Романов #11 - Владимир Кощеев

Рим, международный аэропорт.

Корреспондент центрального римского канала дождался, когда гример наложит последние штрихи. Оператор уже стоял наготове, чтобы отснять тестовую картинку. Группе журналистов предстояло осветить прибытие делегации из Русского царства, и сейчас все готовились к тому, чтобы начать репортаж.

— Я готов, Винченцо, — кивнул корреспондент, взяв микрофон в руку. — Проверь картинку.

Оператор кивнул и направил объектив в сторону, откуда должен был прибыть русский самолет. Пока он возился с настройками камеры, воздушное судно появилось на горизонте.

— Вижу, летят, — предупредил он свою команду, заканчивая последние приготовления.

Самолет уже было видно невооруженным глазом, он становился все крупнее, стали видны нарисованные на борту флаги.

— Будем в эфире через три, две…

Техник показал корреспонденту палец, и тот кивнул. Камера включилась, и трансляция началась, однако не успел ведущий раскрыть рот, как самолет, четко видимый, вдруг окутался ярким пламенем. А в следующую секунду будто раздулся огненным облаком.

Во все стороны брызнули горящие осколки машины. Журналисты несколько секунд сохраняли молчание, оператор забормотал молитву.

— Господа, мы только что стали свидетелями крайне тревожного происшествия, — чуть ли не шепотом произнес ведущий. — Судя по тому, что мы видим, самолет Русского царства только что взорвался в воздухе.

* * *

В четырех километрах над землей, предместья Рима. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Когда государь избавил Министерство иностранных дел от Соколовых, он поставил на эти посты своих людей. Благородные люди тоже имелись, но на этот полет их Михаил II не посылал. Так что в самолете одаренным оказался только я.

Как только я с помощью транса уловил щелчок, мой покров, занявший весь объем воздушного судна, подхватил людей. Пытаться вытянуть многотонную машину я бы не стал даже пробовать — силенок бы не хватило.

Так что обломки самолета, объятые пламенем, полетели во все стороны, но навредить никому взрыв не смог. Невидимое силовое поле удерживало нас на высоте, но набранная в полете скорость никуда не делась, и нас стремительно несло вперед.

Висящие в воздухе, не видящие границ моего покрова люди паниковали. И это было совершенно нормально — ситуация не штатная, и мало, кто из гражданских лиц сохранил бы хладнокровие.

— Что происходит? — выпалил уполномоченный посол, и остальные голоса ему вторили, вопя от ужаса.

А вот сидевший напротив меня Ростислав Владимирович не растерялся. Мой биологический брат сообразил первым, что раз мы не погибли сразу, то есть все шансы выжить. Набрав в грудь побольше воздуха, Иващенко хорошо поставленным голосом приказал:

— Отставить панику! — рявкнул он, и все глаза обратились к нему. — Князь Романов нас защитил! Быстро все подошли к нам, чтобы князь не тратил лишнюю силу на то, чтобы растягивать свое поле!

Несмотря на не слишком высокий статус Ростислава Владимировича, спорить никто не стал. И хотя формально члены официальной делегации Русского царства могли приказывать ему, но на деле просто подчинились. Им нужен был тот, кто скажет, как поступить, поведет за собой. Кто примет решение.

Нас продолжало нести по небу. Покров повторял очертания самолета, и мое поле скользило в воздухе, постепенно теряя скорость — двигателей-то больше не было. Если ничего не сделать, нас вынесет куда-нибудь в море, и там разобьет.

Всего на самолете вместе с экипажем получилось сорок семь человек. И удерживать их я могу достаточно долго. Однако показывать этого не стоило.

Во-первых, второй самолет взорвался по одной и той же схеме. Это доказывает, что Емельян Емельянович Невский погиб не случайно. Во-вторых, я могу установить слежку за спасенными, чтобы они не сболтнули лишнего после нашего приземления. Но гораздо проще ничего им вовсе не рассказывать. Сложно растрепать то, о чем понятия не имеешь.

— Быстрее все сюда! — командирским тоном продолжил Иващенко после моего кивка.

Мой биологический брат действовал правильно. Возможно, я действительно не зря взял его с собой, хотя и сомневался изначально.

— Сейчас вы все увидите границы, за которые наступать нельзя, — предупредил я. — Подходите ближе, мы сейчас начнем снижаться.

Гравитацией управлять я не умею, так что сила притяжения стремительно тянула нас к земле. Но бороться с ней я уже давно научился. Сейчас оставалось только переформатировать силовое поле под нужную конструкцию, и вместо мешка с людьми создать планер.

— Шевелитесь! — крикнул Ростислав, как только я покрасил стены силового поля в голубой цвет.

Люди с опаской переставляли ноги. Сложно вот так сразу согласиться шагнуть на эфемерную поверхность, реальность которой крайне сомнительна. Однако у меня имелась репутация, да и видели же министерские, что стоять получается, а значит и ходить можно.

— Князь, нас уносит в сторону, — посчитал своим долгом доложить капитан судна. — Если дальше так будем двигаться, нас вынесет в Тирренское море.

Я кивнул, показывая, что услышал. И тут же свел руки вместе.

Концерт по заявкам, прямо получился. Силовые поля стен стаи сдвигаться, голубое сияние постепенно усиливалось. Скомкав форму огромного самолета, я тут же раскинул руки в стороны, отращивая крылья у нашего магического планера. Вырастив хвостовую часть, я закончил перестройку.

Разумеется, жесты мне не требовались. Но к чему об этом знать всем подряд?

— Направляйте меня, господа, я же не пилот, — изображая крайнюю степень усталости, объявил я. — Куда рулить?

Дальнейшее не представляло никаких проблем. Сквозь стены силового поля было видно, где мы находимся — не настолько плотную подсветку я создал. Так что экипажу оставалось лишь давать указания, чтобы я мог править направление полета.

И все же мы сели не в Риме, и даже не в его предместьях, а в тридцати километрах от ближайшего жилья. Небольшое поле приняло на себя брюхо моего планера, трава с шелестом прогнулась под весом почти полусотни людей, и я отпустил силу.

Приземление все же вышло не слишком мягким. На ногах остались только я да Ростислав Владимирович. Остальные повалились, но обошлось без травм.

— Спасибо, что воспользовались нашими авиалиниями, — выдохнул я, переступая в траве, вымахавшей почти по колено.

Пока мои пассажиры приходили в себя, я заметил, что в сети уже гуляет видео со взрывом нашего самолета. На место падения обломков выслали группы спасения, один обломок крыла угодил в жилой дом на окраине предместий. Но, похоже, там никто не пострадал.

Затратить своего дара пришлось совсем немного — больше ушло на подсветку, которую я делал односторонней, и поддержание формы планера. Вес сорока семи взрослых людей для меня, после того, как