Annotation
Шэд Бласс зашла в кабинет Сталина на ближней даче. И, как оказалось, зашла туда Таня Ашфаль очень вовремя...
Сень
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Сень
Пролог
Иосиф Виссарионович, очнувшись, обнаружил, что лежит он на диване, причем в очень неудобной позе: ноги на подлокотнике, голова — без подушки… и голова эта довольно сильно болит. Хотя, конечно, и не так сильно, как болела она… несколько минут назад? Интересно, сколько времени прошло? Опустив глаза, он увидел, что у стола, в кресле кто-то сидит. Кто именно — поскольку сидевший находился напротив настольной лампы — было не разобрать, а вот нимб вокруг головы был виден отчетливо. Иосиф Виссарионович даже на секунду подумал, что поповские россказни — не такие уж и сказки, но, чуть приглядевшись, понял, что нимб — это всего лишь свет от лампы, проходящий сквозь густые волосы визитера.
— Что здесь происходит?
— Ничего страшного, — ответил ему приятный женский голос, — Просто вы вдруг решили сделать шаг в могилу, а я случайно оказалась рядом и решила, что в могилу вам еще рановато. Ну и оттащила вас, как смогла. По-моему, получилось неплохо.
— Шаг в могилу?
— В какой-то степени да. Инсульт, довольно сильный, развивающийся. Если бы вам не была оказана помощь, то это минимум потеря речи на некоторое время, а максимум… но я случайно оказалась здесь и от могилы вас оттащила. Правда для этого мне пришлось сделать вам операцию… вы не волнуйтесь, если вы не будете рану раздирать, то завтра от нее почти и следов не останется.
— Операцию? Здесь?
— Ну не тащить же вас в госпиталь! Да и операция была несложной… для меня. Сейчас минут через десять голова у вас окончательно пройдет… я рекомендую вам после этого просто пойти поспать. Сразу скажу: а всего лишь оттащила вас от края могилы, но вы в любой момент снова можете в нее шагнуть… а мне такого не надо. Так что я теперь буду всегда за вами следить, буду везде вас сопровождать… как тень: почти незримо и не слышно.
Иосиф Виссарионович опустил ноги на пол: все же они немного затекли, пока он лежал на диване ногами вверх.
— А сколько времени я… сколько времени прошло?
— Немного, минут десять я делала операцию, еще минут пятнадцать вы приходили в себя. Насколько я понимаю, вас никто беспокоить в это время не должен был, так что никто и не подозревает, что здесь вообще что-то случилось. Пусть и дальше не подозревает: целее будет.
Сталин немного подвинулся поближе к столу.
— Так, охрану звать не надо: я их всех убью, а они люди хорошие, верны делу коммунистической партии и преданы вам лично. Так что пусть и дальше живут и охраняют вас от злодеев.
— Я вижу, они уже доохраняялись.
— Не волнуйтесь: кроме меня к вам вот так никто не пройдет, товарищ Власик вашу безопасность поставил на высочайший уровень. Просто у меня есть свои, очень специфические навыки, но кроме меня на Земле таких вообще ни у кого нет.
Иосиф Виссарионович наконец смог сесть: голова вроде на самом деле болеть стала меньше и движения перестали причинять мучительную боль. Сидя он смог лучше рассмотреть гостью — и заметил ее очень белые волосы.
— А я вас знаю, — не удержался он.
— Нет. Вы знаете, точнее вы думаете, что знаете ту, обликом которой я пользуюсь. Но и ее вы не знаете. Однако вам пока и не надо: я зайду… послезавтра, попробуем вас направить в противоположную от могилы сторону. Вы же так целенаправленно игнорировали мои попытки сохранить вам здоровье, что путь этот будет не самым простым… но пройти его вам придется.
— Вы мне угрожаете?
— Упаси господь! Если мне кто-то мешает, то он… мне просто мешать перестает, я с такими спорить даже не собираюсь. Но вот если меня не слушаются пациенты, то приходится их заставлять выздоравливать. Репутацию, знаете ли, приходится поддерживать: у меня еще ни один пациент не умер и я очень не хочу испортить столь замечательную статистику.
