Annotation
Днем успешный писатель, вечерами удачливый игрок. Я привык побеждать, благодаря уму и уникальной памяти. Но карточный мир не любит выскочек. Мне сломали и пальцы и судьбу.
Жизнь перетасовала колоду, дав мне второй шанс. Ну что, выродки, сыграем?
Игрок
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Игрок
Глава 1
5на Не садитесь играть с сочинцами. Они знают прикуп.
Народное творчество.
— Не может человек так играть! — орёт красномордый, — Он все мои карты насквозь видит! Юра, кого ты к нам привёл⁈
Возражать ему бесполезно, все оправдания уже сказаны, а единственный кто, может за меня поручиться, стоит молча опустив глаза.
— Шулер он! — гнусит сутулый мужчина, выглядывая из за спины красномордого.
Профессор физмата, кажется. Ректор какого-то мухосранского ВУЗа. Десять минут назад я посадил его 'на паровоз" на мизере.
— Шулерам у нас наказание простое! — звереет красномордый. — Толик, тащи его сюда!
Раньше, чем приходит боль, я слышу хруст. Понимаю, что это хрустят мои пальцы.
* * *
— Фёдор Михайлович, с вами всё хорошо? — подскакивает ко мне девушка.
— Да, извините, задумался. — отвечаю. — Можно мне воды?
Высоченная, метр восемьдесят, не меньше, в белой блузочке и очень короткой, но строгой чёрной юбке, она моментально приносит мне стакан воды со льдом на крохотном подносе. И где их таких красивых только находят? Все одинаковые как на подбор, только цветом волос отличаются. Эту, по имени Юля, лично ко мне приставили.
Лет двадцать назад, я бы порадовался. Но сейчас она обращается со мной не как с мужчиной, а как с ценным антиквариатом. Не дай бог, рассыплется от старости, а ей влетит.
— У вас было такое лицо, словно вы привидение увидели! — волнуясь говорит она.
— Почти, милая, почти…
Я увидел большой зал ресторана «Прага», в котором не был уже полвека. Именно здесь началось то, о чём я всю последующую жизнь хотел, но не мог забыть.
Кажется, что здесь ничего не изменилось, хотя я понимаю, что вокруг почти сплошной новодел. Новый владелец старейшего ресторана столицы отметил завершение реконструкции большим турниром по преферансу. В духе модного сейчас «Советского винтажа».
Любимая игра ушедшей эпохи, в которую сражались инженеры и академики, прокуроры и киноактёры, сейчас оказалась на обочине жизни. Слишком медленная, слишком много надо думать… Сейчас всем подавай холдем с его мгновенными выигрышами и комментаторами на околоспортивных каналах, из той породы, которая умеет вынос мусора превратить в зрелище… Преферанс, это такой же, в своём смысле антиквариат, как и я сам.
А ещё — отличное шоу для тех, кто в теме. Все столики в зале забиты зрителями, а на сцене стоит большой игорный стол на четверых. Финал. Одно из мест — моё.
— Пора, Фёдор Михайлович, — перерыв заканчивается, и Юля подкатывает моё инвалидное кресло ближе к столу.
Партнёры улыбаются мне. В их глазах смесь уважения и жалости. К таким взглядам я привык, как и к своему креслу, в котором провёл больше половины жизни. Не спился, не сдался, в свои 74 года написал несколько десятков книг и стал широко известным в узких кругах специалистов по карточным играм.
Кстати, ни в одно казино России меня не пускают. В Монако, Монте-Карло и Черногорию тоже. США уже двадцать лет, как отказали в визе. Такие, как я у них на особом счету. Да и врачи давно запретили волноваться. Сердце. На приличную и безбедную старость хватает сбережений. Только для этого турнира я решил сделать исключение.
— «Пас!», — я неуклюже кидаю раздачу на стол.
