Annotation
Теперь вы император, Александр Павлович. Хватит ребячиться, ступайте царствовать!
Так... а где деньги? А почему крестьяне бунтуют? Им же волю дали! Землю хотят? Ну, вам не угодишь! Всё кувырком: Бонапарт буянит, Воронцов интригует, Нельсон встаёт на лыжи, Суворов скоморошничает... А ещё все эти заговоры!
Благословенный
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Благословенный
Глава 1
Хаос на площади между Зимним дворцом и Адмиралтейством постепенно рассеялся. Специально отряженная команда измайловцев с унтер-офицерами во главе при свете колеблющегося, рвущегося на ветру пламени факелов метались по площади, собирая раненых преображенцев. Тело своего командира, подполковника Арбенёва, солдаты возложили на ружейные стволы и перенесли в ближайший подъезд Зимнего дворца. Первый батальон преображенцев, только что расстрелянный картечью, рассеялся в сторону Английской улицы; второй батальон сложил оружие, третий в порядке отступил в сторону Невской першпективы.
Меня окружали измайловские и морские офицеры, все взволнованные и будто пьяные ветром великих событий, что во все времена ведёт доблестных мужчин за собою.
— Капитан, — обратился я к Бибикову, — утром первым же делом направьте фельдъегеря к графу Суворову с приказанием ускоренным маршем возвращаться с армией в Россию. Обоих Салтыковых немедленно арестовать; руководство Военной коллегией я временно возлагаю на себя. Пошлите за Самойловым* и Макаровым**, пусть явятся немедленно. От них нужно проведение детального расследования этого заговора. В поддержку им в Тайную экспедицию временно прикомандируем Антона Антоновича Скалона. Также необходимо….
— Ваше величество! — вдруг произнёс кто-то у меня за спиной. Я обернулся.
Это был Волховский, командир третьего батальона Измайловского полка. Выражение его лица в неверном свете факелов невозможно было разобрать, но я почувствовал, как страшно он взволнован.
— Ваше Величество! Государыня императрица 5 минут как скончалась!
— Вот как? — тупо произнес я. В вихре последних событий я и забыл, что Екатерина всё ещё оставалась жива! Не найдя, что по этому поводу сказать, я снял двууголку и перекрестился. Окружающие офицеры, а за ними и солдаты последовали моему примеру. Как часто бывает перед лицом смерти, всё вокруг насторожились и как-то подобрались.
— Да здравствует государь Император Александр Павлович! — вдруг выкрикнул капитан Бибиков.
— Да не на…
— Уррааа! — завопили вокруг, да так рьяно, что мой слабый протест безнадёжно потонул в этом оптимистично-верноподданническом шуме.
Итак, «король умер, да здравствует король», Плохо ещё осознавая, что произошло пять минут назад, я бросился в Юго-Западный ризалит, в покои императрицы.
У входа, среди растерянных вельмож и кавалергардов в до смешного помпезных мундирах мне встретилась небольшая стайка придворных дам.
— Саша!
Наташа, бледная и заплаканная, вырвавшись из этой толпы, бросилась мне на шею. Теперь это было можно.
— Ничего-ничего, всё образуется, — пробормотал я, прижимая её к груди, с тоской наблюдая поверх её головы, как придворные при виде этой сцены сначала каменеют от ужаса, а затем старательно прячут глаза. — Ничего, всё будет хорошо!
— Я слышала выстрелы! Это были пушки, да? Боже, как я счастлива, что ты цел и невредим!
— Всё хорошо, верные войска уже подошли. Похоже, преображенцы и коннгвардейцы участвовали в заговоре, но мы пресекли его! — громко, не столько для Наташи, а скорее для оказавшихся в этот поздний час во дворец вельмож, произнёс я. Окружающие — обер-шталмейстер Нарышкин, гофмаршал Барятинский, обер-казначей Жеребцов и другие, — вся эта придворная камарилья буквально пожирала нас глазами, и, я знал, у каждого в голове в это время работал маленький арифмометр, просчитывающий дальнейшее развитие событий и.
— Разрешите представить — Наталья Александровна Романова, моя супруга! — произнёс я, с наслаждением изучая их изумлённые физиономии.