— Тогда я предупрежу охрану…
— Не надо никого предупреждать, я сама прихожу куда хочу когда мне надо и ни у кого при этом разрешения не спрашиваю. Я просто приду послезавтра и мы, если вам захочется и у нас будет время, поговорим. Надеюсь, вам захочется, вы на суицидника не похожи.
— На кого?
— На суицидника, то есть на самоубийцу. Вам хочется жить, мне необходимо, чтобы вы жили — так что у нас интересы, получается, общие и нам будет о чем поговорить.
— А как вас найти? Впрочем, это нетрудно…
— Не надо меня искать. Те, кто этим займется — умрет. Но зачем? Я и сама найдусь, когда будет нужно. Когда вам это будет по-настоящему нужно.
— Ну… хорошо. Но если я вас не знаю, то как к вам обращаться? Я же не могу разговаривать неизвестно с кем.
— Логично рассуждаете, и это радует: значит, последствия инсульта мне купировать удалось. А обращаться… я приду послезавтра, примерно в это же время. И в разговоре обращайтесь ко мне по имени. Меня зовут Тень.
— Подпольная кличка? Позывной?
— Возможно вы удивитесь, но это мое имя. Официальное имя… я вам тут оставлю таблетки, одну примите завтра утром, одну — вечером перед сном. И третью утром уже послезавтра: мне, откровенно говоря, не хочется вас еще раз оперировать. Я сейчас уже пойду, а вы все же ложитесь спать. Как там у вас с давлением?
Женщина протянула руку у шее Иосифа Виссарионовича, зацепив при этом рукавом лежащую на столе авторучку — которая со странным звоном упала на пол. Иосиф Виссарионович машинально поглядел на то место, куда она упала и ничего не увидел. А когда снова поднял глаза, то обнаружил, что в кабинете никого нет.
— Померещится же такая чушь! — недовольно подумал он. Но вдруг заметил стоящую на столе небольшую прозрачную коробочку с таблетками. Коробочка прижимала клочок бумаги, на котором он прочитал: «одну утром, одну вечером и третью утром послезавтра. До встречи!» Он еще раз, более внимательно, оглядел комнату: в кабинете точно никого больше не было. Но коробочка с запиской со стола не исчезли…
Глава 1
Утром товарищ Сталин проснулся в очень хорошем настроении. Потому что впервые за несколько последних лет у него ничего не болело, а он еще и выспался прекрасно. Но потом он вспомнил о вчерашнем визите…
Она сказала, что про ее он ничего не знает, но, скорее всего, они тут сильно ошибалась. Товарищу Сталину по должности положено знать очень многое, тем более о таких… странных личностях. Что там Лаврентий про нее рассказывал?
— Только хочу сразу предупредить, — начал тогда свой рассказ Берия, — поначалу будет информация сугубо медицинская, но без нее вообще ничего понятно не будет. К тому же большая часть этого медицинского из ее же рассказов известна стала, но всё то, что смогли врачи наши проверить, полностью ее слова вроде бы подтверждают. Итак, начнем. Сначала — установочные данные. Девочка Татьяна Васильевна Серова, родилась в деревне Некрасовка Рязанской области третьего марта тридцатого года. В документах в госпитале ей год прибавили, но об этом потом. В семь лет из-за смерти матери — отец ее еще до рождения дочери погиб — девочку взяла тетка, проживающая в Пушкине под Ленинградом. С началом войны тетка перебралась в Ленинград, где устроилась на работу в полевой госпиталь. Осенью сорок второго госпиталь разбомбили и девочка осталась круглой сиротой. Установить, где она жила до конца февраля, не удалось, а в феврале ее отправили в эвакуацию, и на станции Ковров сняли с поезда поскольку она уже почти умирала. И вот дальше начались чудеса. Но о чудесах чуть позже, сначала с установочными данными закончу. Так вот, рост сейчас — как и в сорок третьем — метр сорок восемь, вес — сорок четыре килограмма, это сейчас, а в сорок третьем и тридцати не было в связи с голодом и дистрофией. В сорок четвертом было замечено, что девочка необычайно сильная и невероятно выносливая.