Непослушные пальцы торчат во все стороны. Со временем я научился держать в них вилку… карандаш… Для карт пользуюсь специальным «держателем», иначе рассыпятся.
Мой соперник, молодой мужчина в солидном тёмном костюме улыбается и записывает себе «в пулю» четыре очка. Очередная «семерная» игра прошла без вистов. Поверили на слово, так сказать.
Владельцу ресторана, Виталию Арнольдовичу удивительно везёт. В финал он прошёл легко, как нож сквозь масло, и сейчас явно лидирует. Как говорится, в своём доме и стены помогают. Он явно рассчитывает сегодня на триумф
Сидящая по правую руку женщина заметно злится. Она очень красива той зрелой и эффектной красотой, которая приходит после тридцати пяти и не уходит, пока не заканчиваются деньги. Прямые волосы цвета воронова крыла, тёмные глаза, золотистый южный загар, который подчёркивает серебристое коктейльное платье.
Светлана Ларская — бизнес-леди и меценат. Женщины в преферансе — редкость. Слишком эмоциональны и неусидчивы, а уж настолько яркие чаще всего бывают «подсадными». На стоимость её украшений можно купить десяток моих квартир. Но играет хорошо, разве что слишком любит риск. На прошлой раздаче я оставил её «без двух» и записал в гору приличный штраф.
Это Арнольдыч на сверкание декольте загляделся. А нам старикам на такое наплевать. Мы в карты смотрим, а не выше. Так что очередной круг торговли она тоже пропускает.
Четвёртый игрок, спортивный журналист Семён Лозинский, высокий и тощий мужчина лет пятидесяти заметно уступает остальным. Сейчас он на раздаче. Обычно, как раз после этого сидящему по правую руку от него Виталию Арнольдовичу особенно везёт. Вот и сейчас он расплывается в улыбке.
— «Раз», — говорит он, заявляя игру
Голос звучит значительно и весомо, словно лев накладывает свою лапу на добычу, объясняя всем — кто здесь царь зверей. Ему достаточно одного хорошего розыгрыша, чтобы закрыть пулю. Арнольдыч смотрит на нас поверх развёрнутого веера карт, предвкушая свой бенефис.
— Пас! — бесится Ларская.
Что же вы, ребята, эмоциональные такие. Здесь не покер, конечно, но по вам читается всё насквозь. У Арнольдыча полная рука «крупняка». Само «надуло» или Лозинский подложил — оставим вопрос открытым. Важен факт. Подтверждает это и Ларская, будь у неё хоть что-то приличное — поторговалась бы, а так сразу «упала».
Интересно, а в каких изданиях печатается этот самый Лозинский? Что-то я не припомню такого журналиста.
— Сергей Петрович, — спрашиваю, — а вы где работаете? В какой газете?
— С-с-с-с… — Ларская выпускает через зубы воздух.
Получается у неё это очень по-змеиному.
— Это к игре не относится, — раздражённо говорит Виталий Арнольдыч. — Говорите уже своё слово.
Только Лозинский молчит, выдавая тем самым роль глубоко подчинённую. Ну что же, это даже на руку. Если расклад для Арнольдыча готовил он, то картам других игроков вполне мог не уделить внимание. Обычное дело для людей с быстрыми руками и медленным мозгом.
— Мизер, — говорю.
Если хозяин обычной игры обязуется взять как можно больше взяток, то сейчас я делаю заявку не взять ни одной. Этакая игра в «поддавки». В игровой торговле почти самая старшая. Перебить меня может только «девятирная» игра или «тотус» — обязательство взять все десять взяток.
— Девять! — припечатывает Арнольдыч.
Его лицо идёт пятнами, наливается дурной кровью. Видно, что он рассчитывал на что-то меньшее. Семерную или восьмирную и сейчас рискует. Ларская от любопытства прикусывает кончик языка и становится похожа на хитрую лисичку. Чувствуется, что её симпатии на моей стороне. Женщины любят победителей.
