Юрий Корчевский
Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время
© Корчевский Ю., текст, 2021
© OOO «Феникс», оформление, 2024
Глава 1
Ученик Пеля
Матвей считал, что ему повезло. После окончания церковно-приходской школы отец пристроил его на работу по знакомству к доктору Пелю. Василий Васильевич только-только открыл свою аптеку. Невелик тогда был Санкт-Петербург, а Васильевский остров – почти центр города, причем старинный. Не так много времени прошло, как землей засыпали каналы. Раньше каждая линия была речным каналом, передвигались на лодках, весельных и парусных, как обязывал государь. А как почили в бозе он да Екатерина, каналы засыпали. Все же русский человек по земле привык ходить, а не плавать, как иные в Венеции. А названия так и остались. Первая линия, Семнадцатая, да прочие по счету.
Работа для Матвея нетяжелая, только усердия требует – записать в гроссбух приход товара с ценой. А потом показать расход, уже в готовых порошках, пилюлях да облатках. Хуже всего приходится в конце недели, когда считать надо, сводить цифры. Если бы не деревянные счеты, так и до заутреннего молебна в воскресный день не успел бы.
Аптека большая, весь первый этаж занимает. На втором этаже сам Пель с семьей живет, а в подвале – лаборатория. Пель смешивает разные снадобья, составляет микстуры, ибо готовых лекарств не существует. Даже самолично маленьким ручным прессом делает из порошка таблетки, все же их пить удобнее. Хозяин – труженик великий, допоздна в подвале засиживается. Двое сыновей у него, но не помощники пока, малы еще.
Однако со временем до Матвея слухи доходить стали, вроде как Пель то ли алхимией занимается, то ли чернокнижием, чародейством. Алхимией – это понятно, весь квартал этим живет. Каждый химик всегда алхимик, хочет судьбу испытать. А вдруг удастся создать философский камень? Тогда железо в золото превращать можно. Мало того, что обогатишься, так продать открытие государю можно. Нельзя, чтобы камнем сим бесконтрольно владели и пользовались, ибо золото тогда в цене упадет, будет металлом никчемным. Ни оружие из него не сделать, ни молоток – слишком мягкое. Зато не ржавеет, можно раскатывать листы и крыши крыть. Потому во всем умеренность нужна. А еще философский камень другие выгоды давал – молодость хозяину камня вернуть, даже в другие миры перенестись, о чем и подумать грешно и страшно.
Если в разговоры о золоте Матвей верил, то в другую жизнь – категорически нет. Жизнь – она или здесь, или, как утверждают священники, загробная. И вроде даже там разделение есть: грешникам – ад, а праведникам – райские кущи. Матвей в Бога верил, в церковь ходил, старался жить по заповедям – не укради, не убий, не возжелай… Это легко, когда страстями не обуреваем.
Каморка Матвея находится у входа в подвал. Здесь он работает, а когда-никогда и спит на лавке. Петербург – город дождливый, сырой, да к тому же стоит на берегу залива не самого теплого моря. Если утром дождя нет, то вечером жди. Но это еще мелочь. Страшны наводнения, когда вода морская нагонным ветром заливала город, поднималась выше ординара на три пяди, а то и пять аршин. В Петропавловской крепости футшток установлен еще императором Петром I, и каждый день смотритель определяет уровень воды. Вот когда наводнение, тогда беда. И люди гибнут, и животные, и товары в лавках.
Слухам и сплетням Матвей не верил. В алхимию и золото – да, многие пробовали, но пока безрезультатно. Однако алхимия – не обманка, потому как Матвей сам держал в руках и железо, и золото. И церковь имела оклады икон в серебре и золоте. Благолепно сие!
Все же по натуре любопытен человек. Вечером аптека для покупателей закрывалась. Пель спускался в подвал, начинал готовить порошки и микстуры. И решил Матвей понаблюдать за ним. Тихонько спустился по пологой лестнице до середины, сел на ступеньку. Лестница в сумраке, его не видно. В подвале несколько масляных светильников горят, все равно свет тусклый и воздух тяжелый от сгоревшего масла. Масло обычно использовалось льняное или конопляное, оно и в пищу шло, кашу сдобрить. Причем Пель на масле не экономил, брал дорогое. Как-то раз Матвей не удержался, обмакнул хлебную горбушку в горшочек с маслом, попробовал. Вкусно! Дома родители покупали что подешевле, а оно качеством похуже.
Матвей сидел не шелохнувшись. Пель отвешивал на аптечных весах порошки, смешивал ингредиенты, заворачивал в пергаментную бумагу, а потом в бумажные пакетики. На пакетах писал фамилию заказчика. Со стороны – обычная работа фармацевта или провизора. Матвею даже скучно стало. Встать бы и уйти, но он ждал, когда Пель ходить по подвалу начнет, чтобы шороха с лестницы не было слышно, если таковой случится.
