да питие вина – самый что ни на есть славный завет предков наших! Ты так не говори, а то все твои верные лыцары очень сильно удивятся. И даже загорюют. А ничего нет досаднее, чем лыцар в горе, потому что в горе ему способно помочь только обильное винное возлияние!
– Ладно, ладно! Убедил. Отнесем винные поставки к необходимым внешнеторговым операциям. Хотя… Чем там твое лыцарство в горе утешается? Уж, верно, не дорогими скарб-ницкими винами? Пользуется небось дешевыми, но своими?
– Ну, пользуется…-нехотя сознался Михаил.-А мечи? Знатное оружие я покупаю у того же князя Петра, в Кевроле!
– Да, но все это – для верховной знати. А экономика, она строится на естественных, каждодневных потребностях населения. Всего населения. И когда экономика не развита, когда все технологии примитивны, то они имеются в достатке в каждом из княжеств. Вот тогда и создаются предпосылки для феодальной раздробленности. И нужда в едином верховном правителе отпадает!
– И ты считаешь, что она сейчас отпала?
– Похоже на то.
– А почему только сейчас? Пятьсот лет нужна была и вдруг раз – и отпала?
– Да потому что история у вас движется не вперед, а назад! Помнишь, твой дружок Каллистрат Оболыжский все восхищался двумя словами, которыми я пополнила его лексикон: прогресс и регресс. Предки твои пришли сюда из общества, которое худо-бедно, но шло все-таки по пути прогресса. К пятнадцатому веку феодальная раздробленность на Руси уже была пройдена, и главенствовала идея жесткой централизованной власти. Такую власть прибывшие сюда переселенцы и установили. Но за прошедшие столетия, когда экономика не развивалась, а угасала, все повернулось вспять. И ваш мир снова погружается в пучину раздробленности, когда каждый удельный князь хочет быть себе хозяином. Без всякого царова величия сверху.
– Ну, ты что-то круто… Как же без цара? Это все равно, что тело без головы.
– Потом поймете. Когда до всех вас, князей, дойдет, что каждый из вас может быть и телом и головой.
– Но так ведь царово величие – он же не только потому цар, что на троне царовом сидит. Он такой… Да ты сама была на царовых уединенциях, сама чувствовала его силу несказанную!
– Ага, сила есть. С каждым из вас по отдельности он шутя может справиться. Без всякого труда. Даже я почти не устояла перед его мощными психоэмоциональными способностями.
Если б не ты. А вдвоем мы уже управились с царовым величием. Ну, вспомни, как дело было? Михаил подумал и усмехнулся.
– Ну, вспомнил? То-то же! – удовлетворенно кивнула я – А что теперь делает наш доблестный цар, увлекшись борьбой со мной, несчастной? Какую ошибку совершает? Он созывает вселенский смотр князей. Со всей толпой которых справиться – это никаких даровых силенок не хватит! Ну и, естественно, начинается брожение в умах…
– Уже? Так быстро?
Я помолчала, внимательно вглядываясь в мысли Лукьяна, все так же прихлебывающего вино в одиночестве. Покачала головой: – Может, конечно, я предвосхищаю события, но, по-моему, если князь Петр и собрался с кем-то воевать, то вовсе не с тобой. Да ты бы все-таки пошел и разговорил его верного лыцара. Сдается мне, что он и сам с тобой хочет переговорить. На предмет вербовки в союзники – как еще одного обиженного несправедливостью, идущей с вышеградского трона. Так что тебе – самое время пожаловаться на судьбу в соответствии с нашим сценарием. А я буду отсюда внимательно прислушиваться к вашей беседе.
* * *
Утро стояло ветреное и сумрачное. В ряби луж дробилось отражение неба, сизого от низко летящих туч, глухо, грозно шумел лес по бокам дороги.
А вот мое настроение значительно улучшилось! Ведь мы нашли то слабое звено, ухватившись за которое можно было начать разматывать события, – и совсем не в ту сторну, куда это планировалось в Вышеградском кремле.
Карета ходко поскрипывала на грязной дороге. «Но, но!» – то и дело покрикивал Матюшка на козлах, подгоняя и без того резвых лошадей. Рядом со мной на каретных подушках клевал носом в полудреме Михаил, проведший ночь в увлекательной беседе с доверенным лыцаром князя Траханиотова. А я тихонько улыбалась в уголке, поглядывая в оконце. Цель нашего путешествия определилась. Это не просто Вышеград. Это ставка князя Петра в Монастырской слободе Вышеграда.
Теперь бы добраться еще туда без приключении – и можно начинать плести интригу, в которой царово величие и запутается Да так запутается – не до нас с Михаилом ему совсем станет' Все-таки есть польза от гуманитарных наук. В том числе и от истории. Даже в обществе, этих наук не знающем.
* * *
Судьба благоволила к нам. Не прошло и четырех дней, как мы входили в высокую парадную горницу вышеградской резиденции князя Траханиотова.
По всему было видно, что князь Петр засиделся уже в кевролевских князьках и сейчас готов замахнуться на большее. Резиденция его очень напоминала Вышеградский кремль, только уменьшенного размера: вокруг двора – кирпичная стена с бойницами наподобие тех, что в царовом кремле, перед парадной горницей – приемная. Даже молодцы с секирами по углам имелись и секретарь перед массивной резной дверью
Завидев нас, секретарь мигом кинулся отворять эту дверь, с натугой провозглашая: – Князь кравенцовский Михаил Никитович Квасуров, княгиня сурожская Наталья Вениаминовна Шагирова – к князю Петру Тихоновичу Траханиотову!
И как он нас узнал? Ведь князь Петр не был предуведомлен о нашем визите. Его дыцар Лукьян, хоть и весьма тонко (с его точки зрения) справился с вербовкой князя Михаила в стан сторонников Траханиотова, но после того отправился вовсе не в Вышеград с докладом, а в другую сторону – в столь отдаленное имение Кевролевского княжества, что туда и прямой дороги не было – только в объезд через сурожские земли.