— Александр Павлович…. Ваше Величество, вы имеете в виду, что…. — растерянно начал Нарышкин.
— Нет, она законная моя супруга пред Богом и людьми, — быстро перебил я, поняв оскорбительный смысл не произнесённой ещё до конца фразы. — Дайте нам пройти!
Держась за руки, мы вошли во внутренние покои Екатерины. Её грузное тело лежало на софе, рядом находились доктор Роджерсон и камердинер Захар; камер-юнгфрау Мария Саввишна тихонько плакала в уголке большой залы.
Я опустился на одно колено, взял ещё тёплую и мягкую руку только почившей Императрицы, прижал её к своему лицу. Только что умерла целая эпоха… Теперь я остался один, — никто более меня не подстрахует и не поддержит, не даст денег на безумные тихоокеанские экспедиции, не поможет избежать ошибок, не прикроет от проблем, о которых я ранее и знать не знал! Мне вдруг стало холодно и страшно от осознания чудовищной тяжести власти и гигантской ответственности, упавшей на мои плечи. Многие годы я думал об этом моменте, готовился к нему, однако же, так и не стал в полной мере готов!
Но жизнь не собирается подстраиваться под наши эмоции, нужно вставать и идти в этот мир, сражаясь с невзгодами, пока хватает сил. Оглядев ещё раз эту, вдруг ставшую мне чужою комнату, будто бы умершую вместе с императрицей, я вышел, оставив Наташу утешать Марию Саввишну. Дела не ждали. К счастью, мне было на кого опереться: за последние годы я подобрал толковых людей и в службе Генерал-Инспектора, и в гвардии, и в Адмиралтействе.
— Капитан Волховский, возьмите плутонг солдат и пойдёмте со мной. Надо расставить караулы и срочно разобрать бумаги.
* * *
Ночь прошла без сна. Измайловцы разбили бивуак прямо на площади перед дворцом, осветив её светом костров. С дворцовой кухни им носили воду, дрова и хлебное вино «для сугреву». Утром на площадь в полном составе подошёл и Семёновский полк, принявший присягу императору Александру Павловичу.
Конногвардейцы отказывались присягать мне до середины следующего дня — настолько их убедили, что следующим императором будет Павел. Однако, когда они узнали о присяге Измайловского и Семёновского полков, о моей женитьбе на Наташе Суворовой, а также назначении Александра Васильевича вице-президентом Военной коллегии, генерал-инспектором кавалерии и пехоты, солдаты и офицеры Конногвардейского полка приняли-таки присягу.
Разбираясь с делами, — выгребая из секретеров бумаги, допрашивая статс-секретарей, принимая первые доклады следственной комиссии — я постоянно ловил себя на совершенно чудовищном противоречии испытываемых чувств. Минуты возбуждения сменялись долгими часами уныния и даже ужаса. Конечно, я внутренне был готов к смерти Екатерины. Где-то в это самое время это всё и должно было случиться… но, однако же, для меня она оказалась сильнейшим эмоциональным потрясением.
— Ты готов, готов, как никто иной. Ты знаешь дела Империи глубже и вернее, чем какой-либо ещё наследник за всю историю России! — твердил я себе, но не находил в этих мантрах никакого успокоения. Днём многочисленные события и заботы отвлекали меня, но ночью просыпались глубоко затаённые страхи. А вдруг я не справлюсь; вдруг мои теории неверны; а ну как своими неловкими деяниями я испорчу, разрушу всё здание российской государственности, много лет воздвигавшееся усилиями сотен поколений? Я не задумывался доселе, как же, в сущности, хорошо находится на позиции второго лица, наследника, обладающего огромными возможностями, но не несущего притом никакой ответственности! Всегда есть кто-то, кто отвечает за результат в целом; а ты спокойненько занимаешься своим делом, и если всё получилось — ты молодец, а нет — так бабушка прикроет твой прокол своими могучими юбками, да и все дела! Да ещё и, как оказалось, я к ней эмоционально привязался — сложно не испытывать симпатий к персоне, каждый день на протяжении многих лет делающей тебе одно только добро… В общем, смерть императрицы я пережил тяжелее, чем предполагал.