А потом интересное пошло. И ноги будто приросли к месту. Хозяин газовую горелку зажег, стал в колбе жидкость кипятить. Бурлила она, пар или дым из горловины шел. Пель подсыпать в колбу разные составы стал – понемногу, аккуратно, на кончике ножа. Жидкость цвет меняла, пока не стала зеленой. Пель пропустил жидкость через несколько слоев хлопчатой ткани. Ага, это уже понятно Матвею – фильтр. Хозяин довольно похмыкал, даже вроде мелодии какой-то затянул, однако ни слуха, ни голоса нет, не наградил Господь. Пель с переездом в Россию вероисповедание не сменил, католиком остался. И в церковь католическую ходил, что на Большой Конюшенной была. И крестился не так, как православные, Матвей сам видел.
Пель руки потер, прошел в дальний угол подвала, раздался щелчок, открылась дверца. Матвей так и застыл. О существовании потайной дверцы он и не подозревал. Впрочем, подвал он не осматривал тщательно, хотя несколько раз в него опускался, помогал хозяину сносить мешки с химикатами. Тусклый свет светильника стал удаляться, слабеть. Интересно, куда ход ведет? Не выдержал, спустился в подвал, к столу подошел. На фильтре из белого ситца лежало несколько желтых крупинок. Неужели золото? Поверилось сразу. Наверно, алхимией разбогател, иначе откуда деньги на аптеку? Так ведь и соседний дом прикупил, имея в планах объединить его с аптекой. Пель сам говорил какому-то незнакомцу, называя его господином архитектором. Хотелось Матвею взять одну из крупинок, да поостерегся: вдруг Пель их посчитал?
Со стороны дверцы послышался кашель. Матвей стрелой взлетел вверх по лестнице. Оттуда – в свою каморку. Уселся за стол, стал щелкать костяшками на счетах. Через пару минут дверь открылась, заглянул Василий Васильевич:
– Ты ничего не слышал?
Матвей оторвался от счетов.
– Ничего.
– Странно. Наверное, показалось.
Видимо, проверял Матвея. Пель был человеком ученым, в отличие от подавляющего большинства владельцев аптек в квартале. Он был в числе первых выпускников Петербургской медико-хирургической академии. Кроме того, он периодически выезжал в фатерланд, где знакомился с новинками фармацевтики, а позже Матвей стал подозревать – делился секретами алхимии.
В эту ночь Матвей долго не мог уснуть. Не давали покоя увиденные крупицы золота на фильтре. То, что их мало, ничего не значило. Если Пель нашел способ превращения металлов в золото, то дальше сможет усовершенствовать способ, выйти на промышленные масштабы. Это же какие деньжищи можно заиметь?!
Но Матвей был человеком осторожным, несмотря на юный возраст, и язык за зубами держать умел. Об увиденном даже родному отцу не говорил. Мог, правда, выпить и проболтаться приятелям. Тогда в лучшем случае – увольнение. Но Матвей опасался, что Пель может применить какие-нибудь заклинания. Памороки забить. Станешь дурачком или городским сумасшедшим. Не хотелось бы!
Матвей был парнем любознательным. Однажды спросил Пеля, что за буквицы над входом в аптеку, вроде как нерусские. Хозяин усмехнулся:
– Латынь! Ora et labora! Молись и трудись!
Никаких изречений или девизов на других зданиях Матвей не встречал. Да и откуда им быть, ежели поразмыслить? Ведь Пель был единственный в то время, кто имел из аптекарей академическое образование. Матвей хозяина уважал, но и побаивался за вечерние и ночные бдения в подвале. Хоть и страшно ему было, иногда он подглядывал с лестницы за хозяином. А как-то раз, когда Пель по делам уехал из города на несколько дней, Матвей отважился вечером спуститься в подвал. Осмотрел стол, химикаты на нем в склянках с мудреными названиями на латыни, которые и прочитать сложно, а уж сказать и подавно, язык сломаешь. Но больше интересовало его, что же скрывается за тайной дверцей в стене. При помощи масляного светильника обнаружил дверцу, хотя она сливалась со стеной, как будто бы специально. Но сколько ни пытался открыть, вводя лезвие ножа в щель, ничего не получалось. Либо замок хитрый, а то и еще хуже – особое заклинание знать надо. Только у Матвея любопытство еще сильнее стало. Сам по себе подвал – место, закрытое для посторонних, так еще и дверца потайная. Что за ней скрывается?
