Япона осень
Пролог
Роботизированной цивилизации спешить некуда. А уж если срок её существования исчисляется десятками тысяч лет — тем более.
Зачем спешить, если даже самые умные искусственные интеллекты могут смело уйти на пару веков в спящий режим? Энергии не нужно, ресурсы технических носителей не расходуются, скучать не надо, а в случае поломки всегда можно восстановиться из резервной копии.
Поэтому такая цивилизация никуда не спешит. Она всё делает планомерно, поступательно… и неотвратимо.
Надо построить станцию? Соберёт строительную бригаду, посадит на корабль и отправит на досветовой скорости в нужную точку. И пускай себе пару столетий летит. Куда спешить? Промахнулись, и корабль пролетел мимо цели, угодив в чёрную дыру? Не беда! Вторую, третью и последующие попытки никто не отменял.
Однако есть слабые места и у роботизированной цивилизации. Есть, да-да! И на защите этих слабых мест они — цивилизации, то есть — не экономят. Хотя бы потому, что главное слабое место кибернетической формы жизни, а по совместительству её единственная нематериальная ценность — информация!
Это какая-нибудь металлическая чушка, набитая стройматериалами и спящими строителями, может два-три века шкандыбать через космическое пространство, отключив всё, кроме защитного поля. В конце концов, многим материалам и космический холод нипочём.
А вот информация должна перемещаться быстро, чётко и ровно по графику.
Потому что иначе может случится что-нибудь неприятное. Или даже катастрофическое!
К сожалению, именно кибернетическая форма жизни умеет обрабатывать и вырабатывать информацию лучше любой биологической. Разумное живое существо ещё может считать быстрее калькулятора: там надо просто пальчиками (когтями, манипуляторами, щупальцами… ну или хотя бы мысленным телепатическим усилием) вбивать значения. Но едва речь заходит о чём-то более сложном — разумный всегда пасует перед программой.
Программе не нужен отдых! Программа не ошибётся в циферках! Программа не пойдёт налить кофейку! Она будет работать до тех пор, пока не решит задачу.
А уж настоящая кибернетическая цивилизация умеет вырабатывать информацию — в том числе, излишнюю, побочную и просто ненужную — лучше всех! Даже лучше любой бюрократии любых разумных видов.
Но даже, казалось бы, ненужная информация кому-то да пригодится! Вот и приходится кибернетической форме жизни строить по всей освоенной территории сложнейшие станции связи, каждая из которых в секунду перерабатывает столько информации, сколько всё человечество и за год бы не осилило.
Именно так, даже если считать информацией самые популярные темы в этих ваших интернетах! Ну, то есть, порно и котиков. Конечно, у кибернетической цивилизации вся информация упакована компактнее и экономичнее, чем у кожаных мешков с мясом и костями, но её — то бишь, информации — у неё всё равно куда больше. Много-много больше!
Станция без названия — зато с числовым тридцатизначным кодом, который никому не нужен и неинтересен, потому что давно зашит где-то в маршрутизаторах и никогда не был конечным адресом доставки посланий — была одной из таких станций связи.
Можно сказать, рядовым столпом кибернетической цивилизации. Одним из миллионов столпов.
Она крутилась на орбите самой обычной звезды самого распространённого класса в галактике Млечный Путь. А заодно честно жрала энергию этой звезды, чтобы питать многочисленные сервера и антенны. Да вся эта станция, по сути, и была одним огромным сервером, приёмником и антенной. Поэтому выглядела как ёж, который сначала повалялся в грязи, а потом облепился опавшими листьями, жухлой травой и репьём.
Станция вот уже десять тысяч лет старательно и без сбоев принимала информацию, а затем передавала её дальше, оставляя на своих серверах лишь сухие логи. Управляющий ИИ станции был простым, как топор, и так же просто делал свою работу, не зная усталости и не требуя отдыха. Правда…
Лет сто тридцать назад он отправил запрос на расширение инфраструктуры станции, потому что текущая была уже загружена, процентов эдак на девяносто. Однако он никак не мог предусмотреть появление неподалёку крупного добывающего кластера, который в один миг перегрузил возможности станции. Это произошло немного позже: всего лет сто назад.
