– Мур.
– Это же «шредингерова кошка», – сказала Джейн Либби.
– Тогда Шредингеру лучше забрать ее, пока она не потерялась и не получила травмы.
– Да нет же. Пиксель не принадлежит никакому Шредингеру! Он еще не выбрал себе хозяина, впрочем, кажется, все же выбрал вас. Как вы считаете?
– Нет, не думаю… хотя может и так.
– А я думаю, что именно так. Я уже видела, как Пиксель карабкался к вам на колени сегодня днем. А теперь он приложил так много усилий, чтобы вас разыскать! Я думаю, вы с ним каким-то образом связаны. Вы что, любите кошек?
– Очень! И если Хэйзел мне позволит…
– Позволит. Она сама кошатница.
– Надеюсь.
Пиксель устроился на моем блокноте и принялся умывать мордочку, уделяя особое внимание чистоте ушек.
– Скажи, Пиксель, я твой человек?
Он на довольно долгое время прекратил умывание и с чувством произнес:
– Мурр-р!
– Олл райт, заметано! Оплачиваю вербовку и содержание, гарантирую медицинские услуги, выходной каждую вторую среду при условии примерного поведения… Джейн Либби, так что там насчет Шредингера? Он-то как в это дело встрял? Сообщите ему, что Пиксель уже завербован.
– У нас нет никакого Шредингера, он мертв уже две дюжины веков. Он один из группы древних немецких «натурфилософов», которые так блистательно ошибались во всем, что исследовали. Это и Шредингер, и Эйнштейн, и Гейзенберг, и… А может, они жили как раз в вашей Вселенной? Я знаю те ответвления Мультивселенной, в которых их не было, но в вопросах «параллельной истории» я не слишком-то сильна. – Она, как бы извиняясь, улыбнулась. – Наверное, теория чисел – единственное, что я по-настоящему знаю. Правда, я еще хорошая повариха!
– А спинку тереть вы умеете?
– Я лучшая терщица спин в Бундоке!
– Джей-Элл, ты понапрасну теряешь время, – заметила Дийти. – Хэйзел ни за что не выпустит из рук поводок!
– Но, тетя Дийти, я же вовсе не заманиваю его в постель!
– Не заманиваешь? Тогда ты тем более теряешь время! Ну-ка, подвинься и пусти меня к нему. Ричард, вы питаете склонность к замужним женщинам? Мы тут ведь все замужем!
– О-о, это карается Пятой поправкой!
– Я вас поняла, но в Бундоке о ней никто и слыхом не слыхивал. Так вот, эти немецкие математики не из вашего ли мира?
– Если только мы говорим об одних и тех же личностях, то у нас имелись Эрвин Шредингер, Альберт Эйнштейн, Вернер Гейзенберг…
– Да, это именно та самая компания. Они были приверженцами так называемого «мысленного эксперимента», то есть утверждали, что все на свете может быть постигнуто умозрительно. Несчастные богословы! Джейн Либби начала говорить нам о «кошке Шредингера», то есть том самом «мысленном эксперименте», призванном прояснить сущность события. Джей-Элл!
– Просто глупая затея, сэр! Заприте кошку в ящик. И угадайте, сдохла она или нет из-за наличия там изотопа с периодом полураспада в один час.
Как узнать в конце часа, жива ли кошка? Оказывается, это вероятностная задача. Шредингера устраивает величина статистической вероятности того и другого ответа. В те времена теория вероятности почиталась как наука! А ведь кошка ни жива ни мертва, пока кто-нибудь не откроет ящик. И это совершенно не зависит от всяких там мутных вероятностей!
Джейн Либби пожала плечами, что породило множество удивительно динамичных колебаний частей ее тела!
– Мурр-р…
– А кто-нибудь додумался спросить саму кошку?
– Богохульство! – констатировала Дийти. – Ричард, ваш вопрос «научен» в истинно немецком вкусе! Нельзя разрешать проблемы столь грубым образом.
Но во всех случаях Пиксель получил название «шредингеровой кошки», тем более что он умеет проходить сквозь стены.
– Нет, в самом деле? А как он это делает?
– Вообще-то это невозможно, – ответила Джейн Либби, – но он слишком юн и не знает о невозможности. Поэтому и умудряется проходить. Во всяком случае он не высказывал никакой осведомленности. К тому же он так страстно охотился за вами! Дора…
– Что-нибудь нужно, Джей-Элл? – ответил корабль.
– Вы не засекли, как это котенок попал на борт?
– Я засекаю все. Он не утрудил себя общим входом, а прошел прямо через мою шкуру. Мне стало от этого щекотно. Не голоден ли он?
– Возможно.
– Я приготовлю ему что-нибудь. Он достаточно взрослый для твердой пищи?
– Да, но без комков. Лучше детское питание.
– Я мигом!
– Милые леди, – сказал я. – Джейн Либби употребила слова «блистательно ошибались», касающиеся упомянутых немецких физиков. Я надеюсь, вы не включаете в эту рубрику Альберта Эйнштейна?
– Разумеется, включаем, – резко бросила Дийти.
– Удивлен. В моем мире Эйнштейн окружен ореолом.
– А в моем сжигаются его изображения! Альберт Эйнштейн объявил себя «поборником мира» и был в этом нечестен. Когда «забодали его собственного быка», он забыл все «пацифистские принципы» и всем своим влиянием способствовал созданию первой бомбы, убийцы целых городов. Его теоретические работы вовсе не так уж значительны, тем более что большинство из них приводит к ложным выводам. Но он остался в истории из-за позорного клейма политика-пацифиста, переродившегося в убийцу. Я его презираю!
Успех заключается в достижении вершины пищевой цепи.
Дж.Хэршоу (1906-…)
К тому времени успело появиться детское питание для Пикселя. В блюдечке, которое, как я вначале решил, «вырастил» стол. Но я не мог бы в этом поклясться, скорее, оно просто «возникло». Кормление котенка дало мне передышку на то, чтобы поразмышлять.
Страстное обличение Дийти меня просто потрясло. Те немецкие физики жили и работали в первой половине двадцатого столетия – не так уж давно с точки зрения времени, в котором я раньше существовал, но по-тертиански (а они претендовали на то, чтобы я им верил) все же – давным-давно, «две дюжины веков назад», как сказала Джейн Либби.
Так почему эта легкомысленная молодая леди, доктор Дийти, настолько эмоционально говорила о давно умерших немецких мудрецах? Я лично знаю лишь одно событие, произошедшее в моем мире две с лишним тысячи лет назад, которое до сих пор люди воспринимают с волнением… да и то едва ли в самом деле имело место!
И я начал составлять мысленный список вещей, которые не укладывались в моей голове: утверждение о возрасте Лазаруса: длинный перечень «смертельных недугов», которыми я якобы переболел; полдюжины вариантов «судьбоносных» событий высадки на Луне первых космонавтов; наконец сам по себе Тертиус. Был ли он на самом деле такой странной планетой на огромном расстоянии от Земли в пространстве и времени? А может, это всего лишь «потемкинская деревня» где-нибудь на южно-тихоокеанском острове? Или даже в Южной Калифорнии? Я ведь так и не увидел города, именуемого Бундоком (с населением около миллиона жителей, как меня уверяли). Я лично видел и общался не более чем с пятнадцатью. А другие жители города – не являлись ли они просто голословно упоминаемым фоном в «потемкинском» спектакле?
