В теле пацана. Книга 2. Взрослые игры - Игорь Павлов

Автор предупреждает. Алкоголь вредит вашему здоровью. Видоизменённое сознание не повод верить в чудеса. По закону сохранения энергии, чем лучше во время попойки, тем хуже после. Подумайте о своих детях, и моих внуках.

Присутствует нецензурная лексика, в минимальном объёме, и в крайне необходимом случае, когда герой не может уже выразиться иначе…

Произведение создано в развлекательных целях.

Уверен, каждый из вас в душе — это главный герой этой истории.

Хочется верить, что вы способны на правильные и справедливые дела.

Вы хотите быть самым желанным… и вертеть весь мир?

Милости прошу в тело Пацана.

Цикл и три сезона спустя. Я всё ещё живой.

Ноздри слипаются от мороза, изо рта с дыханием выходит пар, щёки чувствую лишь, когда по огрубевшей коже робко хлещет. Ветер подвывает, тревожа бело — рыжий мех на шапке и локоны светлых волос. Отдельные порывы подхватывают крупицы снега и закручивают вихрями вокруг, словно забавляются или дразнят. А может, радуются мне.

Дышать морозным воздухом сейчас — это некая привилегия и даже счастье.

Привилегия, а не наказание осязать стихию.

Привилегия, которой у них нет.

Привилегия осязать меня, которую на время утратили.

Но как же не хочу возвращаться туда.

Смотрю с ненавистью на дворец, который напоминает мне руку гиганта, с того самого утёса, где прикончил одержимого саблезубого тигра.

Сейчас холоднее. Белый сезон начался.

— Когда вы отпустите мою мать? — Спрашиваю у верховного мага Гунуа вот уже в который раз.

— Она сбежала, — отвечает тот, стоя рядом и взирая на побелевший от снега Левант.

— Я вам не верю, — бросаю без тени страха. Старик никогда не был злым по отношению ко мне. Зря раньше этим не воспользовался.

— Продолжим тренировку, Кристиан, пока не стемнело? — Опять он за своё.

— Если вы дадите мне с ней увидеться, я покажу, как работает «жезл грома», — говорю сквозь зубы, имея в виду тот самый АКМ за стеклом его музея магической экзотики.

Это мой главный козырь. Но даже он не работает.

— Джуна — лучшая расхитительница сокровищ, какую знает мир, — раздаётся от старика усталое, ибо он тоже отвечает мне не в первый раз. — Изощрённая и изобретательная женщина. Она сбежала из темницы Первого советника на шестой день. Я говорил тебе, что она сделала.

Почему же я думаю, что Гунуа никогда не был подлым…

— Знаю, обокрала короля, забрав самое ценное, что есть в Леванте. А точнее было. И ради этого она пошла даже на соблазнение моего отца, родила меня и продержалась милой мамочкой целых три цикла. Это маразм, разве не находите?

— «Синий глаз дракона» — это не маразм, — укорил маг. — Камень был достоянием королевства, а теперь это чей — то магический резерв, что в десять раз больше моего. Подумай о том, что её заказчиком мог быть Высший, который сумеет с его помощью преодолеть Стеклянное море, не дожидаясь Чёрного сезона.

— Мне всё равно, вы пугаете меня своими вампирами на протяжении уже нескольких сезонов, — фыркаю и ухожу к валуну, где бежит тот самый горный ручеёк. — Я не видел ещё ни одного.

— Последний Чёрный сезон прошёл слишком гладко, — раздаётся позади. — Но это говорит лишь о том, что Высшие собирают силы для решительного удара по Леванту.

Сейчас это волнует меня меньше всего.

На лысый валун — ныне наш камень преткновения, и часть оголившейся земли сыплются свежие хлопья снега. С лёгкой руки мой учитель магии расчистил всё до основания на нашем участке. Даже вход в пещеру виден. Под сапогами привычный скрип снега сменяется хрустом льда.

— Вы слишком много времени уделяете мне, — говорю и без труда запрыгиваю на валун.

Перья гарпии в сапогах не уменьшают силу тяжести при ходьбе, зато при должном рывке буквально выталкивают. Понимание достигается тренировками. А не стрессом, как в прошлый раз.

— Ты всё ещё непозволительно много расходуешь резерва на защиту, — парирует Гунуа наставническим тоном и дальше уже с нажимом: — я попусту трачу время. Что с тобой сегодня?

Время. Все его тратят на меня попусту. Взять, к примеру, Ольви. Потратив уйму времени, сделала мне артефакт, который не раз спасал мою шкуру и жизнь. Только теперь понимаю, что она не зря так рьяно взялась тогда, ведь я почти умирал, когда сделал свой первый телепорт. Она это почувствовала. Уверен, знаю.

— Научите меня отправлять письма Ольви, — прошу, глядя на хребет из заснеженных вершин. Мы могли бы с ней оказаться прямо там и скатиться вниз до самого подножья. Она бы точно смеялась.

Никогда не слышал, как она смеётся. Мне бы очень хотелось.

— Не смей произносить её имени при мне, — выдаёт Гунуа в неожиданно расстроенных чувствах. — И не проси помогать тебе вновь вмешиваться в её жизнь.

— Тогда отправьте хотя бы это, — говорю, доставая из сумочки маленький цилиндрик. — Можете прочитать, если опасаетесь, что задену её чувства или вновь обижу.

Кладу его рядом. Но маг не забирает магическим перемещением, он просто молчит, пребывая в своих раздумьях. Идёт до края неспешно, смотрю на его спину. А он в ту пропасть, куда я швырнул «громовой жезл» в надежде замести следы.

— Теперь я тоже солидарен с тобой, Кристиан, — говорит, не оборачиваясь. — Тренировки сегодня не будет.

Гигантская длань из синего камня окутана туманом. И, кажется, что его самая густая часть, словно змея, по спирали уходит вверх к облакам.

— Я не хочу возвращаться туда, — выражаю то, что чувствую.

— Быть может, я тебя и понимаю... Но срок изгнания подошёл к концу, — изрекает маг, и поворачивается ко мне лицом. — Его величество распорядился, и ему негоже ждать. Деодор вышел с отрядом из Утёса ещё на рассвете два дня назад. К закату они прибудут в город. Вместе с ними прибудешь ты, и предстанешь перед королём. Ни позже, ни раньше, иначе подставишь мастера, и меня.

Молчу. Маг уходит, не прощаясь.

Посмотрев на цилиндрик, что так и остался на камне, покидаю это место