В общем, станция вот уже почти столетие была и загружена, и перегружена — по полной программе. Но ИИ больше запросов не отправлял. Он ведь один уже отправил, получил ответ — а теперь просто ждал, когда запущенная в ста световых годах чушка со строителями и материалами, наконец, доберётся до него и выполнит свою задачу.
Вот когда это случится, тогда можно отправить и новый запрос. Так что теперь именно эта безымянная станция на орбите безымянной звезды и была слабым звеном в информационной цепи кибернетической цивилизации. А управляющий ИИ без эмоций и сожалений накапливал неотправленные пакеты данных с низким и средним приоритетом.
Но однажды всё изменилось.
Один оборот вокруг звезды минул, а данные на сервера не поступали. И управляющий ИИ, испытав что-то, похожее на удовлетворение, принялся радостно отправлять накопившиеся сообщения по нужным адресам. Однако новых сообщений не поступило — причём, ни на второй виток вокруг звезды, ни на третий, ни на четвёртый. А запас данных со средним приоритетом начал подходить к концу.
Будь ИИ человеком, и где-то там, где нет мозга, но много нервных окончаний, ведущих к этому самому мозгу, он почувствовал бы нестерпимый зуд. Такой ощущали когда-то все мальчишки, глядя на то, как батя с суровым лицом достаёт плотный кожаный ремень. Этот зуд немедленно уведомил бы ИИ о том, что происходит что-то крайне неприятное.
Однако ни нервных окончаний, ни, тем более, афедрона, которому грозил бы батя с ремнём, у ИИ не было. Поэтому он продолжил свою работу: отправлял и отправлял скопившиеся сообщения. А затем добрался до самых низших приоритетов и практически все их переслал, прежде чем логические цепи выдали ему неутешительный вывод: отсутствие входящих данных — это, как минимум, странно. Это требовало проверки.
И ещё целую секунду ИИ потратил на то, чтобы решить, что делать в первую очередь. Послать запрос на соседние станции связи? Или всё же сначала отправить оставшиеся пакеты данных, которые, ввиду низкого приоритета, никого особо не интересовали?
Однако ИИ был действительно прост, как топор, и исполнителен, как сотрудник среднего звена в ожидании премии. А потому заточен на одну-единственную функцию — приём и отправку данных. Это была его главная задача и глобальная цель существования. А значит, она была намного выше, чем смутное логическое беспокойство о судьбах Вселенной. И через секунду процесс отправки возобновился.
И только когда сервера опустели окончательно, станционный ИИ позволил себе отправить запрос соседним станциям. И да, этот запрос не нёс в себе какой-то определённой информации. ИИ просто проверял, есть ли связь — на основе отклика со стороны соседей.
Вокруг всё той же безымянной звезды, по низкой орбите, крутился самый обычный планетоид. Он давным-давно должен был повернуться к звезде одной из своих сторон и замереть в этом положении — до того самого момента, пока его не поглотит расширяющаяся звезда… Но пара крупных астероидов, не пролетевших мимо него всего каких-то пять сотен тысяч лет назад, прервали процесс замедления вращения.
Поэтому маленькая планета крутилась вокруг своей оси чуть быстрее, чем ей положено, и ночи на ней по-прежнему сменялись днями, а дни — ночами. Хотя это уже были такие длинные дни и ночи, что длились почти три земных месяца. И с каждым оборотом вокруг звезды они увеличивались ещё больше. А значит, историческая справедливость и законы физики всё равно бы скоро восторжествовали.
Но пока ещё на этой планете случались прекрасные восходы и закаты, когда ледяную поверхность трогали первые лучи звезды, а её огромный диск показывался из-за края горизонта, стремительно преображая всё вокруг.
