Ну что ж, поехали.
– Управление, – попробовал я наугад.
Никакого эффекта.
Ну и правильно. С какой стати Монстру слушаться меня? Кто я такой? Крестцовый мозг диплодока обязан знать свое место.
– Солнышко мое, скажи «управление», – попросил я.
– Улеие, – булькнула Настька. Мне оставалось лишь надеяться на то, что она повторяет не совсем механически, что какое-то подобие образа возникает в ее голове при повторении слова. С чего бы Монстру, заявившемуся к нам из будущего, понимать один из древних языков?
– Не так. Уп-рав-ле-ни-е. Еще раз.
– Уплавление.
«КОМАНДНЫЙ ЦЕНТР. КОМАНДА НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА».
Ага!.. Все-таки он откликнулся! И как похоже на нас – «командный центр»… Вероятно, он перевел свои понятия в иные, привычные нам, если только это не сделал мой собственный мозг. Монстр не говорил – внушал.
Как был бы рад Топорищев! Теперь и только теперь его гипотеза получила полное подтверждение.
«ЧИППИ! ВОЗМОЖНЫЙ НАБОР СМЫСЛОВЫХ КОДОВЫХ СЛОВ-ПОНЯТИЙ, БЫСТРО».
Есть. Список из восьмисот сорока шести слов.
«ОТСЕВ НАИМЕНЕЕ ВЕРОЯТНЫХ».
Новый список, покороче. Сто четырнадцать слов. Все равно Настьке не по зубам. Ни терпения не хватит, ни «сникерсов».
«ДАЙ ДВАДЦАТЬ НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫХ!»
Готово. Хотя нет никакой гарантии, что Монстр откликнется на эту двадцатку. И вообще кодовое понятие запросто может состоять не из одного слова. Если перебирать все, мы просидим тут месяц, да и не каждое словосочетание способна выговорить моя дочь. Но все-таки шанс.
– Теперь скажи «лечение».
– Неть, – сюсюкнула Настька. – Не хосю.
И неудивительно.
– Это игра, – объяснил я. – Интересная игра. Я говорю слова, ты их повторяешь. Если повторяешь правильно, сразу получаешь няняку. Сыграем в такую игру?
– Дя.
– Начали. Ле-че-ни-е.
– Лесение.
«КОМАНДА НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА».
Так.
Я отломил кусочек «сникерса». Приходилось ждать. Когда Настька ест сладкое, она занята всерьез и не умеет делать ничего другого.
– Вме-ша-тель-ство.
– Месальство.
– Попробуй еще раз.
– Вме-са-тель-ство.
«КОМАНДА НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА».
Новый шоколадный кусочек.
– Ре-монт.
– Лемонт.
Опять мимо.
– Об-слу-жи-ва-ни-е.
– Обсюзивание.
Мимо.
Десятый вариант… Новый «сникерс». Пятнадцатый вариант… Двадцатый…
Мимо. Мимо. Мимо.
«ЧИППИ, СЛЕДУЮЩУЮ ДВАДЦАТКУ!»
«ВЫПОЛНЕНО».
Ни хрена я отсюда не сдвинусь. Буду тупо долбить в одну точку, как дятел, пока в списке останутся слова-понятия. Иначе нам отсюда не выбраться. Когда дочь не сможет больше поедать шоколад, сделаю паузу такой продолжительности, какая понадобится. Все равно нет другого выхода.
– Ра-бо-та.
– Лабота.
Пальцем в небо.
– Сим-би-оз.
– Симбиось.
Мимо.
– Скажи «со-дру-же-ство».
– Содлузество.
«ДОСТУП».
Сначала я не поверил. Так просто?
Да. Именно так.
– Диагностика! – скомандовал я.
Никакого ответа. Ну правильно: разве я партнер для Монстра? Или хозяин? Вот она, хозяйка, сидит на корточках и мусолит кусок «сникерса», по моей оплошности, слишком большой, а значит, придется ждать.
