Курсант: назад в СССР 9
Глава 1
Год спустя, Москва, июнь 1986-го
Подмосковный дачный поселок на Рублево-Успенском шоссе дышал свежестью после летнего дождика. Здесь пока еще не обосновались олигархи и депутаты, хотя некоторые дачки не уступали по фешенебельности коттеджам будущего. Строились, однако, они на государственные деньги и выдавались партийцам, артистам, выдающимся спортсменам и прочим деятелям искусства.
Моя «Волга» остановилась возле неприметного домика, который резко контрастировал с солидными строениями-соседями.
— Хозяева! — я заглянул во двор через низкий заборчик. — Есть кто дома?
На огороде ковырялась средних лет женщина с узлом волос на макушке, увидев меня, он вытерла руки о передник:
— Андрей! Это ты?
— Он самый, — я распахнул калитку и вошел. — Привет, Лен, а где муж?
— Привет! Давно тебя не видела. Со свадьбы еще своей, наверное. Никита на речке, рыбу удит. Должен уже вернуться. Утренний клев дано прошел, вот сама жду. Да ты проходи в дом. Что встал, как не родной? Чаю будешь? Или что поплотнее? Картошечку на сале пожарю. Я мигом! С зеленым лучком и укропчиком. Вскуснотища!
— Спасибо, Лен, я тороплюсь. А вот мужа мне твоего надо повидать. Где там эта речка или пруд?
— Ну вот, только появился, сразу — тороплюсь. Да я ж откуда знаю его места рыбные?
— И много рыбы приносит? — поинтересовался я новым увлечением своего бывшего шефа.
— Да какая там рыба? Так, трех пескарей притащит для кота. Ты бы чаще к нам заглядывал, Андрей, а то Никита последнее время хмурый какой-то ходит. Видно, что по работе скучает.
— Я вот как раз по этому поводу и пришел.
Тут Лена уперла руки в бока и резко сдунула со лба выбившуюся прядь:
— Только не говори, что будешь убеждать его на службу вернуться. Не пущу!
— Эх, Ленок… Рожденный волком рыбу удить не должен. Не клеится у нас работа без любимого шефа.
— Так ты же сейчас руководишь межведомственной группой? Как так — не клеится?
— Формально я, а на бумаге — нет. Следователь всегда старший. Отказался я от должности следака, не мое это, в кабинете бумаги подбивать, мне простор нужен. Дали нам следователя, толкового, вроде, но все не то. Нет в нем жилки сыщика, как у Никиты Егоровича. Дела клепает он грамотно и в срок, и даже версии следственные сносные строит, вот только группа теперь наша, чувствую ослабла… Без муженька твоего. Авторитета, наверное, не хватает.
Но задобрить супругу Горохова комплиментами не удалось. Она только грознее нахмурилась.
— Никита только два месяца как спать нормально стал, — всплеснула руками хозяйка, — просыпался раньше и бормотал какую-то чушь про следственные действия, запросы и обыски. А ты его опять хочешь в этот дурдом засунуть? Ну уж дудки!
Я постарался не ухмыляться, услышав такие интимные детали про Никиту Егоровича. Я тоже мог проснуться, сжимая руку — будто держал в ней пистолет и уже готов нажать на спуск. Правда, мне всегда казалось, что в этом нет ничего такого.
— Ну ты же сама в погонах, Лен. В канцелярии работаешь, столько людей через тебя проходит, все видишь, все понимаешь.
— Потому и против, что все понимаю. Мне до пенсии еще пахать и пахать, а Никита свое отработал. Сполна долг Родине отдал. Все, баста. Пусть теперь Родина ему воздает.
— Не может Родина без него, ты уж прости… — улыбнулся я. — Да и мы, признаться, не можем. Ну, так что? Чай будет?
Возмущение Лены было праведным и бурным, но не погонит же она меня со двора. Впрочем, убедиться в этом я не успел, потому что сзади скрипнула калитка.
— Андрей Григорьевич! Ты ли это? — Горохов стоял в резиновых сапогах, в белой кепке, с бамбуковой удочкой и бидоном. На сияющем лице — недельная щетина.
Никогда не видел его небритым. Всегда холенной физиономией сверкал, а тут в мужика-дачника обратился. При взгляде на него во мне зародились сомнения, но бросать задуманное так уж сразу я не привык.
