Контакты с Эй-станцией сильно осложнились, налицо мощное противодействие. Доступ к любым материалам закрыт. Попытку выкупа объекта делал и небезызвестный Керн.
Кронфилд-Морле, прямая связь:
Кронфилд: Прощупайте этого разведчика, пусть им хорошенько займутся ваши люди. По-моему, история с убитым приятелем — липа, здесь что-то не так. В последнее время эти люди в сером слишком взбудоражены. Связь с Эй-службой беру на себя. Керна отбросьте, он не при чем и в данном деле не фигура.
Служебная связь:
Источник: Эй-служба, станция, H-Йорк, Порт, Ирсон, агент.
Адресат: Кронфилд, Шеф, Проект «Колония 308».
Сообщение об эмигранте: Пол — мужской. Возраст — около восемнадцати лет. Пункт назначения — Фенрис. Занятие — работа на шахтах. Аттестация — незаконная деятельность, проживание на Терре нежелательно. Микропленка прилагается.
Кодированная связь между Кронфилдом и Морле:
К: Почему ты уверен, что речь идет о нем? В донесении Эй-службы не совпадает даже возраст.
М: Их обманула его внешность. В действительности он старше, мои свидетели могут это удостоверить. Он попал на корабль с нарушением инструкций. Ясно, что Эй-служба заинтересована спрятать концы в воду. Уверен: на «Гриффон» попал тот, кто нам нужен. Твои действия?
К: За то время, что его доставляют, наш агент на Фенрисе уже получит мои инструкции. Эта планета — самый худший из всех вариантов. У меня сложилось впечатление, что кто-то хочет упрятать его как можно дальше. И хочет этого не меньше, чем нам хочется его вызволить. Фенрис! Черт побери этих разведчиков! Вообще все пошло так, что хуже некуда. Буду только рад, если Тому и Куллану хорошенько подпалят хвосты. Немедленно информируй меня обо всем, что разнюхают твои парни.
Из Путеводителя по Галактике.
Фенрис: Третья планета звезды Дзета Лупи, Созвездие Волка.
Как и на двух других планетах системы, условия существования на Фенрисе весьма суровы для терранца. Экспорт: алибит, редкие меха. Признаки культуры коренного населения теперь почти не встречаются. В древних курганах попадаются только примитивные каменные орудия. Зима на планете суровая, длится три четверти года, сопровождается частыми снежными бурями. Галактический порт: Шиваки. Города: Шиваки и Санди — центр добычи алибита. Для туризма планета запрещена. Пропуск на Фенрис — по сертификату формы «А».
…В одном из лагерей, отделенном от других цепью невысоких гор, когда-то уволенный за служебные нарушения космолетчик с радостью и удивлением узнал, что некто выкупил его с подземных работ. Сейчас он сидел напротив человека, выложившего целое состояние за его свободу. Внимательно слушая нового хозяина, он старался досконально запомнить свою легенду. Так появилась еще одна клеточка в кроссворде, над разгадкой которого бился человек в небольшом офисе на Терре.
А «Гриффон» тем временем поглощал гиперпространство, перенося одно из ключевых слагаемых кроссворда с Терры в созвездие Волка. И тот, кто недавно еще был банкометом стола «Звезда-Комета», на один шаг приблизился к постижению волнующей тайны своего забытого прошлого и полного приключений будущего.
Местность вокруг порта Шиваки напоминала лунный пейзаж. Правда, резкие очертания горных пиков, опоясывающих долину, были слегка смазаны — но отнюдь не смягчены — густой растительностью на склонах гор. Зимой низкорослые деревья и кустарники теряли листву и превращались в нагромождений голых грязно-голубых сучьев, по твердости не уступавших стали.
В преддверии зимы планета становилась голубой. А затем ее сковывал своими тисками холод. От него не спасали ни термокостюмы, ни мех, ни подогреваемые стены куполообразных жилищ. Лютая стужа пронизывала каждого до самых костей.
На Фенрисе добывали алибит. Цепочки людей спускались в шахты; навстречу им поднимались вереницы вагонеток с рудой. Город жил во имя функционирования двух этих встречных потоков. Правда, оставались еще чудаки, которые добывали пушнину в поймах рек. Их была кучка, хотя именно они являлись пионерами Фенриса, поселившимися здесь задолго до того, как этот мир голубой стужи опутали своими щупальцами могущественные алибитовые концерны.
В то утро четверо охотников задержались перед стендом для местных сообщений: там появилось объявление об аукционе. Двое пожали плечами и тут же отвернулись, третий красноречиво сплюнул, но четвертый продолжал изучать листок, с отпечатанными на принятом в официальных инстанциях любого мира суконном языке сведениями.
— Брось, не теряй времени, — коснулся его плеча один из приятелей. — Нам нечего и думать что-нибудь там купить.
Однако глаза охотника, выглядывавшие из узкой щели между мохнатым капюшоном и шерстяной маской, натянутой на нос и рот для защиты от холода, были по-прежнему прикованы к стенду. Хотя каждый человек на Фенрисе из-за теплой одежды казался громадиной, движение, которым читающий сбросил с плеча руку, выдавало молодость, силу и крутой нрав.
— Мы остаемся, — негромко отчеканил он, и даже маска не заглушила повелительной интонации. Второй охотник пожал плечами и продолжал стоять неподвижно, держа руку у пояса, на котором поблескивал многозарядный бластер, а в меховых ножнах болтался двадцатидюймовый клинок.
В это самое время к тем, кого рекламировало объявление, начала возвращаться жизнь. Пытаясь собрать воедино клочки смутных воспоминаний о событиях на Эй-станции, Джоктар услыхал рядом стоны и бормотание, напоминавшие ему пробуждение в H-Йоркской тюрьме.
— Этот задышал.
Его подняли за руки и за ноги на холодный стол. То ли уколы, то ли боль от них постепенно очищали одурманенный мозг. Одеревеневшее тело мучительно отзывалось на каждый толчок вновь заструившейся по жилам крови. Но гораздо большие муки принесло осознание того, где он очутился и что его теперь ждет.
Джоктар попробовал сесть и принялся массировать тело, как будто эта добавочная боль могла заглушить душевное смятение. Он обнаружил, что очнулся первым из двадцатки тел, лежавших тут же и не подававших пока признаков жизни. В памяти всплыл набор букв… Фенрис… Название лежавшего за этими стенами мира. Но он понятия не имел, что представляет собой этот мир…
Отсек заполнился людьми в туниках; эмблемы на груди и спине указывали на принадлежность к службе порта. Они приступили к сложным манипуляциям, приводя в сознание неподвижных людей. Джоктар глядел на них, и глаза его застилала ненависть. Но ум игрока, оценив безнадежность ситуации, призвал его к благоразумию. Однако под маской покорности в нем крепло стремление бежать — не менее сильное, чем желание выжить.