Содружество… Вот оно как…
В каком-то смысле так и есть. Даже в прямом. Наверное, такую среду обитания, полноправного партнера человека, действительно создали (или создадут?) люди, такие же, как мы, и среда понимала их команды. Но с тех пор кое-что изменилось: среда воспитала людей по-своему, трансформировала их в мычащих от счастья идиотов и, вероятно, соответственно этому трансформировалась сама. Она была готова выполнять команды, исходящие от ее настоящих, сфабрикованных ею же хозяев… а те не могли дать никаких команд. Да и не хотели. Зачем что-то менять, когда и без того хорошо? Тихая радость пещеры Нирваны, приятная сауна Термического коридора, блаженный покой грота Отдыха, мазохистское наслаждение в колодце Великой Скорби, лавина Безграничного Счастья в одноименном зале… и это, наверно, еще не все. Вряд ли я побывал везде. Более чем вероятно существование Ресторана для удовлетворения потребностей вкусовых пупырышков, Сексополигона для удовлетворения потребностей иных рецепторов тела, приятно-безболезненного Родильного Дома для продолжения рода обитателей Монстра. Да мало ли что еще! Наверняка среда обитания умеет регулировать рождаемость своих обитателей, временно поглощая их и храня в виде информации, но избегает этого – подобное практикуют лишь ее отпочковавшиеся фрагменты и только на время межзвездных перелетов да еще на начальный период освоения новой планеты. Убежден, что среда лечит хворобы своих слабоумных обитателей и утилизирует трупы умерших, если только изначально не было договора о бессмертии. Если среди олигофренов бывают властолюбцы или садисты, то и для них Монстр придумает какую-нибудь казарму с бессловесными фантомами, послушными воле заказчика, и телепортирует туда желающих. Если среди них есть отшельники, они не будут вылезать из камеры Абсолютного Одиночества. Каждому по потребности, каждому – полную чашу его маленького личного счастья, навсегда. И никто не уйдет обиженным. И никто никуда не уйдет…
И среда обитания, приспособившись в течение поколений к своим обитателям, перестала понимать команды своих создателей, впрочем, к тому времени давно уже умерших или опустившихся. Превратившись в громадное симбиотическое существо, она в принципе оставалась готовой выполнить команды симбионтов-дебилов, выходящие за рамки их простейших насущных потребностей… но не было команд. И не могло быть. Потому что для симбионтов не было ничего выше насущных потребностей.
– Ди-а-гно-сти-ка, – повторил я и не преуспел. Пришлось медленно произнести это слово еще трижды, прежде чем Настька сумела кое-как повторить его.
«СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ. НЕВОЗМОЖНОСТЬ ВЫПОЛНЕНИЯ ПРОГРАММЫ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАРУШЕННЫХ ФУНКЦИЙ МОЖЕТ ЗАТЯНУТЬСЯ. ПЛАНЕТА НАСЕЛЕНА ЧЕЛОВЕКОПОДОБНЫМИ СУЩЕСТВАМИ, ПОДАВЛЯЮЩАЯ ЧАСТЬ КОТОРЫХ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИЗНАНА ПОЛНОЦЕННЫМИ ЛЮДЬМИ. НЕТ ДОСТАТОЧНЫХ ОБЪЕМОВ ДЛЯ ЖИЗНИ ОСТАЛЬНЫХ. ПРИСТУПИТЬ К ВНЕШНЕЙ ПЕРЕСТРОЙКЕ?»
На миг я тихо запаниковал. Ничего не поделаешь, для моего поколения слово «перестройка» – это как провести ногтем по наждачной бумаге: и скрипуче, и противно до крайности.
«К ПЕРЕСТРОЙКЕ ЧЕГО?» – переспросил я, и на этот раз Монстр ответил мне:
«К ПЕРЕСТРОЙКЕ БИОСФЕРЫ ПЛАНЕТЫ».
«НЕТ!» – Я мгновенно вспотел.
– Дя! – неожиданно сказала Настька.
«ВЫПОЛНЯЮ».
– Нет! – закричал я. – Нет! Настя, доченька, нет!
– Дя!
– Ну пожалуйста… Нет! Дам няняку, много няняк, только скажи этой твари «нет»!