— Никита Егорович! — я повернулся и поспешил навстречу к бывшему шефу. — А женитьба вам, смотрю, на пользу пошла. Живот отъели и щеки солиднее стали.
— Так это я курить бросил, — Горохов поставил свои хохоряшки на землю и заключил в объятия, похлопал по спине. — Ну как вы там? Рассказывай. Когда майора получишь? В квартире-то новой обжился?
— Никита, — запричитала его супруга. — Представляешь, Андрей тебя пришел обратно на работу звать. Я уже сказала ему, что ты не согласен. Тебе ведь хорошо со мной? Правда? Зачем тебе эта нервотрепка. У тебя давление.
— На работу? Меня? — Никита Егорович запнулся о бывалого вида бидон, который поставил под ногами.
Тот опрокинулся на землю, и из него вывалилась горсть неказистых рыбешек. Они били по земле хвостами и шевелили жабрами.
— Да какая мне работа? — пожал плечами отставной следователь. — У меня огород, рыбалка. Я вот яму под новый туалет выкопал. Осенью абрикосы посажу. И поливать тут надо почти каждый день. Жаркое нынче лето…
— Вот и я говорю, Никита, ты свое отслужил, теперь ради себя пожить надо.
— Да я ж не настаиваю, — хитро улыбнулся я, уловив грусть в глазах Никиты Егоровича. — Мое дело — предложить. Просто новый следователь у нас — знаете, не чета вам. Сложные дела не тянет. Как статист больше работает. Допрос зафиксировать, постановление на обыск выписать — это он, конечно, мастак. Мужик добросовестный, но для ловли маньяков — тут другой навык нужен. Чуйка профессиональная и стержень внутренний. И мышление другое, не закоснелое…
— Маньяков? — в глазах молодого пенсионера проскользнул огонек азарта, будто бывалой гончей сказали про намечающуюся охоту. — Каких маньяков?
Никита Егорович спешно скидал рыбех обратно в бидон и вопрошающе на меня уставился.
— Да разных… За этот год мы двоих поймали. Но они простенькие были. Один каннибал даже, представляете? Засолки из человечины делал.
— Господи, — охнула с порога уже почти вернувшая в дом Лена. — Что за жуть.
Я понимающе кивнул и продолжил:
— Оба они без особого «творчества» к делу подходили. С ними проблем не вышло. А вот который новый, в Михайловске объявился. Тот совсем зверь. Чувствую, тяжко нам с ним придется. Улик нет, свидетелей тоже. Осторожный, гад.
— Сколько трупов? Кто жертвы? Какой способ убийства? — закидал меня вопросами Горохов, потирая руки.
Казалось, сейчас он достанет свой старый истрепанный командировками блокнот и будет все записывать, а затем раздаст всем указания и закончит «планерку» своей коронной фразой: «За работу, товарищи».
— Да что я все о работе и о работе? — развел я руками. — Вы уже далеки от этого, расскажите лучше про абрикосы. Думаете, они здесь приживутся?
— Да черт с ними, с абрикосами, — Горохов сунул руку в карман, будто искал пачку сигарет.
Опомнился и махнул рукой:
— Рассказывай уже, Андрей Григорьевич, про убийства. Может, подскажу чего… Так сказать, помогу дистанционно.
— Да не хочется вас нагружать на отдыхе, — прищурился я. — Да и Елена вон косо на меня поглядывает. Можно понять.
Горохов повернулся к жене:
— Солнышко, иди в дом, поставь чайник. А лучше картошечки пожарь, мы тут пока с Андреем пообщаемся.
— Знаю я ваши разговоры, — всплеснула руками Лена. — Опять про работу трындеть будете… Ведь только спать нормально стал.
— Спать я стал нормально, — сокрушенно кивнул головой шеф. — Вот только сны теперь не вижу. А как же без них? Без мечты никак нельзя… Иди в дом, собери на стол. И лучку зеленого сорви и редисочки.
Ворча что-то себе под нос, Лена скрылась в деревянном домике, швырнув на перила крыльца передник.
— Да ты не обращай внимания на нее, — кивнул вслед жене Горохов. — Так-то она тебя уважает. Но сам понимаешь, что бабе домашний мужик нужен. Чтобы на работе не ночевал и под боком всегда был.
— А вы как время проводите на пенсии? — поинтересовался я. — Пиво с раками? Банька?
